Сам студент так же имел наглость мечтать о том, что в библиотеке священной рощи волхвов найдет способ вернуть его домой. Причем он даже и не скрывал, что рассчитывает на помощь ведающей в этом вопросе — мол, она-то в колдовстве разбирается, а он нет. Разумеется, вчера лесная колдунья ответила возмущенным отказом — а вот утром ей сквозь зубы самой себе пришлось признать: поможет. За указание нового жизненного пути взамен утраченного — вполне себе плата.

В отличии от хмурой Куницы, Стёпа и Мява вели себя так, будто вчера ничего такого не наговорили. Надо же, одна всегда мечтала сбежать на Юг, да никак не могла решиться сделать это в одиночку, другой же… Если бы попаданец вчера не сказал прямо, что он из другого мира, молодая ведьма сама бы это поняла. Слишком он был странным. Начать с одежды, набранной из плотной — ниточка к ниточке — мягкой дорогой ткани, но пошитой бестолково и совсем небережливо. Швы оказались еще страньше — невозможно так одинаково вести нитку, у любой швеи рука устанет, глаз ошибется!

Но то ладно. А вот как совершеннолетний парень смог дожить до своих лет, не зная и умея самых простых, обыденных вещей — вот это действительно был большой вопрос. «Куда выбросить вонючий мусор?», «где здесь туалет?» (тут сам вопрос потребовал объяснения), «как завязывать онучи*?» — вообще ни в какие ворота! Ну вот как всего этого можно было не знать?! Сказала бы «дурачок полоумный». Но в остальном Степан не производил впечатление умалишенного, хотя частенько говорил очень необычные вещи. Особенно когда принимался что-то рассказывать — непонятные, чужие слова из него так и лезли.

Удивительно, но все это ничуть не смущало Мяву, которой чужак почему-то пришелся по душе. Словно котенку она спокойно показывала и втолковывала, а где не получалось совладать словами — не чуралась те же онучи подвязать собственными руками. При этом у неё как-то получалось одновременно готовится к отплытию, загружая большие мешки множеством мешочков поменьше. Одежда, еда, другие припасы, здоровенный полог, что можно было растянуть между лесными стволами, полностью накрыв небольшую полянку, а можно было завернуться вчетвером и не замерзнуть во сне даже поздней осенью или ранней весной.

[*Онучи — прародитель портянок, довольно большой класс мягкой обуви, накручивающийся или подвязывающийся непосредственно к ноге. Если из ткани — например, поддевался под лапти, а кожаные онучи вполне могли послужить и самостоятельной обувью в определенных условиях.]

— Поможешь донести? — закончив приготовления, мимоходом поинтересовалась у колдуньи оборотень.

Ница машинально покрутила головой, подобрала подходящую ветку, очевидно когда-то принадлежавшую росшей рядом корявой ольхе, обломила лишние сучки и направила было на дерево… и опустила, так ничего и не сделав.

— Прости… — короткое слово пришлось буквально выталкивать изо рта, сведенного от ощущения собственного бессилия пополам со злостью. Нет, ненадолго обратить средних размеров лещину в послушного древня-голема ей и сейчас было по силам и знаниям. Вот только ритуал убьёт дерево, а они сейчас на чужой, точнее, «ничейной» с точки зрения ведающих земле. А рядом территория её в одночасье ставшей врагом матери. Вот и гадай, что случится: припрётся здешний леший разбираться, кто на его владения посягнул столь грубо, то ли втихую отправится настучать Лете о Кунице. Раньше б такие вопросы лесную колдунью взволновали бы в последнюю очередь. Но теперь, лишившись всех заготовок, ингридиентов, Книги и крепкого тыла — приходилось перед каждым активным действием усиленно скрипеть мозгами. Проклятье!

— Да ничего! — как ни в чем не бывало откликнулась хвостатая подруга, попутно всучив мешок попаданцу. Самый лёгкий — потому парень под его весом только пошатнулся. Тот, что тяжелее, вскинула себе на спину сама. На долю молодой ведьмы достался свернутый полог — тоже тяжелый, неудобный, насилу удалось повесить его на метлу. И накачивать единственный уцелевший инструмент силой, пока их тройка не вышла к неширокой лесной речке.

