«Не тебе, а матушке.»

«Но они-то думают, что мне!» — самой себе мысленно возразила Ничка. — «Рассчитывают на меня»

В этот раз внутренний голос промолчал. Да и что ему говорить — все и так ясно. Могущество, героизм и признание — они ведь где-то там, в будущем, годы спустя, а задницу морозить да ноги сбивать придется уже сейчас. И ладно бы за спиной ничего не оставалось — а так будет каждый день и каждую ночь жалеть о брошенном доме. Уютном, теплом, сухом, с печью, с посудой, столом и лавками… Проще остаться и сказать себе, что выбора-то и не было… Только вот почему на сердце так тяжело?

Ница машинально погладила обложку своей Книги… и широко раскрыла глаза. Что так тяжело?! Кожа заметно потеплела, а вот металлические вставки, наоборот, слово из сугроба только что достали! Инструмент добросовестно резонировал с Лесом и с собственным даром ведающей, подавая тревожный сигнал. Какое-то лихо стремительно двигалось от полуночи прямо сюда — к её дому и к лесной деревне, и уже пересекло внешнюю засеку.

Ну что, ведьма, мечтала о великих делах? Вот тебе, прямо к порогу! Подхватив книгу, Ница опрометью, как была, босая, выскочила наружу, одновременно скороговоркой шепча наговоры Тропы и Встречи. Мява, до того лежавшая сладко зажмурившись у нагретой солнцем бревенчатой стены, подскочила так, будто её подбросили, и молча пристроилась следом. Не сильная в речах, она все поняла без слов. Как всегда.

Теперь только бы успеть…

Это только несведущим кажется, что в лесу все происходит просто так, случайно. На самом деле каждое дерево, каждый лист, каждая травинка, каждый зверь, даже самый малый червь да жук связаны между собой. Получается этакая незримая сеть-паутина, и каждый человек, вступая под ветвистые своды, немедленно запутывается в ней. Те из людей, кто в лесу живут, обязательно рано или поздно начинают чувствовать эти путы, лучше или хуже, но понимать приходящие по ним трепетания-сигналы. А уж ведающие — те могут еще и сплести из нитей-связей нужный узор, связав узелки шепотками наговоров да сколов заколками оберегов!

«Тропа» доведет, а «встреча» — выведет» — такую присказку частенько повторяла мать, поучая маленькую Ницу. Тонкость была лишь в том, как выведет и когда. Ведовские наговоры, во всяком случае самые простые, таким уж секретом никогда не являлись, и в разных формах передавались из уст в уста обычных селян лесных деревень. Как говорится, «на ведьму надейся, да сам не плошай!»

Вот только заблудившегося охотника наговор протащит через самую чащобу, заставит в речку забраться в самый омут, еще и еловыми иглами обколет напоследок — все ноги собьешь об корни да запаришься в край! И это если лешего как следует уважить, что-то реально ценное в подарок оставить, а не горсть ягодок, тут же и набранных. А лесной колдун меж тем по гладкой тропке неспешно доберется, пока солнце едва на ладонь по небосклону пройдет — тут леший если и рискнет показаться на глаза, так только чтобы поклониться уважительно.

Однако, как оказалось, только замеченное лихо плевать хотело на незыблемые лесные законы: двигаясь навстречу, молодая ведьма ощущала происходящее там, впереди, всё лучше и лучше. Чем-то неведомое бедствие напоминало ураган, только не обычный, что просто вываливает больные да слабые деревья в одну сторону на большой территории, а упоминаемый в сказках вихрь-смерч, оставляющий после себя непролазный бурелом, в котором и зверь погибнет.

