Что за чушь я несу?…

Я еще не успел остыть и приступить к анализу своего поведения, как дверь распахнулась вновь.

Это был юркий Ленкин животик, надежно спрятанный под юбкой и блузкой. Он проскочил в дверь, не касаясь створок, и его не по чину разгневанная обладательница подошла к столу.

– В чем дело, шеф?

Я объяснил.

Она не поняла.

– Ну, и последили бы, подумаешь, моральный кодекс. У вас вон и камера есть. А так мы потеряли сразу двух клиентов. Это будет десять в неделю. А в месяц – сорок. Да это же восемь тысяч долларов! Если бы вы платили мне хотя бы пятипроцентную премию…

– Помолчи, компьютер с объемом в два куриных мозга. Неужели ты не видишь, что это – грязная работа? Уж лучше выслеживать собачек.

– Так что же вы отказались? И еще клиентке нагрубили – она ушла такая обиженная!

Я на минуту лишился дара речи. Она этим воспользовалась.

– А я тут должна сидеть, выслушивать всяких да еще вас шефом называть! И за что – за характеристику?! – Она пока только порозовела от возмущения. – Да если бы вы премий не обещали, я могла устроиться…

Всю отпущенную мною минуту Лена перечисляла какие-то заведения.

Я уже успокоился после контакта с чужим разумом. Кажется, Ленкин наезд этому очень способствовал. Пора.

– Достаточно, юная леди, – прервал я ее ледяным тоном. – Я помню, что вы один раз сварили кофе, и отражу это событие в вашей характеристике. Попрошу вас еще об одном одолжении. У вас в группе есть одна девушка… у нее еще на трусиках птичка вышита, что-то там клюет… Так вот, не могли бы вы попросить ее позвонить мне завтра…

На Лену было жалко смотреть. Она сникла, включила красную лампу и заморгала растерянно, но воспитательный процесс уже набрал обороты.

– … позвонить мне завтра с десяти до двенадцати по поводу практики.

– Это не ее трусы, – прошептала Лена.

– Что? – не понял я.

– Это не ее трусы с птичкой. Ей Петренко дала поносить. А без трусов она – дура-дурой, ы-ы-ы…

Господи, я довел ребенка до слез!

Я сунул руку в карман брюк. Платка, конечно, не оказалось. Какой уж там процесс!

– Ей и по компьютеру хотели два поставить, а у меня – твердая тройка, ы-ы-ы… А мастачка говорит, у нее поведение очень хромает, а у меня не очень…

Я выскочил из-за стола, легонько обнял ее за вздрагивающие плечи, придерживая очередное «ы-ы-ы».

– Ладно, ладно, хватит тебе. Будем работать дальше, – смущенно забормотал я.

Она шмыгнула, повернула ко мне лицо, напоминающее мазню Пентуриккио, спросила:

– Так вы меня не выгоните вместо Зуевой?

– Конечно, нет. Ведь я же тебя первую выбрал.

– Да-а, а про мои трусики ни разу не сказали.

– Откуда я знаю, на тебе же была юбка ниже колен.

– Так вы же детектив, ы-ы-ы…

– Пойдемте-ка в ванную, Леночка, – добродушно сказал папа Витя.

– Это еще зачем? – подозрительно спросила юная леди, моментально перестав плакать.

– Просто умоете лицо. Без секса, – деловито отрезал шеф.

Кажется, мир восстановлен в нашем Мойдодырском королевстве, но всплески обиды еще доносились из ванной.

– Вот только на то, что ниже колен вы и смотрите! – с укором крикнула мне Лена, смывая следы служебного конфликта.

Я тем временем думал, какой пряник должен последовать за кнутом. Да, я был жесток и чуточку коварен, а сейчас буду добр и справедлив.

– Не поехать ли нам пообедать, юная леди, а заодно и поужинать? – предложил я с какой-то дурацкой купеческой удалью.

Она возникла в кабинете, ее тщательно отреставрированное личико сияло.

– Давайте, поедем в «Лунный свет». Там так круто! Только дорого. Порция пельменей стоит…

– Едем в «Лунный свет», – решил я.

Мы долго и круто обедали в «Лунном свете». Ленка балдела, но вздыхала, что нет танцев. Когда ее печаль плавно перешла в настойчивый укор, мы снялись и поехали в «Лучик». «Лучик» выбрал, конечно, я. Во-первых, я там уже бывал, во-вторых, там есть танцы, в-третьих… Ну, мало ли что может случиться в-третьих.

