– Что случилось? – спросила она.

– Я вешал рыбу сушиться, а кто-то, проходя, случайно задел меня хворостом и поцарапал, – запинаясь от напряжения, ответил Оро. – От этого я рассердился и чуть не бросился в драку.

– Ты сходи к реке, попей и умойся, – повторила Ваа.

Оро взглянул на неё уже мягче и кивнул. Видя, как они спокойно разговаривают, остальные соплеменники начали расходиться. Оро сходил к реке и вернулся. Теперь он уже спокойно взглянул на Ваа и заметил, что она по-прежнему сидит, держа в руке копьё, наконечник которого покрыт присохшим песком.

– Зачем оно тебе? – спросил он.

– Учусь метать его у Аго.

– Женщине не нужно копьё, – усмехнулся Оро.

– А я люблю бродить и охотиться, – пожала плечами Ваа. – Мне нравится попадать им в цель.

– Ну если у тебя хорошо получается, то наверное это и женщине подходит. Хочешь, завтра я пойду с тобой к ручью? Покидаем копьё вместе, на спор.

– Пошли, – обрадовалась Ваа.

Теперь, когда Оро успокоился, жизнь снова казалась прекрасной. Они ходили метать копьё вместе не раз, и Ваа скоро заметила, что Оро даже завидует тому, что из всей их компании она первой обзавелась копьём, но старается не подавать виду.

Через полгода, когда Ваа начала сама ходить на охоту, Оро подрался с одним из соплеменников. Он снова вспылил по пустяковому поводу, и дело дошло до синяков и царапин. Потом Оро принёс извинения и даже сходил на охоту и принёс пострадавшему молодую антилопу. Через пару дней обе тётки Ваа дождались, когда ни Оро, ни его друзей не было у пещеры, и отвели Ваа в сторонку.

– Не следует тебе с Оро водиться, – сказала Ниа. – Ты же видишь, какой он становится бешеный.

– Да, надо быть осторожной, а ты наоборот, держишься прямо рядом с ним, пока он такой, – закивала Наа. – Как бы чего не вышло. Как бы он тебе не повредил.

– Но он же быстро отходит, – возразила Ваа. – А если я говорю с ним, то он берёт себя в руки.

– Ты что, и до этого видела его таким? – тут же догадалась Ниа.

– Было однажды, – призналась Ваа. – Там, в лесу, у реки.

Тётки выпытали у неё всё о первом случае и наперебой продолжили уговаривать её держаться от Оро подальше. От этого настроение у Ваа совершенно испортилось. Дружить с самого детства и начать опасаться друга, когда они оба подросли, казалось неправильным. Ей не хотелось слушать тёток, но они говорили очень убедительно. С тех пор они постоянно напоминали ей о вспыльчивом характере Оро и неодобрительно качали головами каждый раз, когда видели её вместе с ним. Чтобы избежать и этих разговоров и опасности попасть Оро под горячую руку, Ваа собрала все свои пожитки и за один день перенесла их в маленькую пустую пещеру чуть поодаль от главной. Там ей было удобней, никто не мог ненароком испортить её работу, и она даже чувствовала себя самостоятельней.

Шло время, и Ваа всё чаще уходила одна в саванну и в лес и проводила там всё больше времени, ночуя на деревьях или у костра. Оро начало казаться, что Ваа избегает его. В один из таких походов костёр Ваа совсем потух за ночь, и на неё напал осмелевший хищник. Хотя ей удалось убить его ножом, он успел прокусить ей руку и оцарапать бедро над коленом. Хромая, она добралась до каньона и слегла с жаром. Раны воспалились и долго дёргали и болели. Оро тут же пришёл поговорить и выяснил, где всё случилось. Он сходил туда и принёс ей смолы и жира срезанного с туши хищника. Из них они сделали мазь и смазали её раны. Тогда они начали заживать, и через несколько дней Ваа поправилась. Какое-то время она только выделывала шкуры, резала ремни и сшивала одежду, мешки и ножны, но как только шрамы зажили, и она перестала прихрамывать, то снова ушла побродить. Разубедить её не могли ни тётки, ни Оро, которому не нравилось, что она так много времени проводит в глуши одна.

Когда Оро вспылил в следующий раз, а случилось это ещё примерно через полгода, тётки одобрительно отозвались о её решении жить в отдельной пещере. Через несколько дней Оро пришёл к её пещере, и они сели поговорить.

– Ты выросла, – сказал Оро, оглядывая Ваа с головы до пят.

– Да, я уже не такая тощая девчонка, – улыбнулась Ваа.

– Ты помнишь наш разговор давно в лесу?

– Помню.

