–Хорошо… – На мгновение смутился чиновник. – Литург, Алидий, приказываю сопровождать арестанта и оказывать необходимую помощь для организации обороны.

–Прекрасно сказано. – Сказал Рим, пожав руку чиновнику. – А теперь наведём блеск на нашу крепость.

Ко второму ужину последние работы были завершены, и Като вышел в поле, чтобы осмотреть их крепостцу перед налётом. Вытирая рукавом блестящий от пота лоб, к нему подошёл Виктор.

–Ну как, хороша наша крепость? – Спросил он, чуть отдышавшись.

–На балаган уже не похожа, но «крепость»… – это ты смело сказал.

–А чем не крепость, сам посмотри. Вон и башни есть, и ворота, да что уж там, даже своя цитадель есть с решёткой.

–И то верно. – Подтвердил Като, усмехнувшись. Он сам помогал ставить снятую с камеры решётку на вход в ущелье. Это был последний рубеж обороны, который, в случае их неудачи, выиграет время старикам, женщинам и детям до прибытия имперской конницы. Като посмотрел наверх, на вершину Рыбьей Головы, и увидел неподвижного Хусу на фоне пылающего сигнального костра. Тот долго смотрел в сторону степи, а затем медленно пошёл к южному склону, пока не скрылся из вида.

–Я уж не говорю про такие вещи, как заборол8 и прочие военные хитрости. – Задумчиво сказал Виктор и замолчал.

–Като, что думаешь, переживём мы эту ночь? – Спросил он чуть громче обычного. – Ведь бывало и хуже, и ничего. Барахтаемся пока. Да и… – Закончил он на полуслове.

Като по-дружески приобнял старого друга и быстро оттолкнул.

–Хуже, говоришь. – Сказал он со смехом. – Да чуть не каждый торговый сезон случаются со мной истории похуже этой, и ничего пока, коплю морщины.

–Ай, да и то верно. Что об этом говорить. Стоим как стояли, а войны бьются об нас, что волны о скалы. – Громко засмеялся Виктор и полушутя подставил Като подножку.

–Да тот же колдун времени зря не теряет. – Продолжил он, отсмеявшись. – Пока Рим весь в работах, они с нашей Катей уединились в расщелине и шепчутся вовсю.

–А тебя и костерок развести не позвали? – сострил Като.

–А что я им, как кость в глотке сейчас буду? – Ответил Виктор. – Вот как свадебку будут планировать, тогда и я с тарантасом пригожусь. Сдаётся мне, хорошо раскошелиться Джани, как Катюша его в оборот возьмёт. А я и тут как тут.

–Кто о чём, а купец о барышах.

–А ты как бы и не при делах, получается?

Като задумался. Разные мысли в последнее время приходили ему в голову долгими одинокими вечерами, но он гнал их, то переключаясь на еженощные заботы, то строя будущие планы, а то и грезя о безбедной счастливой старости и конце своего пути.

–Свадьба – дело для дел доброе, но недолгое. А вот как молодые о своём скромном уголке задумаются, тут и я под руку подвернусь со своей земельной конторкой. Луга на юге Империи, скажу я тебе, просто сказка. Ни одна девушка не устоит.

–Теперь узнаю старого скрягу! – Улыбнулся Виктор, щуря один глаз. – И раз уж разговор зашёл, есть у меня к тебе предложение одно. Не совсем твоего прилавка, но пары торговых рядов уж точно стоит. Интересно?

–После вернёмся к разговору. – Ответил Като. – А сейчас пора назад – Хуса спускается.

–Эх, смерть всё подождёт. – Вздохнул Виктор. – «Дело для дел». – Ещё раз усмехнулся он, когда они подходили ко входу в загон.

Обороной по-армейски строго руководил Рим, и Като определили на участок стены к югу от ворот. По левую руку от него держал пост юный Микош, сильно нервничавший и оттого словоохотливый, справа же стоял спокойный и сосредоточенный Джани.

–Как ударят они, и не сдюжим? – Повторял один и тот же вопрос Микош. – Как подумаю, что и сестричку мою, и малых степняки порежут, так и сил нет – кричать хочется.

–А ты не думай раньше срока. – Посоветовал Като. – Мы ведь не слабаки вовсе. Милюта ваш главный чего только стоит – он и голыми руками пару степняков пришибёт. Я сам видел, как он несущую балку на плече нёс через весь загон.

