То есть Глупов находится на восточной окраине Головотяпии, а Полуумнов – на его западной окраине. В Полуумнове также в первые же дни Февральской революции был создан Совет рабочих депутатов. Временный комитет, пылая бессильной злобой (так позже писали в советских учебниках по истории), в своих документах называл этот совет не иначе как «Полоумный совет депутатов». Но сейчас речь не о Временном комитете и его происках, а о подготовке к революции.

Полоумный Совет рабочих депутатов прочно засел в болоте меньшевистских лидеров. Меньшевики от большевиков, как известно, отличались тем, что они верили в то, что на смену феодализму придёт капитализм, а на смену капитализму придёт социализм. И всё это будет тихо и эволюционно. Большевикам же наплевать было на эволюцию – революцию им подавай! Социализм построим и без капитализма, ума хватит!

В остальных Советах Головотяпии, которые были в основном крестьянскими, главенствовали эсеры. Эти были за то, чтобы землю отнять у помещиков и отдать крестьянам. А фабрики пущай остаются у капиталистов. Некоторые крестьяне в течение всего 1917 года, не дожидаясь официального решения власти, выгоняли помещиков и делили между собой землю. В российской истории это явление получило название «чёрный передел».

На территории Головотяпии были расквартированы запасные армейские части, которые ждали своей очереди отправиться на войну с германцами. В них также в марте 1917 года были созданы свои Советы солдатских депутатов. Загрязнушкинский запасной полк дислоцировался сразу же за рекой Грязнушкой на московской стороне. Но солдаты этого полка по мосту легко переходили в Глупов, где и слонялись толпами без дела, задевая красивых девок и местную интеллигенцию в очках. Интеллигентов без очков они почему-то не трогали. В Загрязнушкинском полку также был избран свой Совет солдатских депутатов.

Вот во все эти советы и была послана телеграмма от имени Глуповского Совета рабочих депутатов с призывом прислать своих делегатов на Второй Всеголовотяпский съезд советов, который состоится 25 октября 1917 года в Большом зале дома бывшего Дворянского собрания.

Телеграмма была подписана председателем исполкома глуповского Совета рабочих депутатов Живоглоцким. Как в телеграмме представить Зойку Три Стакана, авторы телеграммы долго не могли понять. Можно было просто написать: «Зойка Три Стакана». Но на официальном бланке нужно было указать должность Зойки, а вот должностью она как раз и не обладала. Можно было бы написать «бывший председатель исполкома», но оба понимали неловкость момента и тактично этот вариант замалчивали. После перебора в уме множества вариантов, наконец, решили после подписи Живоглоцкого написать: «От объединённых демократов – Зойка Три Стакана».

Понятно, что никаких «объединённых» демократов и в помине не было – все партии дружно работали в Головотяпии в полном соответствии со стратегией, описанной дедушкой Крыловым: лебедя, рака и щуки. Но маленький обман – это ведь не ложь? А так – баловство одно! Вот Зойка с Живоглоцким и побаловались.

Половина советов по получении телеграммы стала готовить своих депутатов на Второй съезд, а другая половина этого делать не стала. Дело в том, что Первый съезд избрал для координации работы всех съездов Головотяпии Всеголовотяпский исполком советов депутатов. И этот исполком также возглавляли головотяпские меньшевики – большевиков в Головотяпии тогда и вовсе не было. Меньшевики во главе Исполкома Всеглуповского Совета ждали эволюции, а она никак не наступала. А тут вдруг – на тебе! Головотяпский совет через голову Всеглуповского исполкома созывает Второй съезд! Тогда исполком стал рассылать всем Советам телеграммы о том, что никто Второй съезд не созывает и вовсе никому и никуда ехать не надо! Сидите себе спокойно и ждите результаты эволюции, товарищи!

Здесь меньшевики, конечно, были не правы. Эволюция мчалась рысью не только по Головотяпии, но и по всей остальной России. И умные политики должны были понимать, что в этот момент надо было сидеть на лихом коне и мчаться рысью вперёд со всей Россией, и даже немного впереди эволюции. Большевики так и делали, а меньшевики да эсеры плелись сзади.

