На постой сам воевода расположился в крайней избе, за огородами которой текла неглубокая речушка, служившая границей между землями Солнца и Горной страной.

День клонился к вечеру, когда покрытых дорожной пылью и измученных поисками, Олеха и Рогдая остановили воины дружины.

— Кто такие будете? Чего в Березовке забыли?

Олех, спешившись, повторил фразу, которая слетала с его уст уже не в первый раз:

— Воеводу ищем. Дело у нас к нему.

Воины переглянулись и заржали:

— Воеводу они ищут. Дело у них. Сопляки вы еще, чтобы воевода на вас время тратил. Небось, в дружину проситься будете. Только нос у вас еще не дорос, чтобы к нашему воеводе в дружину попасть.

Олех только открыл рот, чтобы ответить зубоскалам, но Рогдай опередил его. Он соскочил с коня и задиристо вскинул голову:

— А это не вы решать будете! Лучезар нам сродник, дядька наш! Мы к нему из самих холмов прибыли.

Один из воинов прищурился и, сплюнув, двинулся на Рогдая:

— Какие еще сродники? Из каких холмов? Слышь, Часлав, а не засланцы ли это от соседей?

Второй воин, высокий и широкоплечий, окинул незваных гостей пренебрежительным взглядом:

— Да нет, Стоян, не похожи они на хвостатых. Не той они породы. Доложи воеводе, пусть сам разбирается — сродники они ему или нет.

Лучезар сидел на лавке возле окна, откинув голову назад и прикрыв глаза. Черных кудрей уже коснулась седина, лоб прорезали морщины — нелегка царская служба. Но стоило в горницу войти двум молодым парням, как воевода тут же преобразился. От усталости и задумчивости и следа не осталось — взгляд внимательный, цепкий. Оглядев застывших гостей, которые тоже с интересом разглядывали воеводу, Лучезар чуть усмехнулся, в карих глазах промелькнули смешинки:

— Сродники говорите? Из холмов?

Воевода поднялся и подошел к Олеху:

— Сын Ярыша?

Тот кивнул и назвался:

— Олехом кличут.

Лучезар перевел взгляд на Рогдая:

— Ну а ты, чей же будешь?

Парнишка чуть обиженно, что не узнали, ответил:

— Сын Юлая.

Воевода похлопал Рогдая по плечу:

— Не признал сразу. На матушку похож.

Чуть позже, за накрытым столом, Лучезар, выслушав вести из холмов, стал пытать:

— Ну и зачем в такую даль забрались? Не просто так? Али стряслось что?

Олех не стал утаивать:

— Мы хотим в дружину к тебе, с хвостатыми драться.

Воевода усмехнулся:

— А чего с ними драться? Они на своей земле, мы на своей. Чего нам делить?

Рогдай не остался в стороне:

— Да знаем мы, что неспокойно нынче тут. Еще в Княжеске прослышали. Возьми нас в дружину, воевода. Хвостатым страсть как хочется хвосты открутить!

Лучезар посерьезнел и вздохнул:

— Ведь то не игрушки, а ежели голову сложите в горах, мне перед вашими отцами ответ держать?

— Не сложим! Меня предводительница Чара воином назвала!

Лучезар смерил Олеха взглядом:

— Верю. А тебя? — и воевода посмотрел на Рогдая. Тот сразу смешался, насупился, понимая, к чему ведет дядька, но быстро нашелся:

— А я толмачом могу быть! Я разговор горного народа понимаю, и степняков тоже, и с каченеями могу потолковать, ежели нужда будет. Меня матушка всему научила, что сама знает.

— Толмачом? Это другое дело, хороший толмач может и пригодиться.

Тут в горницу влетел один из дружины, тот, которого звали Стояном:

— Воевода, там царевич пожаловал!

Лучезар удивленно переспросил:

— Верослав?

Но ответить Стоян не успел. В горнице появился Верослав, держа за руку худенькую и испуганную девчонку. Олех тут же вскочил с лавки, а девчонка, сначала метнулась к нему навстречу, но наткнулась на такой разгневанный взгляд, что отшатнулась и спряталась за Верослава.

— Ферюзе, ты что здесь делаешь?

Степнячка выглянула из-за спины царевича и виновато ответила:

— Мне нужно разбудить Великана.

Верослав с интересом прислушивался к незнакомой речи и решил вмешаться:

— Вы знаете эту степнячку?

