Он оторопел и никак не мог найти подходящие слова, чтоб выразить свое негодование.

Но Алекс его опередил.

— Ты о том, что произошло? — он вопросительно посмотрел на подопечного и повесил полотенце на плечи. — Богдан, я из старичков, и у меня было много воспитанников. Примерно раз в три-четыре года я прохожу эту процедуру. Уже очень много лет. Поэтому не жди от меня эмоционального взрыва, вскриков, восхищения или чего-то другого. Для меня это работа, понимаешь? Работа.

Богдан хорошо помнил, как ему было обидно после этих слов. Неужели весь прошедший год, их совместное проживание, тренировки, студенческие вечеринки — всё это было спектаклем, искусно разыгранным его родителями и его наставником? Когда он сказал об этом Алексу, тот отрицательно покачал головой.

— Ты так ничего и не понял. Я нахожусь рядом с тобой, потому что тебе нужна помощь. Ты думаешь, мне было легко, когда у меня это случилось в первый раз? Рядом со мной не было никого. Я чуть с ума не сошёл, когда увидел свои лапы- ноги. Я бежал сломя голову, пока не свалился с обрыва и не переломал себе всё, что можно было сломать. Хорошо, что на нас всё заживает быстро. Меня нашли, выходили и научили жить в новой сущности. Но в первый раз рядом никого не было. Понимаешь, никого.

Он замолчал, глядя в окно и, видимо, что-то вспоминая.

— А то, что у нас было за этот год, я не забуду никогда. Ты был клёвым другом. Мне с тобой было классно.

— Ты сейчас так говоришь, как будто прощаешься, — с недоумением проговорил он.

— Ну, уж нет. В ближайшие три года ты мой. Так прописано в контракте. Так что хочешь ты или не хочешь, я всегда буду за тобой приглядывать. А в какой форме — на расстоянии или рядом — теперь зависит от тебя.

Алекс пристально смотрел на него, ожидая ответа. А Богдан внезапно понял, что не хочет, чтобы Алекс уходил. Им так хорошо было вместе. Они были друзьями, товарищами.

— Мне тоже было хорошо с тобой, — наконец произнёс он. — Ты научишь меня?

— Для того я и здесь, — улыбаясь, заверил Алекс. — Пойдём вниз. Надо успокоить Нину.

— Сейчас, я только переоденусь. Да, кстати, а ты не в курсе, с чем это она не согласна с отцом?

— В курсе, — произнёс Алекс и тяжело вздохнул. — Он решил больше не обращаться. А когда это происходит, мы начинаем стареть, как обыкновенные люди.

— То есть он не хочет быть всегда молодым?

— Хочет, но твоя мама этого не может. Хотя живущие рядом с нами люди становятся долгожителями, но потом всё равно приходит их час. А Марк не хочет жить без Нины.

— А как же я? Как я без них?

— Богдан, не будь ребёнком. Через какое-то время у тебя тоже появится семья, и ты всё равно отдалишься от своих родителей. И неизвестно, кто будет твоя избранница и что ты будешь думать в этой ситуации.

И опять Алекс был прав. Неизвестно, как сложится его жизнь и как он будет ею распоряжаться.

— И сколько времени у нас впереди?

— Достаточно, чтобы наделать глупостей и набить шишек. Пойдём уже вниз. А то есть хочется.

Вот так всё было в первый раз. А потом ещё и ещё, и каждый раз рядом был Алекс. И он каждый раз благодарил за это судьбу и своих родителей.

— Богдан, ну что ты копаешься? Папа уже ждёт нас в машине, — Нина стояла посреди холла и ждала, когда сын спустится вниз.

А ему совсем не хотелось тащиться на этот день рождения, несмотря на то, что город находился по пути их путешествия на юг острова. Было мало приятного в том, чтобы находиться среди незнакомых ему людей, улыбаться и говорить комплименты кружащимся рядом местным барышням.

Богдан прекрасно отдавал себе отчёт, что делает его внешность с женским полом. Он был хорошо сложён: спортивная фигура, высокий рост, мужественные черты лица и серо-голубые с поволокой глаза — всё это вызывало зависть у мужчин и восхищение у женщин. Так говорил Алекс. А сейчас его рядом не будет. Он остался в городе, чтобы завершить описание научного эксперимента, но пообещал, что присоединится к ним, как только всё закончит.

