То здесь, то там виднелись группы деревьев, а поодаль отчетливо вырисовывались светлые домики. Если приглядеться, можно было даже увидеть дым, поднимающийся из труб. Я с надеждой втянул носом воздух, но запах жилья сюда еще не долетал.

– Марк, а бани у вас там есть? – спросил я.

– А то как же! – важно ответил он.

Продираться сквозь мокрую траву не пришлось. Сколько было возможно, мы двигались вдоль кромки деревьев, а потом выбрались на вполне приличную дорогу. По ней чуть ли не бежали, предвкушая отдых и вкусный обед.

Нас приняли как дорогих гостей. По поводу плохой погоды в центре поселка, на площади, был растянут огромный тент, а стол под ним просто ломился от всевозможных яств. Жители не поскупились ни на мясо, ни на овощи. Но больше всего меня порадовало наличие сыра и сваренных вкрутую яиц. Даже не задумывался, насколько мне не хватало этих простых радостей бытия.

Водился тут также яблочный сидр и кое-что покрепче. В общем, застолье удалось. Я никак не мог взять в толк, почему наши до сих пор не смогли договориться с этими милыми радушными людьми.

Скучно на разыгравшемся празднике жизни, пожалуй, было только Илье. Его организм не требовал питья и пищи, и он просто наблюдал, как мы веселимся, навытяжку сидя за столом вместе со всеми. Не знаю, как других, а меня это здорово нервировало. Хотелось как-то поделиться с ним радостью. Но дотянуться рукой, чтобы передать эмоции, я не мог, а других способов взаимодействия не придумал. В конце концов решил просто махнуть на все рукой. Я ему не нянька и даже не приятель. Пусть сам ищет, как себя развлечь!

А вот местные испытывали к зеленому изрядный интерес. Конечно, пальцами не тыкали и за комбинезон не дергали, но рассматривали вполне откровенно. С другой стороны, ничего удивительного тут не было. Новые, как огня, боятся всего растительного – как бы они могли тут оказаться? Мне выпало присутствовать при историческом моменте – внедрении Ильи, как представителя своего вида, в эко-быт.

Лея тоже нет-нет, да и посматривала на него. Наконец, она встала, обошла стол и, уцепив зеленого за рукав, потянула за собой. Он поймал взгляд Ларисы, та кивнула. Биолог вообще была в отличном расположении духа. Сидя между Марком и другим высоким немолодым мужчиной, она о чем-то увлеченно рассуждала. Глаза блестели, щеки разрумянились, очки остались где-то в сумке.

«А ведь она очень хороша», – удивленно отметил я. Вот как меняет женщину свежий воздух и искреннее внимание собеседников!

Тамара наслаждалась едой. Кокетничать ей было некогда. Я всерьез опасался, что психологу нелегко будет подняться из-за стола.

Румын налегал на сидр. Впрочем, меру он явно знал и закуской не пренебрегал.

Я стал прислушиваться к разговорам. Слева обсуждались хвори кур и методы их лечения. Напротив два мужчины увлеченно спорили, что лучше для охоты – огнестрел или луки с арбалетами. Забавно. Молодые девушки переговаривались гораздо тише, их мне подслушать не удалось.

К концу ужина я совсем расслабился. Хотелось прилечь где-нибудь и подремать пару часов. Про баню я помнил, но после такого обеда идти в нее сразу было бы кощунством. Да и пользы никакой.

Жаль, что у длинных скамей, на которых мы расположились, не было спинок. Я оперся локтями на покрытую длинной скатертью столешницу, постарался устроиться удобнее. Можно было бы, конечно, спросить разрешения где-нибудь расположиться на отдых, но я не хотел отбиваться от своих. Вдруг им еще что-нибудь интересное предложат?

Наверное я задремал, опустив голову на руки. Проснулся от странного беспокойства.

Застолье продолжалось уже вяло, многие разошлись, кто-то тихонько беседовал. Все свои были на месте, кроме Ильи. Мои спутники рассматривали с Марком большой то ли чертеж, то ли план, расстеленный на столе. Отсюда было непонятно, что на нем изображено.

Вот, опять! Края сознания коснулось какое-то волнение. Чужое, извне. Это было странно, но не страшно. «Илья? Это ты?» – я постарался мысленно обратиться к товарищу. Получил что-то похожее на «да» и по наитию двинулся за линию домов.

