― С каких пор являться без спроса стало твоей прерогативой? ― парировал Багиров, потягивая бельгийский алкогольный продукт.

Ладно. Это справедливо. И я не знал, чем крыть, поэтому быстро сменил тему.

― Как долетел? ― полюбопытствовал у черноволосого гаденыша, плюхнувшись на диван между ним и Демьяном.

― Отлично. Испытал на прочность туалетную кабинку с одной красоткой.

― Фу, ― я поморщился. — Это антисанитарно. Вы предохранялись?

― Что с тобой, Некрасов? ― Эмиль с театральным ужасом схватился за сердце. ― Убирай адекватность из своей речи, иначе я всерьез задумаюсь о том, ты ли это на самом деле.

Я поднял руки в жесте поражения.

― Прости, что парюсь о твоем здоровье.

― Как мило. Дай платочек, я слезки подотру.

Сволочь.

Я швырнул в него подушку. Эмиль поймал ее и кинул в Демьяна, который отклонил голову в последний момент, и она пролетела мимо, приземлившись у лестницы.

― Малиновская дурно на тебя влияет, ― хмыкнул Эмиль и присосался к горлышку бутылки.

Совсем наоборот. С каждым днем я больше убеждался, что Ася ― лучшее, что происходило со мной в жизни. От влюбленности дурел, это правда. Но меняться в лучшую сторону не так уж и плохо. Боязно ― из-за возросшей ответственности. Важно сохранять планку и не ударить перед ней лицом в грязь.

― Хотя до Демьяна еще далековато, ― Эмиль поерничал над притихшим другом. ― Я искренне рад видеть тебя живым, дружище. Честное слово. Ты крепкий орешек.

― Наверное, я зря пришел, ― Зимин покачал головой, поставил нераспечатанную бутылку на журнальный столик и встал с дивана.

― Куда ты? ― напрягся я. ― Забей на него, а? ― повернулся к Багирову, одарив его насупленным взглядом, мол: «Хватит лить помои, мужик. Ты не видишь, как ему и без нас тошно?».

Брюнет тут же стер с лица ухмылочку и заткнул новую порцию негатива очередным глотком алкоголя.

Какая муха его укусила опять? Такое чувство, будто за время моего отсутствия в Москве он стал в разы токсичнее.

Я думал, прояснившаяся ситуация с малявкой-журналисткой Кирой должна была утихомирить его пыл. Ради того, чтобы вытащить свой зад сухим и воды, ему пришлось соблазнить девчонку. Он добрался до компромата на себя и скоропостижно свинтил в закат, оставив ее ни с чем и с разбитым сердцем. Насколько я знал, Кира была в бешенстве, но Эмиля это нисколько не трогало. Он был повернут исключительно на жене Куркова… поправка, без пяти минут бывшей жене. Но Мадина не уставала посылать моего друга куда подальше, а тот с поразительной настойчивостью пытался добиться ее расположения.

И все же Санта-Барбара Багирова тревожила не столь сильно, как драма Демьяна.

Я был в шоке ― безусловно, приятном, ― потому что он пришел ко мне. И я был готов выслушать его. Обратился к воспоминаниям о том, что говорила Ася. Не нужно лезть к нему со своими нравоучениями и навязыванием спасения, в котором он, может быть, вправду не нуждался. Позволить Демьяну высказаться и уже потом совместно решить, как быть, попробовать дать совет.

― Демьян, ― я воззвал к неподвижному изваянию, глядя в его спину. ― Прижмись к дивану и поговори с нами.

Обернулся к Эмилю и провел большим пальцем поперек горла, намекая, что если он хоть слово вякнет, то я ему голову откушу.

Мы с трудом сохранили общение, и меня грызла мысль, что от былой дружбы почти ничего не осталось. А эти ошметки, за которые я хватался, Эмиль крошил в пыль своими идиотскими шуточками. Придурок, вырвать бы ему язык.

― Да, Демьян, извини… меня, ― со слабым энтузиазмом пробормотал Эмиль. Допил свое пиво и поставил пустую емкость на пол. ― Я очень хочу послушать, как ты будешь переубеждать нас с Барсом, что твоя женушка ― не самое жуткое исчадье ада. Убеди нас, что ты не оплошал, женившись на Диане, ― он прочистил горло коротким кашлем. ― Ребенок? Это здорово… наверное. Не для меня, но все же. Тем не менее, не обязательно мчаться в ЗАГС и марать паспорт штампом. Это не навсегда, понимаешь? Если тебе приспичит развестись через пару лет? Если вдруг осознаешь, что поторопился, осознаешь, что больше не сможешь терпеть присутствие Дианы ни дня? Расплачиваться ребенок ваш будет? И твой ли он вообще, черт возьми?