Богдан тут же вспомнил ехидную улыбку Алекса, когда тот услышал о поездке, как он сказал, «на смотрины». Они даже немного поборолись друг с другом. Так, ради смеха.

— Богдан, ну ты скоро? — в голосе Нины уже слышались нотки раздражения. — У нас дальняя дорога.

— Да иду я уже, — Богдан подошёл к лестнице, поправляя на плече большую спортивную сумку.

— Мам, может, вы с отцом сами съездите? — он решил ещё раз попробовать изменить ситуацию. — А я сразу махну на фьорды и буду там вас ждать.

Но Нина была непреклонна.

— Никаких отговорок. Мы должны быть там всей семьёй.

— Должны? Ты что, опять затеваешь очередные смотрины? — Богдан с подозрением посмотрел на неё. — Тебе, как всегда, не терпится поскорей меня женить?

— Не говори глупости, — она открыла сумочку и принялась что-то там искать.

Проходя мимо неё, он услышал тихий голос: «Хотя было бы неплохо».

«Ладно-ладно, я пока поиграю в твою игру, — решил Богдан, выходя за дверь. — А там дальше — посмотрим».

Отец уже сидел в машине, нетерпеливо постукивая по рулю. Наконец всё семейство загрузилось в автомобиль и они, благополучно выехав из города, помчались по шоссе.

Марк любил быструю езду, но был всегда осторожен, когда с ним ехала Нина. А та возмущалась, потому что тоже любила скорость. Вот и сейчас, напомнив ей о ремне, Марк дождался, когда щёлкнет замок. Несколько раз подёргав его для верности, он прибавил скорость.

За окном мелькали поля, какие-то поселения, холмы. Всё это Богдан отмечал, когда задремав, открывал глаза от возгласов Нины. Она была впервые в Новой Зеландии, и всё её здесь восхищало: бесконечно тянущиеся равнины и пасущиеся на них стада овец, виднеющиеся вдали пики гор с шапками снега и холмы, выглядящие такими величественными в своём зелёном великолепии.

Когда они становились у придорожной заправки, Богдан зашёл в стоящий тут же магазинчик чтобы купить воды. Молодая продавщица, отбивая чек, многозначительно на него поглядывала. Он улыбнулся своей фирменной улыбкой и с удовлетворением отметил, что эффект от неё всё тот же: рука, протягивающая ему чек, мелко дрожала.

— Вам больше ничего не нужно? — спросила девушка, слегка волнуясь.

— Нет, спасибо. Ну, если только улыбку на прощание, — Богдан опять улыбнулся.

Она опустила глаза, но чек на прилавок не положила, а протянула, крепко зажав его в руке.

«Явно хочет ко мне прикоснуться, — удовлетворённо отметил Богдан. — Ну что ж, будем великодушны и не обманем ожиданий хорошеньких провинциалок». Она действительно была хорошенькая.

Он обхватил руку девушки своей, а другой рукой медленно вытянул чек, не переставая смотреть ей в глаза.

— Большое спасибо, — поблагодарил он. Обольстительно улыбнувшись, он поднял руку в знак прощания и направился к выходу.

— Будете в наших краях — заходите, — крикнула продавщица ему вслед.

— Непременно, — ответил он, уже выходя из магазина.

Садясь в машину, он обернулся. Девушка стояла в дверях магазина и тоскливо смотрела ему вслед.

«Вот она — магия обаяния, — подумал Богдан, когда они снова выехали на шоссе. — Одна улыбка, приветливое слово — и всё. Интересно, мама это заметила?»

Он посмотрел на Нину, но она была увлечена проспектом с местными достопримечательностями. Уж кто точно получал удовольствие от этого путешествия, так это его мама.

Богдан почувствовал укол совести. Он не так часто в последнее время общался с родителями, даже по телефону. И вот теперь, когда они здесь, приехали к нему за тридевять земель, он не очень стремился к более частому совместному времяпрепровождению. Дав себе слово больше не спорить с мамой, он закрыл глаза, и остаток пути провёл в дремоте.

Солнце уже клонилось к земле, когда они въехали в Квинстаун. Им повезло — они стали свидетелями потрясающего зрелища. Все краски дня собрались над городом в небе, подарив себя танцующим облакам. Нина была в восторге.