– Но вам удалось практически невозможное: уничтожить имя прежнего хозяина, написав поверх него свои, ведь так?

– Да, но тогда Сейши-Кодар обладали полной силой. Чудо, что мы вообще восприняли чужеродную магию.

– На основании того, что я слышал о вас, могу сказать, что ничего такого чудесного тут нет. Вы были божествами, а для обладателей божественной искры не бывает чужеродной магии, - почтительно ответил Риоллан.

– Может быть, но мы сейчас уйдем в теологические дебри. Что нам делать с Вилимиром? Ты можешь прочитать имя хозяина на ошейнике?

– Попробую.

Эльф подошел к клетке и произнес одно лишь певучее слово, впрочем, у них весь язык такой. Ошейник нашего пленного тотчас засветился, проявляясь. Риоллан пристально вгляделся в руны и, наконец, сказал:

– Нет, не могу прочесть. Руны заклятья, безусловно, эльфийские, но имя вписано на каком-то другом языке.

– Черт, и тут нет зацепок! - выругалась я.

– Ну, если это как-то поможет, - продолжил эльф, - у наложившего заклятье в роду были эльфы, но не отец или мать, а дальше.

– Хоть что-то, - ответила я.

– А вы не можете сказать, чей это может быть отпрыск? - поинтересовалась Иветта.

– Даже до того, как мы осели в Таунибу, мы не вели учет полукровок от людей. Слишком быстро они появлялись и исчезали.

– Оставим генеалогию, - отмахнулся Андре. - Лучше скажи, ты видишь, какую степень ограничений накладывает ошейник? Какие ответы Вилимира могут привести к летальному исходу?

– Не думаю, что это кто-то может сказать. Но можно прочесть мысли.

– То есть? - переспросила я.

– Как правило, ошейники контролируют слова и действия, но не мысли. Иначе под этим заклятьем вообще мало кто выживал бы, - пожал плечами Риоллан.

– Любопытно. А у единорогов на это дело никакого внутреннего блока не стоит? - спросила я у Андре, но ответила Августина:

– Сильные и зрелые из нас могут не допустить подобного вмешательства. Но Вилимир вряд ли первое, и уж точно не второе, - Я ей поверила, не смотря на то, что под всем этим читался контекст: "а подохнет - не велика потеря". Ну прям неземной доброты женщина!

– Что ж, - протянул Андре, что-то прикидывая в уме. - Возможно, мне стоит попробовать. Я все-таки из его народа, и это может сыграть на руку.

– Мы также можем разделить силу, - предложила я. - Тогда твоя хватка станет крепче.

– Вы же чужеродны друг другу, - нахмурилась Августина.

– Нет, Лео сможет, - неожиданно вступился Риоллан. - Ее сила - как чистая стихия, ей не составит труда слиться с любой другой.

– Может, стоило позвать Зака? - подумала я. - Он у нас экстрасенс широкого профиля.

– Нет, он не сможет пробиться сквозь саму нашу магическую ауру, - покачал головой Андре. - Он все же лишь человек.

– Что ж, тогда не будем откладывать дело в долгий ящик, - решила я. - Давай, Андре, попробуем.

– Хорошо, - он лишь улыбнулся, но этого оказалось достаточно, чтобы прочесть все рвущиеся с языка ласковые слова. - Но ведь ты лишь однажды делилась со мной силой.

– Смогла тогда - смогу и теперь. Хотя, мои методы могут показаться несколько нестандартными. Откройся для меня, и я волью свою силу в твою.

– Для тебя я всегда открыт во всех смыслах.

Я тотчас ощутила, как меняются его защитные барьеры. Нет, Андре их не убирал, а расширял, так что они были не между нами, а вокруг нас. И чем дальше, тем я сильнее ощущала его магию. Она обжигала и пульсировала, как живое существо.

Окунувшись в эту силу, приняв ее в себя, я в ответ выпустила свой ветер, вложив в него самую суть. Наверно, это походило на то, как ветер раздувает пламя. Я не стала перетягивать процесс на себя, наоборот. И сила Андре взметнулась, заставив глаза вспыхнуть золотой радужкой.

