— Рухлядь, еда походная, одёжа добрая… — ведьма, очевидно, в темноте видела получше студента. — Ты откуда ж столько всего натащить-то смогла?

— А вот смогла! — в своей неповторимой манере «объяснила» Мява, но потом почему-то решила все же рассказать: — Матери твоей просьбы да повеления выполняла, а за работу полезным брала. Тако же и в деревне: по лесу водила дичь бить, заповедные места искала да помечала, а кому и нужное приносила, вроде живицы чистейшей, как слеза, плотнику. А рыбу наловить да насушить и клюкву по осени набрать — это я и сама себе могу!

— Вот так новость! — Ница приняла из рук подруги тяжелую, грубо слепленную из глины кружку. Степану и вовсе досталось что-то вроде миниатюрного бочонка с ручкой — видал он подобную посуду в одном баре. Следующим откуда-то из темноты появился кувшин… или крынка? Оборотень, не разлив ни капли, наполнила чужие сосуды и, ничуть не смущаясь, сама отхлебнула из горла. Попробовал и попаданец: и права, мёд! В смысле, вкус сладкий, травами отдает и приятно пощипывает язык. Раз глоток, два глоток, пока распробовал — посудина показала дно! Благо, остроухая без подсказок долила еще. И ведьмочке тоже.

— Ух, уважила! — довольно оттёрла губы углом полотнища ведающая. — Так ответствуй же, не скрывай: зачем тебе все это? Неужто жить в своё удовольствие скучно было?

— К людям выйти хотела, что на красной стороне живут, — не стала скрывать обладательница шикарного пушистого хвоста… кончик которого чудесным образом нащупал лодыжку парня и удобно на ней разлёгся.

— Кха! — едва не подавилась от удивления Ница, и тут же, во избежании дальнейших затруднений быстро опустошила свою кружку. — Буль-буль-буль! Это зачем еще?

— Да вот, бают, люди, что за лесом живут, оборотней нелюдью не кличут, да не морщатся, когда сказать таким как я чего надо, — мечтательную улыбку Мявы Степан скорее угадал, чем разглядел.

— Пустое, небось, — не очень уверенно предположила колдунья, не забыв отхлебнуть из заново наполненной кружки. Стёпа последовал её примеру: сказать ему было нечего, но слушать оказалось неожиданно интересно. Надо же, какие тут у звероухих проблемы интересные. — Сколько там до южного края леса…

— Сколько ни есть, а купцы на лодках все одно ходят, да товары оттуда сюда возят, — неожиданно отмела возражения хозяйка погреба, то есть логова. — А еще бают, что до самого княжеского Кремля добраться, то и в дружину зверолюда возьмут — ежли тот спытание пройдет, само собой.

— До края леса далеко, но до князя всё одно дальше, — неожиданно хихикнула Ничка. Каким-то седьмым чувством Степан понял, что она процитировала расхожую поговорку.

«А медок-то, похоже, с градусами!» — только сейчас дошло до попаданца, неожиданно для сложившейся ситуации почувствовавшего душевный подъем.

— Мать вот… то есть Лета — тоже баяла, что за красным краем леса не ведающий себе общину деревенскую выбирает свободную, а особые колдуны, что при Князе обретаются, кан-ди-да… тьфу! Ведающего выбирают — а Князь того сам в лично выбранную деревню и отправляет! Ну смешно же!

— Не просто колдуны, а волхвы княжеские, — неожиданно четко поправила Мява. Она, кстати говоря, не так уж и часто прикладывалась к кувшину, а вот у ведьмочки язык чуток заплетаться начал. — И ведающих они не просто Князю представляют, а сначала спытывают, а потом — учат. Говорят, для того прямо у Кремля волхова гора целая им на то отдана, а в ней — все знания сокровенные колдовские укрыты…

— Полный вздор! Быть того не может! — вскочила на ноги девушка… и плюхнулась назад, на задницу.

— А у нас в мире знания тоже придумали вместе сохранять, а потом по ним желающих учить. Как раз после экзамена, то есть — испытания, — предусмотрительно не стал вставать Степан, хотя и чувствовал себя легким, как перышко: чудесное исцеление наложилось на чудесный напиток.