–Это он ещё после хромоты хандрит. – Сказал Микош. – Милюта на переволоках один по две лодки переносил за одну ходку. А там шагов с пятнадцать сотен будет.

–И Рима не забывай – он старый воин, и не такое видел.

–Говорят, он один десятерых степняков одолел по молодости. Скажи, правда?

–Конечно. Да и не так уж и молод он был. Сколько с того времени прошло, а, Джани?

–Без пары лун три зимы. – Подхватил Джани. – Так это он ещё с одной палкой был, а сейчас, гляди, в полном обмундировании.

–Вот дела! – Восхитился Микош.

–А то! – Като легонько ткнул в бок Микоша и тот рассмеялся. Посмеявшись вместе с юношей, Като снова посмотрел на степь – узкая полоса света на северо-западе всё ещё делила небо и землю, но прямая линия горизонта обрывалась к северу и шла волнами – Орда неумолимо приближалась к ним. Като чувствовал, как мелкая дрожь волнами пробирает его с головы до пят, и только твёрдый голос Рима вывел его из оцепенения.

–Микош, прыгай с помоста и дуй к Милюте – Скомандовал Рим.

–Есть. – Ответил парень и, спрыгнув, быстро припустил вдоль стены.

–У нас рокировка. – Сказал Рим, взбираясь на помост. Следом за ним поднялся Надея. – Вот тебе, Като, тобою освобождённый в помощники. Задачу он знает, а потому – разберётесь. – Рим посмотрел на степь. – Скоро начнётся. Ну, и не посрамим родовую память. – Рим хлопнул Като по плечу и спрыгнул с помоста.

–А где имперские «хвосты»? – Спросил Като.

–Литург и Алидий на главных воротах. Сторожка пленника пока отменяется. Джани, ещё раз повтори, сколько бомб заготовлено?

–Двадцать. И я прошу, Рим, проследи, чтобы бросали только те пятеро, что обучены, и не раньше срока.

–Я запомнил.

–Постой. – Като вспомнил наказ Хусы защищать Рима. – Ты сам-то где будешь?

–Где беда, там и буду, а пока – на главных воротах.

–Тогда удачи, свидимся ещё.

Освобождённый пленник булыжником выпрямлял наконечник копья. Като отметил, что выглядеть он стал много лучше со времени их первой встречи. С этого он и начал разговор.

–Я смотрю, Надея, ты прям посветлел на воле. Никак, мясной бульон на пользу пошёл.

–Мясной бульон славно окропил землю после обеда. – Ответил Надея, прервавшись. – То ли дело квас – вот он немного прояснил голову.

–И то хлеб. – Улыбнулся Като.

Он ещё раз осмотрел Надею. Копна волос была забрана в хвост, и теперь лицо было открыто: подбитый правый глаз в пляшущем свете костров отекал желтизной, а редкая бородёнка блестела проплешинами – весь подбородок рассекали шрамы. Потемневшая обмороженная кожа на руках покрылась белесыми волдырями и вскоре должна была сойти клочьями. Тем больше Като удивился тому, как непринуждённо и расчётливо орудует Надея камнем.

–А что, Надея, руки не беспокоят? – Участливо спросил Като. – Может, схожу и мази поспрашиваю, пока есть время.

–Это всё чушь и не стоит внимания. – Сказал Надея, направив наконечник в сторону костра и оценивая прямоту острия. – Ты лучше скажи, что после выполнения задания ждать: награду или снова в клетку?

–Там видно будет, друг мой. Но насчёт клетки я сомневаюсь – она уже на ворота пошла. Так что… – Вздохнул Като, не договорив. Он задумался. Во всём этом переполохе он даже не мыслил о том, что будет ждать их после боя. Да и верилось в это «после» с трудом.

Ветер с севера относил звуки к подошве горы, где они, перемешиваясь, распадались нестройным гулом, но стоило ветру чуть утихнуть, как с вершины Рыбьей Головы дважды прокричал Хуса – то был условный сигнал, что Орда двинулась на них.

–Не забивай голову подобными мыслями, купец. Вся наша жизнь – лишь крик в ночи. – Сказал Надея, направив копьё в сторону степи.

Всадники приближались неспешно, и чем слабее светило закатное солнце, тем сильнее нарастал шум перехода Орды. В крепости затушили костры и факелы, запалив перед этим лучины. Ночь накрыла степь и только костры ориентирующих линий на пятидесяти, ста и двухстах шагах от крепости ещё трепетали на ветру.