Но оказавшись лицом к лицу с мастером Бренном и его командой, мигом поостыли. Первым делом обратив внимание на огонек на посохе… колдуна! А следом на здоровенного варвара с огромной секирой, рядом с которой их собственное оружие смотрелось как-то не шибко серьезно. Едва ли остался незамеченным для этого отребья и меч сэра Андерса. Не говоря уж о самом рыцаре в кольчуге.

Потому, хоть лихих людей было и больше, но все как один, молча и не сговариваясь, предпочли поискать другое место для прогулки. Один за другим свернув в ближайший переулок.

А закончился путь Бренна и его соратников по ночному городу возле постоялого двора. Массивного двухэтажного каменного здания, над крыльцом парадной двери которого горел фонарь. Призывно и ярко.

И уже ступив на нижнюю ступень крыльца, старый чародей, наконец, сподобился уточнить, о чем говорил ранее. Так сказать, подвести черту.

— А заключается наша проблема в том, — были его слова, — что мы с вами никто и звать нас никак. Бродяги, отщепенцы. Даже те крестьяне для здешних законов стоят выше нас. И, следовательно, имеют больше прав находиться в том месте, которое мы по легкомыслию своему привыкли считать домом. В конце концов, это их земля… они на ней родились, как до этого их отцы и деды.

— А мы? — недовольно вопрошал сэр Андерс, явно задетый услышанным.

— А мы, как я уже сказал, никто, — отвечал, нисколько не смущаясь и не щадя его чувств, мастер Бренн, — даже притом, что некоторые из нас имеют приставки «сэр» и «фон» к имени. А если говорить точнее, то наглые захватчики и самозванцы. Виновная сторона.

При этих словах рыцарь еще пожалел, что уступил замок и родовые земли дальним родственникам. И потому теперь не мог предложить соратникам обосноваться там.

А мастер Бренн продолжал.

— То есть, даже если бы нам удалось отбить то нападение, — были его слова, — деревенщины «наши» вполне могли вернуться, собрав ополчение многочисленней. В других селениях попросили бы помощи, отправили бы гонцов к ближайшему владетелю. Попросить принять их под свою руку, а заодно прислать дружину, чтобы разобраться с проклятым колдуном. А баронская или рыцарская дружина… не мне вам, благородный сэр, объяснять разницу между нею и сборищем подвыпивших пахарей. По боевитости — в том числе.

Сэр Андерс возразил было, но старый чародей добавил, словно упреждая его слова:

— Да что там — они могли бы даже королю челобитную подать. Убивает, мол, и ущемляет да запугивает нас распроклятый чародей! А что можем мы? Ничуть не сомневаюсь в каждом из вас, но вынужден признать: гораздо меньше.

На миг повисло напряженное молчание — так обескуражила подопечных мастера Бренна его отповедь.

Затем слово взял Освальд.

— Ну… — осторожно, c непривычной для себя робостью начал он, — надеюсь, мудрый де… мастер знает, что можно сделать?

— Пожалуй, — последовал незамедлительный ответ, — только разговор об этом — не для улицы.

Постоялый двор оказался достаточно просторным, чтобы пятерым новым гостям не слишком пришлось тесниться. И теснить остальных.

Для них здесь нашлись три свободные комнаты. Одну заняли мастер Бренн и Равенна, доверявшая старому чародею пуще остальных. Наставник все-таки. И не в том возрасте, чтобы приставать. Во второй комнате разместились, скрепя сердце, Освальд и сэр Андерс. Чья вяло тлеющая неприязнь друг к другу не слишком кого-то волновала. Ну а третья комната целиком досталась Сиградду. Против такой привилегии никто не возражал. Более того, желающих ночевать по соседству с могучим северянином все равно не нашлось. Потому что храп у него тоже был под стать. Не слабенький.

Еще на постоялом дворе никого не интересовало, кто ты, откуда. И даже грешит ли очередной постоялец колдовством. Ведь располагалось это заведение невдалеке от городских ворот. И каждый день пропускало через себя множество въезжающих-выезжающих в Каллен людей, как сердце — потоки крови. Так что у хозяина с обслугой просто возможности не было уследить за каждым гостем, запомнить его. А кабы попытались, голова бы распухла и довольно быстро.