Лучезар тоже посмотрел на Олеха, желая понять, что происходит. Пояснять все сложности их отношений Олех не собирался, поэтому отделался общими словами:

— Это моя… родственница из степи. Мы оставили ее с теткой Малашей, чтобы под ногами не путалась.

— А я встретил её на дороге в Карынь. Отчаянная девчонка, не зная языка, отправилась в далекий путь.

Олех зыркнул на царевича и ответил:

— Не отчаянная, а глупая. Ферюзе, подойди ко мне!

Степнячка, опустив глаза, скользнула от Верослава к Олеху и встала у мужа за спиной, как и полагается жене.

На постой Рогдая и Олеха определили в соседнюю избу. Ферюзе, которая ни слова не понимала на языке земель Солнца, оставили с Олехом. Раз родственница, пусть и присматривает за ней. Пока Рогдай размещал свои нехитрые пожитки в узкой комнатке, большей похожей на чулан, Олех выговаривал своевольной степнячке. Та, опустив голову и смаргивая подступившие слезы, молчала. Да и что она скажет мужу, если он не верит в духов? Как же ему объяснить, что с ней ничего плохого не могло случиться, раз духи направили её и указали на Верослава, который должен ей еще и про Великана рассказать. Только как он расскажет, если она и слова не понимает из чужой речи. Раздосадованный Олех был слишком зол, чтобы слушать про каких-то духов и Великанов. Что теперь делать с Ферюзе он не представлял. Как он отправится драться с хвостатыми, если она тут без присмотра останется? Свалилась же на его голову!

Но стоило всей троице как-то разместиться на ночлег, как тут же в избе послышался шум, громкие голоса и в дверь комнатки кто-то застучал кулаком, грозясь разнестись её в щепки. Когда дверь отворили, на пороге увидели воина из дружины воеводы, который пробасил:

— Кто тут толмачом вызвался быть? Живо к воеводе!

Рогдай скорехонько собрался, пока дядька Лучезар не передумал и поспешил за воином. Ферюзе тут же скользнула с полатей к Олеху, который пытался уснуть на расстеленной на полу овчине. Прильнула к нему, обвив шею мужа руками. И ткнулась губами ему в щеку. Прежде чем просить о чем-то мужа, надо к нему подластиться, в степи так положено.

Олех оторопел от внезапной ласки Ферюзе: чего задумала эта девчонка?

— Ферюзе, ну-ка ступай на полати. Спать охота, не приставай.

Степнячка насупилась, но не отступилась. Упершись руками в грудь Олеха, она склонилась к его лицу с намерением поцеловать, но её попытку тут же пресекли. Олех перевернулся, подминая Ферюзе, и нарочито строго выговорил:

— Тебе что, слова мужа не указ? Я сказал — ступай на свое место.

Но вместо того чтобы испугаться, степнячка вдруг расцвела, чем привела Олеха в замешательство. Олех и не сообразил, что, назвав себя её мужем, осчастливил девчонку. На её губах заиграла улыбка, синие глаза будто на миг осветились, а её тонкие пальчики взметнулись вверх и запутались в его густых светлых волосах, притягивая к себе голову Олеха.

Эта нехитрая ласка словно затуманила разум парня. Склонившись к губам Ферюзе, он не удержался от поцелуя. Но тут же отстранился и выпроводил степнячку со своего импровизированного ложа.

Рогдай с интересом рассматривал в горнице у воеводы двоих мужчин, на которых ему указал Лучезар. Один был чудной на вид — его длинные темные волосы были собраны в хвост, который был обвит цветными нитками. Второй был без хвоста, волосы доходили всего до плеч, но зато и лицо и руки бесхвостого были исполосованы свежими еще кровоточащими царапинами. Они переминались с ноги на ногу и бросали взгляды исподлобья на воинов, пленивших их.

Лучезар, обратился к новоиспеченному толмачу:

— Пусть сказывают, что делали на нашей стороне.

Рогдай перевел вопрос воеводы и хвостатый, кивнув головой в сторону печи, ответил:

— Вон её ловили.

Рогдай проследил взглядом за кивком пленного и только сейчас заметил возле печи, сидевшую на полу, девушку. Вид у неё был диковатый. Черные спутанные волосы выбились из косы, платье из грубой ткани было местами порвано, но карие глаза смотрели бесстрашно, даже зло и яростно. Казалось, еще чуть-чуть и девушка оскалится и зарычит.