– Ты будешь моей женщиной?

Ваа боялась этого вопроса.

– Тогда я не знала, что ты такой сердитый, – осторожно ответила она. – Да и ты тоже не знал.

Оро выглядел смущённым и расстроенным, и Ваа тоже расстроилась.

– Я опасаюсь, что если ты продолжишь так же сердиться, то случится что-то плохое или с тобой, или со мной, или с кем-то другим, – продолжила Ваа. – А случается это с тобой всё чаще и чаще.

– Значит, ты меня боишься? – спросил Оро.

– Да, побаиваюсь, – честно призналась Ваа. – Если я буду твоей, то мы всё время будем рядом, и я опасаюсь, что ты можешь меня побить или поранить, потому что ты не знаешь, что делаешь, когда это с тобой случается. Я не буду твоей женщиной.

Сказав это, Ваа испугалась, потому что ей показалось, что Оро снова приходит в бешенство. Его дыхание участилось, и на лбу выступили капли пота. Но ничего не сказав в ответ, Оро вскочил и бросился прямо к реке. Ваа встала и посмотрела ему вслед. Добежав до реки, Оро бросился в воду и некоторое время стоял в ней по плечи. Потом он медленно вернулся и сел обратно на бревно.

– Наверное, так лучше, – пробормотал он. – Наверное, ты права. Я пойду.

Спустя ещё несколько месяцев Ваа решила сходить подальше на восток через саванну, далеко за ручей, чтобы поохотиться на антилоп. Она собрала свои орудия для снятия шкур, уложила в заплечный мешок сумки бобов и сушёного мяса, и рыбы, свернула свою походную циновку, приторочила её к мешку и взяла два копья. Проходя мимо пещеры, она попрощалась с тётками и Аго. Ватага детишек выбежала из пещеры, и все загалдели: «Ваа, принеси нам гостинцев!»

– Конечно, принесу! – ответила она, потрепав их по головам. – Разве я о вас когда-нибудь забывала?

– Нет, Ваа, ты никогда не забывала! Приходи скорей назад! – шумели они.

Ваа пошла вниз к тропе, ведущей из каньона, и на краю поляны опять повернулась и помахала всем рукой. У неё было такое чувство, что что-то важное должно было вот-вот случиться.

На террасе ресторана в центре города, прямо над порогом протекавшей через него реки, за столиком сидели трое ящеров. Один, необычно высокий и крепкого телосложения, даже по меркам ящеров, был одет скромно, на первый взгляд, примерно так, как одеваются провинциальные служащие. По ближайшем же рассмотрении, ткань его костюма была довольно дорогой, а пряжка на ремне вокруг тульи его шляпы и заколка его галстука ручного плетения были из платины, как и набалдашник его трости, которую он поставил у стола. На его носу сидели очень дорогие, зеркальные тёмные очки. Несмотря на очевидную зажиточность, на его руке не было часов, что было странно для ящера его достатка. Двое других – пара средних лет – были одеты со вкусом, но небогато. И у ящера, и у ящерицы было проколото правое ухо, но серьги в нём они не носили. Несмотря на довольно загадочную разницу в вероятных уровнях дохода, все трое вели дружескую, если не родственную беседу.

Эта беседа вполне могла быть вскоре прервана. К ресторану быстро подъехали и остановились два микроавтобуса, из которых вышли по двое ящеров в штатском. Было очевидно, что они были сотрудниками спецслужб. Они направились к столику как раз в тот момент, когда троим сидевшим за ним принесли их обед. Пара средних лет сидела спиной к улице и не видела происходящего. Высокий ящер всё видел, но не подал виду.

Собравшись в группу, четверо сделали несколько шагов в сторону террасы и внезапно снова оказались там, откуда сделали первый шаг. Сначала они этого не заметили, но когда это произошло во второй раз, они остановились и потрясли головами в явном замешательстве. Переглянувшись и осмотревшись, они снова пошли вперёд и снова оказались возле своих машин. Тут они осознали, что что-то было не так. Посовещавшись, они предоставили одному из них связаться с кем-то по радио, и он нажал на кнопку микрофона своей радиостанции, который был прикреплён к лацкану его пиджака. По наклону его головы и выражению лица стало ясно, что связи не было. Он кивнул другому, и тот попытался связаться, столь же безуспешно. Когда это сделали все четверо, стало ясно, что у них были большие проблемы. Они развернулись и пошли обратно к микроавтобусам, оглядываясь на сидевших за столом, а вернее, на сидевшего к ним лицом высокого ящера. Пройдя несколько шагов, все четверо снова оказались там, откуда пошли. На этот раз им это стало ясно сразу.