Потому, даже если бы Братство Ночи продолжило охоту за мастером Бренном и его соратниками, даже если бы умудрилось каким-то чудом взять их след — потеряло бы его снова и быстро. Как раз на этом постоялом дворе. Где Бренн, кстати, не собирался надолго задерживаться. Даром, что унесенного в мешочке золота с лихвой бы хватило, чтобы год проживания оплатить.

В обеденном зале на первом этаже постоялого двора в этот поздний час уже почти никого не было. Почтенные купцы, крестьяне, сбывающие излишки мяса и урожая, просто непоседы уже отправились на боковую. Только за одним столом в уголке сидел одинокий помятый человек с физиономией кислой и безучастной. Но его можно было не опасаться. Чужие дела его не интересовали. И вообще, похоже, не интересовало ничего, кроме себя, любимого. Точнее, наполненности собственного тела хмельными напитками.

Что до хозяина постоялого двора, то он, зевнув, принял из рук Бренна золотую монету, отсыпал ему горсть серебрушек на сдачу, разбудил девчонку-прислужницу и распорядился насчет выпивки. Да и отправился обратно в свою комнату. Досматривать очередной сон. Потому что час выдался поздним даже для него.

Так что никем не тревожимые, мастер Бренн и его соратники расселись за одним из столов в опустевшем обеденном зале. И, склонившись над кружками (мужчины взяли пиво, а Равенна — слабенькое вино), смогли поговорить о деле. Не опасаясь посторонних ушей.

Мастер Бренн, перед которым, в отличие от его молодых подопечных, кружки не было, сразу перешел к изложению своего плана. Точнее, своей задумки. Что не заняло много времени.

— Нам нужно самим заручиться поддержкой короля, — были его слова, — потому я и перенес нас сюда. В Каллен, он же столица Нордфалии. Королевства, в землях которого находится и мой дом.

— Допустим, — сухо молвил сэр Андерс, — но… как-то странно это. Мы вроде бы как спасаем мир… от напасти, от которой те же короли со своими ратями не могут защитить даже своих подданных. Далеко ходить не надо. Когда в моем родовом имении свирепствовали мертвяки… когда Скверна стала выжигать все живое — где он был, король Нордфалии? Которому, кстати, наша семья присягала на верность. И кто, в конце концов, спас замок и Веллесдорф? Кто очистил? Точно не воины короля.

Ни тени воодушевления не чувствовалось в его голосе. Более того, под конец этой речи стало заметно, что предложение мастера Бренна рыцаря даже разочаровало.

— Когда мои сородичи ходили сюда набегом, — вторил рыцарю Сиградд, — хваленые королевские вояки улепетывали, поддерживая полные штаны. Только стрелами и горазды нас доставать. Из-за угла… из леса. Или из-за стен, откуда их не достать. Трусы… много славных мужей из-за этого домой не вернулись.

Не сильно обрадовался предложению старого чародея и Освальд.

— Ха! Король! — с усмешкой отозвался вор. — Велика птица. Помнится, моя бабушка любила шить одеяла из лоскутков. Разноцветных, собранных откуда ни попадя… хоть от рубашки старой и рваной, хоть от платья. Так мне порой кажется, что наш мир кто-то из таких же лоскутков сшил. Каждый кусочек — это отдельное королевство-княжество-графство. Я про владения баронов не говорю. Или благородных сэров, как тот, что сидит с нами за одним столом.

Сэр Андерс покосился на него недовольно, а вор продолжал:

— Еще помню… ну, в те времена, когда бродяжил, один такой «лоскуток» за день из конца в конец пересек. За день! Правил им, правда, не король, а князь. Но тоже наверняка на троне сидел с важным видом, корона ему на голову давила. Приемы при дворе устраивал и все такое прочее. Возможно, и войнушку с кем-то успел устроить. Например, с соседним «лоскутком», который тоже можно за день пересечь.

Речугу Освальда мастер Бренн слушал с добродушной терпеливостью, с какой хорошие родители или воспитатели выслушивают наивные рассуждения маленьких детей.