Не прошло и трех минут, как я увидел преинтереснейшую картину. Лея уныло сидела на песчаном берегу узкой небыстрой речки, а Новый стоял по пояс в воде в двух-трех шагах от берега. Защитный костюм был на нем. Периодически мужчина дергался, словно пытаясь вытащить одну или другую ногу, но успеха это не приносило.

– Антон! – девушка вскочила мне навстречу. – Как хорошо, что именно ты пришел. Слушай, он там… застрял. Помоги, а?

– Мне гораздо больше интересно, как он там оказался, – заметил я.

– Ну… – Лея сильно покраснела. – Залез. Неважно. Надо вытащить его, пока никто не увидел. Ваши могут воспринять, как диверсию, а наши просто увидят его в дурацком положении. Это нехорошо. Он вообще первый Новый, появившийся тут, так далеко от своей вечной зимы.

– Прямо-таки сам и залез? – не унимался я.

– Залез – сам! – отрезала девушка, – Помогай давай, мне сил не хватает.

И связался же я с этими странными ребятами! Кажется, теперь я официально считаюсь их лучшим другом. Ну-ну.

Отстегнул сапоги, закатал штанины комбинезона, насколько позволила их ширина. Зашел в воду. Уфффф, какая холодная! Лея забралась следом.

Илья тянул к нам руки, но дно уходило вниз довольно резко, и пришлось войти в воду чуть выше колена, чтобы ухватить его. Босые ступни неприятно обволакивал глубокий ил. Самому бы не завязнуть.

Я потянул. Илья вовсю транслировал смущение и огромное количество извинений.

«Да потом все» – старательно подумал я, – «Сейчас тащи левую ногу».

После пары минут стараний получилось. Когда Зеленый освободился и шагнул ко мне, я качнулся назад и чуть постыдно не приземлился в реку пятой точкой, но тут меня подстраховала подруга.

– Ну? – настойчиво спросил я, пытаясь расправить все-таки намокшие штанины, – И как это получилось?

– Брр, как холодно! – заторопилась Лея. – Мне надо срочно переодеться! – и технично смылась.

Я повернулся к спасенному. Он безнадежно повел плечами и ухватил меня за локоть. Я увидел сумбурную череду раздражения, радости за нас и досады от собственной инаковости. Так, значит, это еще за столом.

Потом, как прохладный ветерок в жаркий день, появилась Лея, и я вместе с собеседником испытал сильную радость. Хм, интересно. Очень уж бурная реакция на девушку, встреченную только вчера. Тем более, теперь она объективно другого биологического вида.

Эко-студентка пыталась донести до него, как хороша связь с лесом. Показывала свои «татуировки» и объясняла, как Лес заботится обо всем и о ней. А он сидел, впитывал ее эмоции и отчетливо понимал, что, помимо прочего, она очень-очень сильно хочет пересадить в прудик перед своим городским домом во-он ту красивую кувшинку. Но ей самой, конечно, не достать.

Ну и полез.

С одной стороны все было понятно: молодой парень решил покрасоваться перед понравившейся девушкой. Странно другое – почему она его настолько привлекает? Вроде бы, зеленые теряют большую часть привычных эмоций. Ну уж по крайней мере всплески гормонов им не страшны. Или нет?

Илья правильно понял мой невысказанный вопрос. И передо мной предстала его история. Очень четкая, со всеми переживаниями и деталями.

Когда началась Зеленая война, они с девушкой только успели пожениться. Купили небольшую уютную квартирку: тесноватую, но светлую, с окнами на парк. Радовались, как дети. Потихоньку обживали ее, смеялись. Война застала их в Икее за выбором занавесок.

Потом была безумная гонка по укрытиям и закрытым бункерам. По выжженным гербицидами бесплодным землям и, в конце, по снегу за полярным кругом. В толпе беженцев, в постоянном страхе и непонимании происходящего. Но всегда держались вместе. Вместе же попали на криостанцию и улеглись в сон. Решили пропустить сразу тридцать пять лет. Надеялись, что за это время все уже уляжется.

А когда через положенный промежуток времени его разбудили и обрисовали действующий порядок вещей, выяснилось, что камера Кристины заглючила. Ее подняли лет через двадцать, и она решила не продолжать криосон. Но новая реальность плохо соответствовала ее чаяниям, и до пробуждения Ильи девушка не дожила.