–Его самого. – Като вытащил из внутреннего кармана подвеску с акульим зубом и бросил через костёр всаднику. Тот поймал и быстро осмотрел амулет. – Фамильная ценность в подтверждении слов.

–Степана Безродного знаешь? – Спросил всадник, бросая подвеску обратно.

–Знаю. Он нам лодку смолил, когда я ещё из вторых штанов не вырос. – Знакомый твой?

–Я его сын. Аксим. – Ответил всадник, спешиваясь. – Скачи и передай нашим, что всё в порядке. – Сказал он своему товарищу.

Второй всадник нервно и неумело дёрнул поводья, развернул коня, и унёсся прочь.

–Как отец поживает? – Из вежливости спросил Като, пытаясь вспомнить лицо смолильщика. Из туманной дымки воспоминаний к Като тянулись только потрескавшиеся, рано состарившиеся руки, лицо же тонуло в полутьме. – Правая рука не поджила?

–Десять зим назад схоронили. – Ответил Аксим. Пропустив поводья под локоть, он протянул руки к костерку. – Руку не долечил, хромать начал. А потом и вовсе ходить перестал. Так потихоньку и кончился.

–Жаль. Прекрасно он лодки смолил, не один сезон плавали. – Посочувствовал Като искренне.

–Что верно, то верно, его все хвалили, и до сих пор добрым словом вспоминают. – Подтвердил Аксим. Он с интересом смотрел на Рима, но, видно, стеснялся первым начать разговор, а потому обратился к Като. – А почему ваш друг такой молчаливый?

–Да я, сынок, на беседы не словоохотлив. – Ответил Рим. – Ты скажи лучше, как далеко от вас степняки?

–Эх, отец, четвёртого дня насилу оторвались на Меже. – вздохнул Аксим. – Для Орды Межа – место запретное, а среди нас проводник оказался. На болотах и имперских подобрали. Да вот снова степняки у нас за спиной, теперь и не знаю, что будет.

–А что за имперцы, Аксим. При печатях или так, от войны бегут? – Спросил Като.

–Вороновы печати – узника везут буйного. Тот с головой вообще не дружит – орал на всю Степь, пока кляп не вставили. И избавиться от него нельзя – птица важная. Да толку с имперских мало – только дым пустили, а ответа нет.

–Почему же, был ответ. – Ответил Рим. – Вон, посмотри на зарево, мы тоже костер зажгли.

–Вот это дело! – Обрадовался парень и запрыгнул на лошадь. – Поскачу, наших обрадую. Не оставили всё же своих в беде.

«Лишь бы успели» – подумал Като.

Обоз долго тянулся до балагана, и, пока подводы проходили одна за другой, Рим убедил главу каравана укрыть всё добро и лошадей в загоне, а телеги перевернуть перед оградой для отражения конной атаки. Собрали совет, и Рим держал слово: «Следующий день всё решит. Степняки в одном переходе от нас, а подмога из Засечной Черты пребудет не ранее чем через сутки. Всё, что у нас есть – это пятьдесят шесть мужских рук, не считая женщин и детей. До того, как Орда затопит поля, нам нужно укрепить вал и вооружиться. Времени мало и если есть предложения по организации обороны, обращайтесь смело.»

Первым выступил Хуса.

–От загона до подъёма на гору сорок шагов. – Начал Хуса. – Нужно занять высоту и укрепить подъём.

–Сколько человек могут разом пройти? – Спросил Рим.

–Выше есть узкое место, и трое не пройдут. – Ответил Хуса.

–Тогда загородим проход телегами. – Решил Рим. – Хуса, выбери четверых людей для охраны подъёма и займись обороной.

Следующим высказался Джани.

–Лошади степняков боятся большого огня, а потому предлагаю собрать всё масло, смолу, ткани… в общем, всё, что может гореть, и сделать метательные бомбы. Это, конечно, не очень эффективно, и больше пугает, чем разит, но в нашем случае на лучшее надеяться не приходится.

–Хорошая мысль. – Похвалил Рим. – Что ж, Джани, покажи, чем знамениты учёные мужи Академии!

–Сделаю всё, что в моих силах. – Джани зарделся. – Тогда мне нужно два… нет, три человека для всех приготовлений.

–И последнее. Отправим навстречу имперским войскам посыльного с предупреждением о нашем положении. – Закончил Рим и посмотрел на Аксима, но тот наотрез отказался покинуть обоз. Поэтому быстро собрали в дорогу и отправили с запасной лошадью второго всадника – Гоба.