Когда мы делали это в первый раз, то действовали поспешно и почти наугад, но теперь мы могли уделить больше времени процессу, и сделать все правильно и тщательно. Это как собирать паззл. Кусочек за кусочком мы из двух слились в одно существо, и когда это произошло, я обняла Андре за талию и шепнула:

– Давай.

И его сила тонким стилетом вонзилась в разум Вилимира. Не говори мы об этом при нем, он бы даже не заметил, а так, конечно, вздрогнул и попытался закрыться, но это было все равно, что выходить с рогаткой против тигра. Уже спустя пару секунд подобного сопротивления мы оказались в вихре его мыслей и воспоминаний.

Сначала они казались сплошным хаосом, но Андре удавалось каким-то образом в них ориентироваться. Правда, сначала мы оказались слишком глубоко. Я увидела маленького мальчика, которого дразнили другие дети, все как на подбор светленькие: "Проклятый! Черный!".

Потом еще одно воспоминание: статная белокурая женщина держит за руку все того же мальчика, но чуть постарше, и разговаривает с каким-то мужчиной, лицо которого размыто.

– Ты обещал дать мне дитя! - женщина, определенно, раздражена.

– И я выполнил обещание. Ты получила, что хотела.

– Он - проклятый! Его никто никогда не примет! Лучше бы я совсем не имела детей! Я ведь заплатила тебе высокую цену!

– Ты хотела ребенка - и ты получила. Но… если он тебе и его отцу настолько… ненавистен, я могу забрать его.

– Ну и забирай! Чем такое дитя - лучше никакого!

И женщина ушла. Просто ушла, оставив растерянного и готового расплакаться ребенка. Он уже размазывал по щекам первые слезы, когда мужчина протянул ему руку со словами:

– Идем, малыш. Ты теперь мой.

Воспоминание окончилось, и нас закружил вихрь других. Коротких или обрывочных. По ним стало ясно, что этот загадочный мужчина растил Вилимира, став ему не столько отцом, сколько строгим воспитателем. Но парень, с детства уверовавший в свою отверженность, с радостью довольствовался и этим. Хотя с ним поступали порой жестоко и даже безжалостно. Но это могли видеть мы с Андре, но не Вилимир.

Очередное воспоминание привело нас к тому моменту, когда на Вилимира надели ошейник. Судя по внешности, ему тогда было что-то около пятнадцати. Он в чем-то провинился, кажется, произошел спонтанный всплеск силы.

Вилимир тогда испытывал огромное чувство вины, и боялся наказания, но его "покровитель" выбрал другой способ влияния. Холодно, но участливо он сказал:

– Ты взрослеешь, и можешь стать опасен не только для себя, но и для других.

– Я знаю, что не такой, как все, - виновато.

– Вот именно. Ты учишься владеть собой, но знания не поспевают за ростом.

– Простите.

– Но есть выход. Я могу помочь тебе.

– Как?

– Есть один способ. Если ты готов пойти на него.

– Я на все готов! - жарко, отчаянно.

– Выслушай. Я могу сам ограничить твои способности, точнее взять под контроль с помощью одного заклинания. И таких спонтанных всплесков больше не будет. Ты понимаешь, что я должен это сделать?

– Да, - понуро.

– Тогда встань сюда и не дергайся.

Мальчик повиновался, и его опекун подошел почти вплотную, говоря странные слова - похоже, смесь эльфийского и какого-то очень древнего языка. Возможно, шумерского. За заклинанием маг надрезал себе ладонь и, размазав кровь по обеим рукам, сомкнул пальцы на горле Вилимира. Спустя минуту он их отнял, а на горле мальчика своеобразным ошейником остались сиять руны.

С этого дня Вилимир носил ошейник подвластия и всячески служил магу. Тот тоже был в курсе, что единорогам можно безвредно отрезать часть рога, чем беззастенчиво пользовался. Вилимир также поставлял и другие ингредиенты, а также помогал отыскивать, перекупать, а то и похищать различные ценности. И, да, их целью была Вио.

Всего три недели назад маг срезал у Вилимира рог для приворота. Сам парень отнесся к этой идее насторожено, но ему приказали не спорить, так как он тоже в выигрыше останется. Рядом будет кто-то из его народа.

На этом Вилимир сделал отчаянную попытку вытолкнуть нас из своих мыслей - и ему удалось, как ни странно. Возможно, из-за того, что мы увидели достаточно и сами собирались закругляться.