— Все одно нельзя все знания ведовские тайные в одном месте собрать! — упрямо наклонила голову Куничка. — Вранье это все.

— А если нет? — тут до попаданца, пусть и с легким скрипом, кое-что дошло. Центр образования — это не только преподаватели, это еще и библиотека. В которой, может, сказано, как таких, как он — домой отправлять! Колдовством же его из собственного мира Великий Дух вытащил, так ведь? Только вот направо и налево болтать о подобном не стоит — парень хорошенько запомнил ощущение, когда его собрались сжечь словно старую грязную тряпку. Оптимально, чтобы поиском инфы занялся лояльный специалист… который в досягаемости был только один. Точнее, одна. — Сама же сказала, что тут потеряла все? Почему бы не сходить и не проверить?

— А-ха-ха-ха! — залилась смехом ведьма. — «Сходи»! Туда ж не один месяц добираться даже на лодке, которой у тебя нет!

— У меня есть, — вкрадчиво вставила Мява, забравшаяся на свою лавку с ногами, а хвостом обернувшая уже обе лодыжки Степана. — Думала одна плыть на юг, да решиться никак не могла. А плыть по течению недели две, купцы сказывали…

…Чем точно закончился спор, Стёпа так запомнить и не смог. Почему-то света стало не хватать, а лавка показалась такой мягкой… И стресс, накопившийся за день, наконец нашел выход — растворился в крепком, здоровом сне…

Лесной мёд, да настоянный на нужных травках под нужные слова и бережно выдержанный в правильном месте — наиковарнейшая штука. Мудрец, ведьма, оборотень, человек — все ему едино. Пьётся как водица, греет как объятия любимого человека, вяжет ноги, что и не встать — зато развязывает язык! А по утру голова ясная-ясная… и абсолютно все помнишь, что наболтал вчера! А наболтала она вчера, ох, излиха…

Вот недаром даже от многих разумных духов можно откупиться хорошим алкоголем — а то и службу какую исполнить в обмен потребовать. Ведающий тоже не откажется от редкого и ценного дара — уж больно муторно его по всем правилам производить. Мать как-то показала, как можно быстро сварить подобие, что и на вкус не отличить. Да только с утра пожалеешь, что родился. Отличное средство, чтобы наказать решившего перечить с лесной ведьмой наглого жадину!

В очередной раз невольно вспомнив о матери, Ница вновь посмурнела. Рецепт подобия тоже остался в утраченной книге — да и Великий Дух с ним. Книга… вчера она все-таки проболталась о своей главной утрате Мяве и этому Степану. И если верная подруга просто посочувствовала — то с, как он сам себя обозвал, «попаданцем» у них внезапно случился пламенный спор! Наглец из другого мира почему-то решил, что раз у него кто-то додумался променять освященный веками союз учителя и ученика на, как там… а, «общедоступное образование» — то почему-то и в её мире произошло точно также, и будущее за «университетами» и «институтами». Тьфу!

Нет, понятно, что и на парня подействовало медовое вино — но спасло от немедленного вразумления воображалу только то, что встать и сделать шаг Куничка просто не смогла. А долбануть наговором или просто метлу призвать да приложить разговорчивого по макушке палкой почему-то не додумалась. Это ж надо было ляпнуть, что массовое обучение — это хорошо и современно, а индивидуальное семейное — дремучий пережиток! И утверждать это на основании того, что у него есть трусы — а у ведьмы нет! Ух!

От утренней расправы Степана спас все тот же мёд: к пробуждению у Нички не осталось и тени раздражения, все потухло в ароматном напитке и растворилось без следа. А вот слова студента память как раз сохранила: доплыть до дома самого Князя и там пройти испытание волховское. Вот и Книга вновь появится, и, чем Великий Дух не шутит — еще что-то сокровенное ведовское узнать удастся! Неприятно это было признавать, но в чаще беспросветного отчаяния подобное предложение выглядело… заманчиво. Примерно как единственная соломинка, за которую можно было ухватиться и спастись из черной ледяной воды глубокого омута.