Ордон то и дело довольно потирал руки, словно купец после удачной сделки, и совсем не скрывал, что происходящее ему очень и очень нравится. Проследив за тем, чтобы все его солдаты вышли из таверны, он повернулся к Ауру:

– Я не такой жадный, как ты думаешь, просто не хотел утомлять ребят ненужными вопросами, что подняло бы цену. А задать их можно было немало: где твоя баба, о которой ты сам же мне сказал? почему оказалась заперта дверь после того, как оборванец попал сюда? может здесь пахнет укрывательством? Вот за это ты и заплатил свои деньги, любезный, – капитан фыркнул и, резко развернувшись, зашагал к выходу, захлопнув за собой входную дверь.

Аур тут же прильнул к окну, а через мгновение рядом выросла фигура супруги.

Хозяин таверны был мрачнее тучи. Ночь выдалась просто ужасной. Он так и не мог понять, откуда взялся этот незнакомец в капюшоне, умерший на пороге его заведения, а еще он горько жалел о взятке, которую пришлось дать стражникам, которых теперь они вместе с Балей провожали взглядами, пока те не скрылись за углом улицы Котов.

– Ха! Ловко ты его уделал, капитан! Сто двадцать пять денариев чистого серебра, да этот грязный вор, наверное, подавился от желчи, что чуть не полилась из его рта, – захохотал Рукцан.

Хохот во всю глотку подхватили и другие стражники. Тут же послышались похабные анекдоты и шуточки про гоблинов-недоростков.

Акбеш вслух рассуждал о том, как он потратит вырученные с Аура деньги, перечисляя среди своих развлечений шлюх, пиво и карты. Последнее из списка было невероятно популярно среди стражников, и он клялся своим конем, что во что бы то ни стало, наконец, возьмет реванш у старого скупердяя сержанта Алисфура, дежурившего как раз в следующую смену.

Остальные солдаты поддерживали Акбеша и точно также вслух мечтали о своей доле при дележе.

Естественно, ни о каких вычетах из жалования речи не шло, да и не могло идти в принципе. Они честно исполнили приказ, отданный им сверху, и без особых проблем разобрались с тем странным парнем, что, как показалась кому-то наверху, сделал что-то неправильно или, вполне возможно, просто появился не в том месте и не в тот час. Такое практиковалась достаточно часто, и приказы об обезвреживании последнее время были также не редки.

Только после того, как началась Чума, их небольшому отряду стражников самолично пришлось, как выражались наверху, «обезвредить» пятерых таких вполне на вид неприметных людей. Четырех мужчин и одну женщину, лет тридцати.

Ходили слухи, что эти люди могли нести заразу, и в них могла жить Черная смерть. Но о какой к бесу Черной смерти заводить речь, если каждое такое обезвреживание приносило им очень неплохие деньги. Как, например, в этот раз.

Пусть у паренька и не оказалось при себе кошеля с монетами и кинжала с огранкой, но вот старик, которому не посчастливилось, что «избранник» забежал именно в его дом – расплатился за это сполна.

Капитан Ордон ехал, едва заметно улыбаясь, ничем не показывая, что на самом деле происходило в его душе.

Те деньги, которые ему удалось вырвать у Аура отдавали неприятным запашком.

Он прекрасно знал, кто такой этот Аур, и что это за место – таверна, с нехитрым названием «Пьяный кот», где собирается самый сброд. Но такой сброд, что может и нервишки пощекотать и неприятности доставить. Поэтому вполне возможно, что со стороны Аура теперь стоило ожидать какой-то пакости. Что стоило старому вояке обратиться к одному из воров или наемников, щедро снабдив просьбу серебряными денариями, а того и гляди – парочкой солидов?

Понимая это, капитан Ордон думал про то, что ближайшие дни ему бы стоило быть осторожнее. Но те деньги, что он получил с этого дела, стоили того!

– Что мне скрывать? Я даже скрывать ничего не буду, можешь сразу говорить своему любимому скупердяю Алисфуру, что я буду играть только в черные! – заверял ехавшего рядом с ним стражника Акбеш.

