– Не желаете стаканчик воды перед началом? – поинтересовалась она, опустив ладонь на спинку своего стула.

– Нет, не нужно, – коротко отозвался Аксель переводя на неё внимательный взгляд. – Я готов приступить к разговору в любой момент.

«Даже не сомневаюсь», – иронично отметила про себя Афина.

Подозрения подтвердились – после её вчерашнего срыва он вновь закрылся и относится к ней с подозрением. Вся кропотливая работа по налаживанию контакта пошла коту под… туда, где не принято вести серьёзные дела.

Но не очень-то Афина и расстроилась – повторять трюк со стаканом было бы моветоном. Она предложила это лишь для того, чтобы оценить реакцию собеседника. Аксель – крепкий орешек, но даже он допускает микрожесты, по которым можно определить степень его недовольства от нахождения рядом с конкретным человеком.

Сейчас она не заметила с его стороны ничего, что говорило бы о напряжённости. Хотя, это не совсем точное определение, поскольку напряжён Аксель всегда. Просто текущий показатель не превышает обычного уровня. Значит, он воспринимает её куда лучше, чем в начале вчерашнего разговора. Это добрый знак.

Что же до того, что теперь у них нет отвлекающего фактора, коим служил стакан с водой, то нет повода волноваться. В этой комнате атмосфера на порядок лучше, а с панорамой пляжа задача и вовсе упрощается до безобразия.

Афина отодвинула стул и ещё раз осмотрелась. Для конференц-зала это помещение маловато, да и сидячих мест недостаточно. Больше похоже на комнату отдыха. Лучше не придумаешь. Даже не верится, что к её запросу наконец-то прислушались.

– Полагаю, начнём с того, на чём остановились вчера? – поинтересовалась Афина раскрыв блокнот и тут же помрачнев. – С того момента, на котором я вас глупо и бестактно прервала.

– Хорошо, – невозмутимо ответил Аксель. – Расскажу по порядку, как и вчера.

Левая бровь девушки дрогнула. Она поспешила поправить очки и дежурно улыбнулась, взяв ручку.

Утешать её после чистосердечного покаяния этот холодный джентльмен явно не планирует.

Лежа на спине, Первый раскинул руки в стороны и вновь уставился на крупную луну в ночном небе – очередное порождение его никак не желающего возвращаться в реальность разума.

Может, даже хорошо, что здесь оказался именно Аксель, а не Умник, который наверняка устроил бы Первому разнос.

Юноша и сам понимает, что знатно накосячил. Но ведь он же приготовился, осознал и решился! Что ещё нужно для того, чтобы вылезти наконец из своей дурацкой головы и вновь стать полноценным членом общества? Как вообще эта штука работает?

– Ты странно себя ведёшь, – произнёс Аксель, стоя у головы Первого и глядя на него сверху вниз.

– Я немножко расстроен, – буркнул юноша.

Он мрачно уставился на экс-Киллера, который с его позиции выглядит вверх ногами.

– Не вижу повода расстраиваться, – буднично отметил Аксель.

– А радоваться?

– Мы живы.

Первый вздохнул и с кряхтением поднялся в сидячее положение. Скорчив недовольную гримасу, он спросил:

– Это такая шутка?

– Нет, – раздался за спиной юноши честный ответ.

– А похоже на шутку.

– Я не люблю шутки.

– Тогда что это за «мы живы»? – начал раздражаться Первый. – Конечно же, ты жив, пока мы находимся в очередной моей фантазии.

– Что ты имеешь в виду?

– То, что уже объяснял Умник – ты и другие имеете физическую форму только в моём сознании. Почему ты…

– Я никогда не говорил, что согласен с этим. По крайней мере, насчёт себя.

Первый резко оглянулся на собеседника и вперил в него хмурый взгляд. Юноша приметил, что на экс-Киллере всё та же чёрная одежда: длинный кардиган с капюшоном, брюки и туфли.

Аксель ответил привычным, ничего не выражающим взором. Разве что, глядя вот так – сверху вниз, он выглядит каким-то высокомерным. Кажется, этого мрачного типа совсем не волнует, что он сам себе противоречит.

– Недавно в больнице ты рассуждал иначе, – с укором произнёс юноша.