Перестук копыт умолк вдали и балаган словно очнулся ото сна. Молодые юноши, всю жизнь занимавшиеся рыбной ловлей и возделыванием земли и выросшие на сказках о великих героях древности, с азартом и рвением принялись за работу: таскали воду и камни, кололи и обтёсывали доски для копий, укрепляли вал. «Багор не полетит острым концом вперёд, если не утяжелить конец», «такой сучок коня не сдержит, как не затачивай, подставь под него доску, а эту направь выше и закрепи в поперечине, чтобы целило во всадника» – наставлял Рим. Работали до самой полуночи в свете костров, и когда луна выглянула из-за туч, Като сморил сон.

Он проснулся под мерный перестук десятков молоточков. Размяв затёкшее от холода тело, он вышел из шатра, разбитого внутри их маленькой «крепости». Като с удовлетворением отметил, что за ночь стены загона стали ощутимо мощнее и выше и местами поднимались на два человеческих роста. С внутренней части стены врыли деревянные подпорки и положили дощатые помосты для передвижения обороняющихся, во многих местах вырезали бойницы и укрепили их мелких камнем. Две крупные телеги поставили на дыбы по краям ворот и протянули сплошной тент, оставив неприкрытым только вход в загон. Сшитый за одну ночь тент напоминал грязное лоскутное одеяло, так как материалом для него послужили матерчатые верха, снятые с повозок, однако, на глаз Като, тент отлично укрывал оборонявшихся от непогоды и постороннего глаза. Несколько человек, и в их числе Джани и Виктор, трудились над деревянным заслоном для защиты от стрел, и пока Като шёл к выходу из загона, он невольно отметил по-дружески непринуждённый лад трудовой беседы между его старым другом и юным волшебником, которые, казалось, раньше на дух не переносили друг друга.

Когда Като вышел из крепостцы, он увидел источник странного перестука. Вдали от линии загона мужчины и женщины долбили вымерзшую землю. В ход шли кирки и багры, палки и просто острые камни – и уже много ямок чернело на земле. Было что-то странное и непонятное в этом действе и Като, увидев Рима, отправился прямо к нему.

–Доброй работы. – Поприветствовал товарища Като.

–Доброе утро, Като. – Ответил Рим, прервавшись. – Желаете помочь на этом участке или Вам другую работу предложить?

–Честно скажу, работёнка мне не под стать. Не от лени так говорю и не из-за гордости, просто немного спину просквозил. – Сказал Като. – А чем, собственно говоря, все вы заняты?

–Трудимся на благо обороны. –Ответил Рим, размашисто вогнав клин в твёрдую землю. – Хорошего рва нашими ковырялками в мёрзлой земле не вырыть, а вот ямы-ловушки мы осилим. Для конского копыта такие ямы порой фатальны, и лошадь со всадником могут, если не опрокинуть, то хотя бы сбить коняге шаг.

–А почему тогда так далеко от стены копаете?

–Като, Вам доводилось видеть «хоровод» степняков?

–Что-то знакомое, но в памяти не осталось.

–Так вот хоровод – это когда десятка два всадников кружит вокруг костра и каждый по очереди стреляет из лука, а, как известно, луки степняков бьют на триста шагов. – Рим сделал паузу и осмотрелся. – На триста шагов нам, конечно, поле не вскопать, но уж лучше пусть они будут подальше. Согласны?

–Ещё бы! – Восхитился Като знаниям Рима. – А где ещё лишние руки нужны?

–Лишних рук сейчас нет – дела спешат. – Рим задумался. – Вот что, Като. Поднимитесь на вершину, к Хусе, передайте ему завтрак и разузнайте о передвижениях Орды и имперцев.

–А точно имперцы к нам спешат?

–На рассвете давали сигнал, и ещё один недавно, – думаю, они. – Рим резко вдохнул холодный воздух и громко выдохнул. – Спешат они или не торопятся, а кроме как на них, нам надеяться больше не на кого.

–Верно. – Согласился Като и поспешил к полевой кухне.

«К северу не копайте – разведчики должны пройти без помех» – донеслось до Като, когда он поднимался в гору.

С вершины Рыбьей Головы степь просматривалась на все четыре стороны. Хуса сидел на широком выступе южного склона и смотрел вдаль. Он заметил Като и вышел навстречу.