Под конец пылкой тирады Эмиль громко и часто дышал от нехватки воздуха.

― Демьян… ― упер локти в колени и провел ладонями по лицу. ― Дружище, ― поднял голову, устремив на Зимина беспокойно-горестный взгляд. ― Нам не плевать на то, как ты поступаешь с собственной жизнью. Эта стерва ― не твоя женщина. Я бы с удовольствием благословил твой брак… с Малиновской! Но не с Беловой.

― Притормози-ка, ― вмешался я.

Эмиль закатил глаза.

― Я выражаюсь гипотетически, Ромео. Расслабь булки. А ты, ― ткнул пальцем в Демьяна, ― вытащи уже голову из задницы Беловой и оглянись. Вокруг полно шикарных женщин! И многие из них будут глотки рвать друг другу за возможность просто постоять рядом с тобой. И прежде, чем мы все осучимся и начнем плакаться друг другу в жилетки, предлагаю разграбить бар. Показывай дорогу, Барсик, ― бодро подскочил на ноги и потер ладони в предвкушении великой пьянки.

АСЯ

Судя по неважному состоянию Бориса, их встреча прошла успешно по всем алкогольным фронтам. Он не приехал вечером, как обещал, чему я даже обрадовалась. Занялась домашними делами по мелочам, помылась как следует, и никто не прерывал мое плескание в ванной, таща прямиком в постель за очередной порцией секса. Борис прислал дюжину сообщений с извинениями за то, что пришлось изменить планы, пожертвовав нашей встречей ради сплетен с друзьями за бутылкой-другой алкоголя.

― Уверен, что сможешь вести машину? ― поинтересовалась я, пристегнувшись ремнем безопасности. ― Сколько вы выпили? ― принялась разглядывать чуть отекшее лицо Некрасова.

Барс перегнулся через консоль и чмокнул меня в щеку.

― Ого, новый парфюм? ― пошутила я, заткнув нос от похмельного амбре, ударившего в ноздри.

― Черт, пахнет, да? ― Барс смущенно посмеялся и достал из бардачка упаковку мятных жвачек. Закинул пару штучек в рот, накрыл ладонями руль. ― Все в порядке. Я протрезвел.

― Алкотестер может посчитать иначе, если нас остановят, ― предусмотрительно сказала я.

― Мы недалеко: до пляжа и обратно. Это пять минут езды.

― А что на пляже?

― Открылся новый ресторан. Заглянем туда.

― Оу, хорошо.

― Ты прекрасно выглядишь, белочка моя, ― с нежной улыбкой повернул голову в мою сторону. ― Этот цвет, ― на миг он опустил взор к моему коралловому летнему платью с рюшами и опущенными плечами, ― тебе очень идет.

Улыбка украсила мои губы прежде, чем я подумала о том, чтобы ответить Борису ею.

― Спасибо. А ты… такой милый, когда с похмелья.

― Что за чушь? Я всегда милый.

Я рассмеялась.

― Точно. Извини. Глупость сморозила.

Барс свернул с дороги на парковочную линию перед двухэтажным кирпичным зданием, заняв последнее свободное место. Главный вход в ресторан находился под вывеской. Крупные буквы складывались в французское название «Food Canto».

Борис позаботился о брони. На входе нас встретил администратор и проводил через зал к заднему дворику с видом на галечный берег, не занятый шезлонгами и зонтами. Мы расположились за круглым столом, накрытым белоснежной скатертью. Ослепительная белизна распространялась на всю веранду, накрытую деревянным настилом, подпертым колоннами и легкими балдахинами.

Официант оставил нам два вида меню и сказал, что будет недалеко, когда нам понадобится его присутствие.

Барс взялся за карту напитков.

― Ты за рулем, ― напомнила я.

― Я знаю. Вызовем такси, если что. Я должен выпить.

― Что-то случилось? ― спросила, отметив неожиданное изменение в выражении его лица. Оно приобрело мрачноватые оттенки взволнованности. А еще Барс вдруг стал избегать прямого зрительного контакта со мной.

― Нам нужно серьезно поговорить.

Я едва проглотила огромный ком паники, вставший поперек горла. Холод прилил к конечностям, но я не подала вида, будто всерьез озадачилась последними словами Бориса.