Невидимые связи под ногами лиха — если у этого вообще были ноги — отчетливо трещали, заворачивались какими-то запутанными кренделями. И ладно бы только так! Лесной Хозяин, дух окрестных дубрав, ельников и распадков, а потому отнюдь не слабый, даже не пытался остановить беду. Нет, он ткал для лиха торную дорогу, стремясь как можно скорее вытолкать из своих владений — причем не куда-нибудь, а к лесной деревне под защитой ведуньи Леты, матери Кунички! И это давно сговоренный сосед-знакомец, регулярно получающий подарки, как и остальные окрестные лешии, а когда-то поднявшийся из обычной мелочи благодаря сговору с ведьмой! Неблагодарная, трусливая скотина!

Все, что могла сделать Ничка — это перехватить едва ли не подталкиваемое в спину нарушившим договор лешим лихо на ближайшем ведовском урочище. Подобные полянки редкими бусинами окружали внутреннюю часть территории любой лесной колдуньи или колдуна, служа опорными точками для сотворения наговоров и иного привязанного к местности ведовства, этакими колками, на которые накручивалась собственная паутина ведунов.

Любой житель деревни, кроме охотников, если его вдруг пешком заносила нелегкая так далеко от дома, обязательно попадал в подобное место. После чего, как правило, немедленно трезвел — и со всех ног бежал обратно. А если у жившего на урочище ворона вдруг случалось пакостное настроение — не такое уж и редкое событие — то еще и седел до белизны, услышав над головой хриплое издевательское карканье, похожее на членораздельную речь. Впрочем, эта не совсем обычная пернатая нечисть, такая чувствительная к человеческим бедам и издревле прибивающаяся к ведающим, могла при желании вполне сознательно и разумно пару связанных слов выдать.

…Ворона, свившего гнездо на обломанной верхушке давно погибшего дуба, на месте не оказалось. Его хриплый голос далеко разносился над лесной чащей впереди. И быстро приближался. Да, нечисть тоже почуяла беду и теперь восторженно кружила над тем, кто её нес — еще одно полезное свойство этих птиц, за которое их привечали колдуны и до мокрых портов боялись селяне.

Ница быстро огляделась, не сразу найдя глазами Мяву: та притаилась у самой границы открытого пространства за густыми кустами, непроизвольно опустившись на четвереньки. Только подрагивающий, вдвое распушившийся хвост, плотно прижатые к голове звериные уши и словно прикипевший к противоположному краю урочища взгляд наглядно показывали, как сильно она напряжена и готова к броску. Звериное начало в критической ситуации взяло верх, но вместо бегства оборотень была полна решимости атаковать. И защитить дорогого ей человека!

«Не маячить на виду — не самая глупая идея», — с некоторым запозданием дошло и до самой ведьмы.

Для того, чтобы противостоять лиху, ей требовалось хотя бы понять, с чем она имеет дело — и только потом пускать в ход свои знания и таланты. Нет, беззащитной Ница не была даже по сравнению с перевертышем, способным с голыми руками броситься на медведя и победить. Ведовство — занятие очень сложное, кропотливое и долгое, как правило результат можно ожидать и часы, и дни, а нередко и годы. Требуется особый дар, выучка, практика и желательна династическая наследственность. Но всегда есть исключения из правил, это раз. И два: можно еще заранее подготовиться ко всяким неприятностям.

Не сказать, чтобы дочка Леты оказалась готова прямо ко всему — но Книга её была при ней. А для иного… Молодая ведьма быстро прикинула по карканью, далеко ли её противник и решила: успею! Ланью метнулась к остову дуба, подхватила у его корней сухой сучок, лишившийся коры, но не поддавшийся гнили — и опять заняла импровизированную ухоронку за трехлетней ольщиной около лёжки Мявы. Вот теперь точно сделано всё, что можно.

Последние минуты растянулись в мучительное ожидание, от которого холодело и противно ныло «под ложечкой». Нице, до того толком не успевшей задуматься, что её ждет, успело стать страшно, бросило сначала в горячий, потом в холодный пот — и опять надуманные кошмары заслонила угрюмая решимость. Чтобы там она не думала о своей матери, о чем бы не грезила — защита людей от напастей Полночного Леса оставалась первоочередной обязанностью любого ведающего.