Остановившись в двух шагах от Лайды Арсай склонил голову в приветствии и усевшись напротив, протянул Великой сверток. Лайда вопросительно посмотрела на чужака, не торопясь принимать подношение.
— Я побывал в городе с золоченными крышами…Златограде. Увидел красивую материю и решил преподнести её в знак добрых намерений и чистых помыслов, — голос Арсая был наполнен мягкостью и доброжелательностью. Лайда улыбнулась уголками губ и благосклонно кивнула. Арсай внутренне возликовал — он знал, что дикарка не откажется от подарка. Приручить эту дикарку будет легче, чем он ожидал.
Убрав сверток за спину, Лайда, напрямую спросила:
— Я чувствую в твоей магии родственную связь. Почему? Прошло много столетий, как Великая Тарха появилась в холмах.
Арсай даже растерялся — это отразилось на его лице, и было видно, что его растерянность искренняя.
— Ты наследница той, кого вы величаете Великой Тархой. А я наследник старшей сестры Тархи — Уланды. Мы хоть и очень дальние, но родственники.
— Но сменилось столько поколений, — Лайда недоверчиво отнеслась к словам Арсая.
— Сколько? Уланда была моей прабабкой…
Глаза Лайды распахнулись от удивления.
— Я хочу убедиться в этом сама…
Лайда вытянула вперед правую руку раскрытой ладонью вверх и Арсай протянул свою — он тоже хотел разобраться в таком странном явлении. Ладони магов соприкоснулись и Лайда словно нырнула в глубь веков и то, что она видела поражало её больше и больше. Великая Тарха, прибыв в Бескрайние холмы и наделив их своей магией, наделив женскую часть своего народа этой магией, не смогла передать свое долголетие. В то время, как в холмах сменилось восемь поколений, в Леании сменилось только три поколения.
Арсай тоже был удивлен этим открытием. Но его острый ум тут же решил использовать открытие в свою пользу:
— Вот видишь, Великая Лайда, благословенная земля Леания дарует людям долголетие. А в ваших суровых краях женская красота слишком быстро отцветает. В твои годы женщины Леании еще рожают детей и радуют мужей красотой лица и молодостью кожи. Магия Леании сохранит твою красоту, Лайда, стоит лишь вернуться на родную землю.
Приторная сладость голоса чужака пробиралась под кожу Лайды, растекалась по венам, отравляя женское самолюбие ядом. Что-то внутри Великой кричало о том, чтобы она не слушала ядовитые речи Арсая и немедленно прогнала его. Лайде большого труда стоило сохранить невозмутимость. Она подняла серые глаза на Арсая и из последних сил, сохраняя спокойствие, ответила:
— Женская красота и молодость еще не залог счастья. Ступай на свой корабль, чужак. Сегодня я не хочу больше тебя слушать.
Дождавшись, когда Арсай скроется на тропинке, ведущей к обрыву, Великая поднялась и побрела в сторону священной пещеры. На своих плечах Лайда ощущала неимоверную тяжесть. Внутри все сжималось от слов Арсая о том, что её красота и молодость увядают. В голове появилась предательская мысль: а не оттого ли они ссорятся с Ярышем, что степняк стал замечать эти признаки увядания?
Рядом со священной пещерой бил родник. Опустившись на колени, Лайда окунула в ледяную воду ладони, а потом плеснула водой в лицо. Еще раз и еще. Ледяные брызги словно смывали с кожи яд приторных речей Арсая, возвращая Лайду в ее обычное состояние. Тяжесть с плеч спала, сердце перестало рваться пойманной птицей. Лайда усмехнулась про себя: "Силен ты чужак, хитер и ловок. Но и я не так проста, как ты думаешь".
Сверток, что принес Арсай Лайда так и не развернула. Бросила его возле входа в священную пещеру. Великая Тарха сама решит, что делать с этим подношением.
Пожиток у Ферюзе было немного. Но среди вороха одежды и женских побрякушек Олех заметил большой обтянутый кожей бубен. Он с удивлением рассматривал сей предмет, не решаясь дотронуться:
— Что это, Ферюзе?
Девушка, улыбнулась и с нотками гордости ответила:
— Это бубен моего деда. С его помощью он разговаривал с духами и меня научил.
Девушка ласково погладила натянутую кожу бубна, словно это было живое существо. Олех с удивлением смотрел на Ферюзе — вот чудная. Но к бубну не прикоснулся — хоть Ферюзе и говорит, что она владеет даром, а не волшебством, а все же магические предметы лучше без надобности не трогать.