И в России, и в Головотяпии во множестве были созданы многочисленные Советы. А кроме этого, на предприятиях и организациях создавались своеобразная форма Советов – Фабзавкомы (фабрично-заводские комитеты). Эти комитеты вмешивались во все дела своих организаций, фабрик и заводов. Требовали непрерывного повышения зарплат и уменьшения продолжительности рабочего дня. А если хозяева не соглашались, устраивали забастовки. Так что в Головотяпии царствовала анархия, а не Временный комитет или даже не Советы.

Более того. После того, как полиция с падением царского режима перестала существовать, по всей Головотяпии подняли голову грабители и воришки. Остановить их было некому. А потому местные Советы создали своими силами местные милиции.

В Глупове, например, Игорёк Матрёшкин, семнадцати лет от роду, возглавил Глуповскую народную милицию. И получилось это потому, что он обладал выдающимися способностями – в Совете он один из немногих умел читать и писать. Все остальные милиционеры ни читать, ни писать не умели. В милицию, работа в которой оплачивалась из средств Совета, шли такие же, как Митрофан – молодые люди, бывшие крестьяне, которые в городе так и не прижились. А тут им выпала такая возможность – и при харчах быть, и власть иметь.

Фабрики, заводы и организации также за счёт своих средств создавали для охраны рабочих окраин и заводских территорий милицию из собственных работников. И тут тоже в милицию записывались молодые – из тех, чьё отсутствие не скажется на результатах производства.

Временный комитет использовал для защиты порядка в Головотяпии армейские патрули из расквартированных солдат.

Эти многочисленные и разрозненные милиции и военные патрули вносили хаос в дело охраны порядка. Уголовники тут же сообразили выгоду момента и зачастую представлялись милиционерами, грабя обывателей. Впрочем, и некоторые настоящие милиционеры не прочь были поживиться обывательским добром, что они и делали во время обысков и арестов контрреволюционеров.

Так что защита порядка в Головотяпии вовсе не была в руках Временного комитета, и, по правде говоря, власть стремительно выскальзывала из его немощных рук.

Временный комитет реально распоряжался только казёнными средствами Головотяпии. Именно он выдавал средства на существование всех Советов Головотяпии, хотя Головотяпские Советы имели и собственные средства, которые им выделяли либо как пожертвования, либо как регулярные перечисления организации и предприятия. Даже купцы Головотяпии считали своим долгом принять посильное участие в революции, а потому делали регулярные пожертвования местным Советам – то деньгами, то товарами. На всякий случай.

Как я уже сказал, к концу лета 1917 года казённые и частные предприятия уже наполовину управлялись не директоратом, а комитетами. Так, например, рабочий комитет аледонитового рудника под Полоумновом, принадлежавшего промышленнику Жарову, не только устраивал многократные забастовки, требуя повышения зарплаты, но и в конечном итоге стал контролировать финансовые потоки комбината. Жаров, почувствовав к концу сентября, что наступают горячие деньки, незаметно утащил из кассы комбината все деньги, забрал из собственного дома в Полуумнове всё самое ценное и с семьёй уехал в Крым, где у него давно была куплена дачка в Коктебеле с видом на море и с обширным плодовым садом. Жаль, конечно, было бросать и рудник, и собственный дом, но он чувствовал, что в скором времени может лишиться не только имущества, но и самой жизни. Брошенный им рудник кое-как управлялся рудкомом.

Так что Временный комитет находился, по сути, в состоянии, близком к параличу, теряя с каждым днём частички власти, но не было в Головотяпии ни одной доброй души, которая догадалась бы поставить подножку этому органу власти и слегка подтолкнуть его в спину. Такой душой оказалась Зойка Три Стакана, да и то в силу вынужденных обстоятельств – надо было вернуть Камня, а сделать это можно было только через революцию.