— Вот! — с нескрываемой гордостью кошка выпихнула из-под кроны ближайшей рябины челн. Узкая гибкая лодка, обшитая мелкими чешуйками лиственничной коры, хранилась как и положено — перевернутой и издавала могучий смоляной запах, приправленный десятком других. Не простая плавалка годная лужу переплыть — настоящий корабль. Прочнее долбленок и даже наборных лодок, потому как пропитана кора лодки особыми зельями ведающих. А поверх коры — нужные наговоры, на скорость, на прочность, на удачу, на легкость, на послушность рулю, от переворота и затопления. Кое-что из этого на материал Ничка сама и наносила. Ну, кошатина, ну запасливая!

— И вот на этом — две недели? — Степан ткнул пальцем в лодку. — Да в ней сесть даже негде!

— Зачем сидеть, когда можно лежать? — резонно возразила хвостатая.

На это Стёпа не нашелся, что ответить.

— Забирайтесь, — тем временем покидав мешки на борт и отправив следом полог, предложила Мява. — Прямо вот так сверху ложитесь… да, да. Теперь держитесь!

И хрупкая на вид нелюдь без особых проблем столкнула челн с поросшего травой низкого берега, и в последний момент запрыгнула сама.

— Эй, Стёпа, там у тебя в ногах весло…

— Не понадобится, — твердым голосом возразила ведьма. — Ход обеспечить — я сама сгожусь.

Подтверждая её слова, челн, почти успевший уткнуться в противоположный берег, резко развернулся на месте — и почти не беспокоя воду, заскользил вниз по течению.

— Эй, подождите! — только теперь опомнился Степан. — Мы что, уже плывем на юг?!

— Ну а чего ждать-то? — удивилась оборотень.

— Но у тебя же там пог… логово, припасы остались? — попаданец никак не мог поверить, что отплытие случилось. На самом деле, в логове осталось довольно много всего: такое впечатление, что Мява тащила туда все, что под руку подворачивалось и могло считаться более-менее полезным.

— Мои метки без обновления скоро простынут, перестанут пахнуть — беспечно отмахнулась хозяйка плавсредства. — Тогда зверье само себе нужно растащит. А что не растащит — так лес приберет, или доброму человеку в нужде какой сгодится.

— Понятно… — обескуражено пробормотал ей собеседник.

— Ты не грусти об оставленном, ты про свой мир еще расскажи, как вчера, — предложила кошка. — Вот ведь чудно вы там живете, никогда таких сказок не слышала!

Ведьма беззвучно вздохнула, про себя соглашаясь с нехитрой оборотневой мудростью… и вздрогнула, когда на корму лодки с громкими хлопками крыльев плюхнулся ворон. К счастью, молча. Не залётный предрекатель беды, а мудрый ведьмин спутник нашел сбежавшую хозяйку.

«И как у меня только хватило идиотизма согласиться идти в поход с бывшими одноклассниками сразу после экзаменов?» — сквозь сон подумал Стёпа, бездумно пытаясь еще сильнее завернуться в почему-то тяжелый и никак не поддающийся… нет, не в спальник, все-таки. В палатку, что ли? Ну да, в старую, на ощупь брезентовую, а не нормальную, из тонкой легкой синтетики. — «Вспомнили школьные походы, как же. Это ж надо было вчера так нажраться на радостях, чтобы улечься спать не поставив палатки, а просто завернувшись в них! И как комары до кровавой коросты лицо не сожрали только?! Или в спирте крови обнаружено не было? А я прям как огурчик себя чувствую… замерзший до зелени и пупырчатый! Зато представляю, какие хари сегодня будут у остальных».

Степан открыл глаза, привычно шаря рукой в поисках очков и машинально вглядываясь в окружающий полумрак… но картинка неожиданно навелась на резкость сама собой.