Очень скоро девушка поборола смущение и неловкость от своего нового положения жены и принялась приводить внутреннее убранство шатра в порядок. Олех, чтобы не путаться под ногами и не мешать решил поговорить с Рогдаем. Но побродив по кочевью брата так и не встретил, кто-то из степняков сказал, что его сродник ушел с пастухами на дальнее пастбище.
На душе у парня было муторно. Ссора с Рогдаем тянула за сердце, ведь он по сути единственный родной человек в этой великой степи. Обида Колуча тоже, конечно, ему не безразлична, но своей вины Олех не чувствовал. Если все так и есть, как сказала Ферюзе, то Колуч скоро забудет о девушке.
Но что самому Олеху теперь делать с нежданной женой? Ответ нашелся, хоть и не сразу. Как только они вернутся в холмы, Олех все как было расскажет отцу. Ярыш, как сын вождя признает их свадьбу несостоявшейся — ведь ничего промеж ними не было. Ферюзе останется в холмах, и потом устроит свою судьбу с тем, кого полюбит и выберет сама, согласно законам холмов. Осталась самая малость — объяснить все это самой Ферюзе…
Но объяснение пришлось отложить. В шатре Олеха ждал обед, приготовленный Ферюзе. Похлебка с бараниной расточала ароматы приправ и Олех почувствовал, что если не поест, захлебнется слюной. Стало даже стыдно за свои помыслы о расставании — Ферюзе так старается, хлопочет. Но она же совсем еще девчонка!
На великую степь опустился вечер, а Рогдай так и не вернулся в кочевье. Дальнее пастбище на то и дальнее, что дорога туда не близкая. Но рано или поздно Рогдай вернется и ему придется выслушать Олеха. Успокоившись такими мыслями Олех зашел в свой шатер и замер. На его ложе, на бараньих шкурах устроилась Ферюзе, стыдливо прикрывая одеялом обнаженное тело. Почти потухший очаг слабо освещал шатер и скрыл яркий румянец, разлившийся по щекам парня.
Олех кинул по другую сторону очага какую-то шкуру на пол и улегся, повернувшись спиной к Ферюзе. Но тут же услышал шорох и почувствовал прикосновение ручки девушки к своему плечу:
— Олех, мы теперь должны спать вместе, — в голосе девушки чувствовалось смущение. Парень, не поворачиваясь ответил:
— Иди спать. Мне тут удобнее.
Но Ферюзе была настойчива. Она прижалась к спине Олеха и уткнулась носом в шею парня, вызвав у того приятную дрожь.
— Ферюзе… зачем? Мы же не муж и жена на самом деле. Приедем в холмы, мой отец даст тебе свободу и ты найдешь себе мужа по сердцу. А не так как у нас получилось…
Но девушка почему-то не обрадовалась такому предложению. Она, вернувшись на ложе и укрывшись одеялом, спросила:
— Я тебе не нравлюсь? — в голосе девушки Олех услышал слезы и страдальчески вздохнул. Он так и знал, что убедить Ферюзе будет сложно. Повернувшись лицом к девушке он ласково, как умел, объяснил:
— Нравишься. Но по законам холмов тебе еще рано выходить замуж. И то что случилось с нами — не правильно. Мы не должны были стать мужем и женой. Понимаешь?
Ферюзе покачала головой, но ничего больше не сказала. Укрывшись одеялом она затихла. Олех долго прислушивался к тишине, боясь услышать всхлипы и плач девушки. Но ничего такого не последовало.
Следующим утром в шатре Олеха и Ферюзе появился Колуч. Олех напрягся, отодвигая за спину Ферюзе, но Колуч неожиданно улыбнулся и вполне миролюбиво сказал:
— Олех, я поговорить пришел. По-родственному…
Олех, обернувшись к Ферюзе, указал ей глазами на полог и девушка послушно покинула шатер, оставив мужчин вдвоем.
Олех уселся на бараньи шкуры и Колуч последовал его примеру. Так и сидели внук вождя и сын вождя, глядя друг другу в глаза. Нарушить молчание решил Олех:
— Ну, говори, раз пришел.
— Нехорошо у нас получилось с тобой, Олех. Мы все-таки не чужие друг другу. Ну, раз у вас с Ферюзе все полюбовно, мешать не стану. Но надо нам с тобой не просто помириться, а начать уже доверять друг другу. Вот за этим я и пришел.