Ее там не было.

Я попросил Чего Изволите посадить нас за тот самый стол. Он растянул лицо по поводу моих джинсов, но возражать не стал. Значит, ее здесь не ждут, во всяком случае, сегодня.

– Вам как обычно?

– Да, пожалуйста.

– А даме?

– Как обычно.

Только когда он принес это «как обычно» даме, я опомнился и всполошился, но Ленка отхлебнула из бокала и солидно одобрила:

– Круто! А что у вас, шеф? Кровавая Мэри?

– Вообще-то, это нормальный томатный сок, но, чтобы было круто, можно назвать его Кровавая Наталья Васильевна.

Ленка вежливо хихикнула и продолжила светскую беседу. Наверное, их этому тоже учили.

– Кровавая Мэри – тоже круто! А «Наталью Васильевну» я не пробовала.

Я тоже не пробовал Наталью Васильевну, но докладывать об этом не стал.

– А Кровавую Мэри ты, что же, пробовала?

У нее в глазах горело: «А как же!», но правда победила.

– Нет, нам одна девочка рассказывала. Так интересно!

– Наверное, девочка Вардаева?

– Вот здорово! Как вы догадались, шеф?

Потом мы танцевали. Ленка пыталась ко мне чем-то прижаться, но я держал дистанцию. Ей было весело, мне – грустно. Поэтому, когда к нашему столику подошел молодой человек явно не ради меня, я обрадовался.

Он спросил разрешения пригласить мою даму, пригласил и увел, и так пять раз подряд. На шестой ему было отказано в разрешении, а Ленке – в продолжении банкета. Их заявления протеста я решительно отмел, как сделанные под явным влиянием коктейля у одной и тестостерона у другого.

Я проводил обиженную Елену до метро. Первый рабочий день частного детектива из агентства Мойдодыр» закончился так же бесславно, как и начался.

Утром меня мучили занудные угрызения совести.

Утро вечера мудренее, и вчерашний воспитательный процесс, как посредством кнута, так и пряника, казался мне довольно пошлым. Особенно ностальгический вечер в «Лучике». Какого черта я туда поперся! Томатный сок продают везде.

А с Ленкой… И сам не ам, и другому не дам. Ну, сам – это ясно. Она – моя Подчиненная. А другому? По той же причине: она Моя подчиненная! Заколдованный круг для секретарши, работающей без зарплаты и секса.

Тут меня осенила интересная мысль. С Ленкой нельзя, она – подчиненная. С Натальей Васильевной тоже было нельзя, она – хозяйка. Еще у меня могут случиться клиенты, из которых, по теории вероятности и по вчерашней статистике, пятьдесят процентов – женщины, но, боже меня упаси, они – клиенты. Что же мне остается?

У меня окончательно испортилось настроение. Уже переступая порог квартиры, я вспомнил о беспроблемной Кристине.

– Позвонить, что ли, Костику? – сказал я вслух без энтузиазма.

Костик услышал и позвонил.

– Браток, здорово! Подъедь ко мне через пару часиков. Клин очень хочет нас видеть. Больше ничего не знаю. Поговорим. Пока.

– Пока.

Этим ограничилось мое участие в разговоре.

Лена опаздывала. Я учащенно поглядывал на часы. Наконец, она явилась, немножко припухшая, но явно довольная собой, миром и, по-видимому, мной, так как ее «Доброе утро, шеф!» прозвучало очень доброжелательно.

– Доброе утро, Лена! – ответил я соответственно.

А времени уже не оставалось ни радоваться, что она не дуется, ни поточить ее за опоздание.

– У меня срочное дело. Оставляю вам ключи от сейфа – там тысяча долларов, и от входной двери. Можете с утра поехать за компьютером, выберете, пусть привезут и подключат. Да, вот еще… – Я выложил двадцать тысяч рублей и единую карточку на следующий месяц. – Это вам на транспортные расходы.

Этакий собранный и деловитый шеф. Чтобы закрепить впечатление, я добавил:

– На аварийный случай оставляю вам телефон. ТОО «Центурия». Спросите меня или Константина Сергеевича.

Я черкнул номер телефона на листке и прикрепил его над столом.