– В какой больнице? – спросил экс-Киллер, чуть склонив голову набок.

Брови Первого подскочили. В душе́ зародилось недоумение вперемешку с подозрением.

– Ты забыл, что было до того, как мы оказались здесь? – осторожно поинтересовался юноша.

– У меня нет проблем с памятью, – невозмутимо ответил Аксель. – Мы взялись за руки и прошли через портал. Во время перемещения наши ладони расцепились. Я очнулся под деревом неподалёку отсюда, а потом нашёл тебя.

– А больница… – промямлил Первый.

– Я не был в больнице, – заявил Аксель. – Возможно, там был ты. Или тебе приснилось.

«Приснилось?»

Да как такое могло присниться?! Это было так чётко, так осознанно! К тому же, у Первого нет ощущения, что он очнулся от сна.

До этого момента всё казалось логичным и закономерным: вначале он пытается покинуть свой иллюзорный мир, и у него не выходит, затем пробует ещё раз всё осмыслить и снова шагает в очередной портал. И так до тех пор, пока, наконец, не получится.

А что монстры мелькают, то не страшно. Первый ведь в своей иллюзии, где он царь и бог, поэтому и погибель ему не грозит. Но это если он и вправду застрял в собственной голове.

«А если нет, то… что?»

Юноша поднялся на ноги и осмотрелся, опасливо вглядываясь в непроглядную тьму лесной чащи.

Если чего-то не видно, то это ведь не значит, что этого «чего-то» не существует? Прогулки по туманному городу убедительно доказали эту истину. Кстати, о тумане – тут он тоже есть, пусть и не такой густой, как раньше.

Все эти факты наводят на резонный вопрос – что это за место? Но сейчас важнее другое. Посмотрев на Акселя, Первый осознал, что теперь и с этим человеком всё не так понятно, как оно было ранее.

– Ты только не подумай, что я не рад тебя видеть, – с неловкостью произнёс юноша, отводя взгляд в сторону. – Просто я думал, что если не увижу никого из вас, то я на правильном пути. А потом появился ты, и я решил, что снова заблудился… ну, в своей голове. Не знаю, где там можно заблудиться, и где я сейчас нахожусь. Даже не понимаю, как это – быть в себе, но… не в себе.

Первый скуксился, потеряв мысль, которой, в общем-то, и не было. Ему стало неудобно и стыдно. Давно он так не заговаривался. А ведь думал, что уже всё понял, а также окреп духовно и физически. Видимо, ещё не окреп. Чертовски обидно!

– Зато я тебя видеть не рад, – без малейшего колебания заявил Аксель.

Первый опешил и уставился на хладнокровного собеседника. Экс-Киллер внимательно оглядел окрестности и снова упёр в него свой уничтожающе безразличный взгляд.

– П… почему?.. – промямлил Первый, ощутив укол досады.

– Потому что твоё присутствие не даёт мне до конца убедиться в том, что слова Умника были глупостью. И что он ошибался, когда называл меня воплощением твоей воли, – честно ответил Аксель.

– Но ведь…

Первый запнулся.

Тут с этим бесчувственным истуканом не поспоришь. Согласно стройной теории Умника – настоящим может быть только один из них. Не может же один человек залезть в голову к другому. Или может?

«Да к чёрту!»

У Первого и так уже пухнет мозг. Ещё одной порции многоуровневых теорий он не осилит.

Но одну мысль всё же невозможно игнорировать. Если Аксель оказался здесь, то остаётся вероятность, что сам Первый – не более чем иллюзия или воплощение чужих личностных качеств.

Думая об этом, ему сложно представить себя чем-то подобным. Он так укрепился в мысли, что всё вокруг – порождение его фантазии, что уже не может рассуждать иначе.

И вновь Первый смотрит на Акселя. Бирюзовоглазый уже перестал обращать внимание на собеседника, больше интересуясь окружающей обстановкой.

Пожалуй, экс-Киллера тоже невозможно представить всего лишь отражением чьей-то воли. Он кажется таким настоящим. Немного странный и отчуждённый, но всё-таки совсем не похожий на иллюзию.

– Зачем ты так пристально на меня смотришь? – спросил Аксель, хмуро глядя в ответ.