– Не боишься сразу вскрываться-то?

– А чего мне бояться?

– Мало ли, – стражник безразлично пожал плечами. – Все равно, я буду делать ставку на Алисфура, чтобы ты ни говорил сейчас.

Ордон одним ухом слушал разговор. Сам он не играл в карты, но с удовольствием посмотрел бы за разворачивающейся между Ашбеком и Алисфуром баталией. Игра в следующую субботу действительно обещала стать интересной, и, в отличие от своего бойца, ставку он собирался делать как раз на Акбеша. Должно же когда-либо повезти тому, кто всегда проигрывает!

Небольшой отряд стражников приближался к реке прямо на окраине города.

Капитан внимательно осмотрел окрестности и, не увидев никого по сторонам, кивнул Рукцану, к седлу которого был привязан труп:

– Всем стоп.

Отряд, услышав приказ, остановился, а Рукцан, поскакал к реке.

Совсем не хотелось исполнять до конца устав и хоронить бедолагу, как того требовали рыцарские каноны, то есть: рыть яму, сколачивать косой крест, отмаливать его грехи. В конце концов, кто он такой, чтобы удостаиваться почестей, если умер от ранения и страха на грязном полу одной из сельских таверн.

И пусть кто угодно твердит о вере и силе Спасителя и расплату за грехи. Ордон не придавал таким суждениям никакого значения, как и большинство военных людей, считая, что вера в Спасителя – инструмент в руках Императора Нравона для управления умами простого народа. А те, кто видел смерть и помнит, что это такое, знают: есть такие места и такие ситуации – никакой Спаситель не поможет.

Только поэтому опытный воин и подписал в свое время рыцарский устав «Кодекс веры». Какая, в конце концов, разница, если ты убил? Неужели Церковь Спасителя сможет отмолить самый страшный грех простых смертных – если не брать тех же магов с их некромантией и вторичным убийством души – а Император сможет сам обозначить рамки спасения?

Ордон попытался отбросить в сторону нахлынувшие мысли. Всю сознательную жизнь ему вбивали, что судить может только меч, и мечом же только и может осуществляться правосудие. А раз так – нет сил выше Императора и защищающих его слуг, что творят и суд, и правосудие на земле.

Рукцан, подскакавший к реке, поднялся в стременах и принялся отвязывать труп от седла.

Акбеш захотел, было, помочь другу, однако капитан махнул рукой, сказав:

– Справится, пусть учится, это его первые задания.

И действительно долго ждать не пришлось.

Стражник с длинными соломенными волосами и пронзительными голубыми глазами, наконец, отвязал труп и недолго думая скинул мертвеца в реку. Ночную тишину нарушил всплеск, и несколько мгновений спустя воды реки разводами сомкнулись над трупом.

Рукцан, сияя, вернулся обратно к своему отряду.

– Ну, вот и похоронили славненько, – проговорил он.

– Лучше некуда, – расхохотался Акбеш.

– Тише, не хватало еще, чтобы нас заметили, – рыкнул на него капитан.

Он обернулся еще раз к реке, чтобы удостовериться, что труп утонул и, развернувшись, пришпорил коня. – Поехали, пора сдавать смену.

Небольшой отряд поскакал к казармам, чтобы сдать смену и положить на стол начальству очередной отчет.

Но когда голоса стражников и стук копыт начали затихать, вода в реке, в том самом месте, куда Рукцан выкинул труп, вдруг пошла пузырями.

Никто из жителей славного села Недвижимые Столбы не мог видеть, как через несколько минут из воды в том самом месте вынырнул парень в насквозь промокшей одежде и в прилипшем к лицу капюшоне, жадно хватая ртом воздух. Он подплыл к берегу, не спеша вылез и, оставаясь на корточках, огляделся по сторонам, напоминая в темноте какой-то призрак.

Мало кто смог бы узнать в этом человеке агента гильдии Пространства – Сораха.