Другой вопрос, что ему нужно было попасть на окраину Восточного леса эльфов Фларлана, и такие гарнизоны лежали на его пути. Поэтому на этот раз имперцам, как бы хорошо они не махали клинками и не пускали свои огненные шары, придется подвинуться.

Он выглянул из повозки. По окраинам дороги уже можно было разглядеть изредка попадавшиеся там деревья.

Неплохо, совсем неплохо. Значит, за один переход они совершили бросок через скальный массив, прилегающий к Драконьей гряде.

Лошади по-прежнему, с пеной у рта, мчались галопом, сбивая подковы и поднимая дорожную пыль. Можно было давать команду на привал.

Тунда отдал распоряжение о ночной вахте Киркве, так удачно сменившему Верму несколько минут назад. Пусть лошади сами ведут путь, а Кирква лучше последит за округой. Но для этого надо кое-чего подрисовать.

Тунда наклонился к своему кругу на полу повозки и приготовился расчерчивать внутри уже готового круга еще несколько рун, чтобы не сбиться ночью с маршрута.

Он, попутно бросив взгляд на Эгорда и Булдука, все еще ворочавшихся в углу повозки, с угрозой сказал:

– Мне повторить или кого-то из повозки вышвырнуть наружу? Привал!

Гильдия Пространства изъявила свою волю, хотя одному только Сораху было ведомо, чего стоило узнать это изъявление…

Голова болела, будто с хорошего похмелья, и, казалось, раскалывалась пополам. Порезанная рука, несмотря на наложенные чары самоисцеления, все еще ныла, давая о себе знать. Кололо тело, а глаза вылезали из орбит. То пространство магической Силы, в котором предпочитали плести свои чары магистры его гильдии, пока оставалось чем-то далеким и даже чужим для молодого мага.

Он прекрасно знал, что, несмотря на весь свой – как уверяли те же магистры во главе с достопочтенным Некреусом – талант, аспирантура законченная экстерном – не совсем то, с чем можно вот так беспрепятственно развязывать клубки Силы.

Наверное, сейчас стоило набраться сил, отлежавшись где-нибудь в чаще, под бдительным оком охранных заклятий. Поспать, как следует, как минимум сутки, и тогда уже отправляться в путь со свежими силами.

Однако все было сказано до предела ясно и понятно: любое промедление означает провал.

Сорах, всегда отличавшийся отличной памятью и стремлением к познанию, помнил основной курс восстановления в пути, который они проходили на второй стадии обучения и надеялся, что сейчас полученные знания смогут помочь.

В базе принципа восстановления в пути лежала структура размежевания сознания. Не углубляясь в тонкие термины, все сводилось к тому, что прямо в пути следовало разделять функции собственного организма.

Так, если ты, к примеру, получил рану, которую нельзя затянуть магией, и ты идешь, оградив себя магическим щитом – ты можешь погрузить в сон ту же руку, как бы отключив ее от всего остального тела. Она будет регенерировать, болтаясь, как у тряпичной куклы вдоль тела, и преспокойно заживать.

Также можно сделать и с любой другой частью тела, будь то: нога, ухо или туловище. При этом та же нога вроде как будет спать – но идти дальше. Вот такой получался некий самообман!

Без проблем тот же фокус за счет принципа размежевания сознания можно было проделать и с головой, добавив к заклинанию щита чары навигации. Сознание погружалось в сон, а тот на кого наложены чары – продолжал свой путь.

Сорах, недолго думая, сотворил несложное заклинание магического щита и, помучившись немного с заклинанием навигации, погрузил в сон свое тело. Решив, что осторожность все же не повредит – хотя пущенные совсем недавно очередные заклятья поиска не дали результата – маг ограничил свое сознание полудремой. Конечно, он смог бы пройти в том состоянии, в каком он пребывал сейчас, еще достаточно долгий путь. Но мало ли какой сюрприз лес и поля готовили одинокому путнику дальше в дороге? И будет ли у него возможность отдохнуть как сейчас, там, дальше? Да хотя бы за ближайшим холмом?

Ответов на эти вопросы он не знал, а заклинания поиска не могли заглядывать так далеко. Плести же более сложные заклятия, не было ни времени, ни желания, и, самое главное – возможности.

Что значило рисковать теперь, когда воля Совета Властелинов Силы, магистров гильдии Пространства изъявлена?

От этой мысли Сорах, несмотря на то, что он находился в полудреме, вздрогнул. Теперь любые разговоры о праве на ошибку – пустой звук. Если Совет делает что-то – он делает это наверняка. От мысли, что делать наверняка придется именно ему, Сораху порой становилось не по себе, хотя он и был уверен в своих силах.

Порой в стенах башни ходили слухи, что великие специально выращивают, вскармливают некоторых своих учеников для заданий. Не взрастили ли и его стены башни для одной из таких миссий? И, конечно же, великие не выбрали его, если бы не были уверены, что он справиться. Такая мысль отдавала леденящим холодком.

Лес вокруг становился все массивнее и величественнее, превращаясь в одну сплошную полосу. Все реже попадались луга и поляны, на которых можно было встретить озерца, заросшие камышом, или ключи ручьев, бившие прямо из самых недр земли небольшими фонтанами. Деревья стремились ввысь, пряча в своих кронах лучи пробивающегося к земле солнца.

Проходя мимо очередного дуба-исполина, Сорах вдруг почувствовал легкое жжение чуждой магии.

Здесь наступал черед другого порога. Порога другой творимой волшбы, отличной от привычной Сораху магии стихийных гильдий с их источниками черпания Силы.

Магия леса жгла, но и приятно обволакивала, словно приглашая в свои просторы. Каким-то образом ей удавалось плавно обтекать магический щит, воздвигнутый Сорахом. И она, не разбиваясь об него и оставаясь как бы в стороне, с любопытством наблюдала за чужой сущностью, хотя все же была не в силах проникнуть внутрь щита.

Маг понимал, что тягаться в чем бы то ни было с самой природой – нет никакого смысла. Природа не передаст какие-либо сведения, если ты, конечно, сам не станешь ее частью, не сможешь видеть ее глазами подобно друиду.

Сорах, будучи студентом, читал легенды о людских магах, что могут слиться с окружающим пространством, но не верил, что сейчас такие маги ходили где-то среди здешних лесов и полей.

Ведь, как учили Властелины Сил: ты сам, черпая энергию, проникаешь через оболочку природной субстанции, прежде чем коснуться потока, а это значит – природа хоть и не может прочесть твои заклятья, но может их просто поглотить, почувствовав опасность. Единственным возможным способом обойти барьер была волшба через сферу Торсионных полей, в обход стихийной магии. Но зачерпнуть оттуда силы могли только выходцы из гильдии Пространства, да и то – далеко не все.

Сорах вздохнул. Да, ему еще многое предстояло понять в этом сложном и запутанном клубке теорий, чтобы самому когда-нибудь стать магистром. Ведь…

Мысль оборвалась неожиданным уколом в области печени, и тело Сораха, тут же выйдя из искусственного сна, изогнулось, будто в дуге. Боль пронзила сознание и отдала в позвоночник до самой поясницы. Тело парализовало, и маг вытянулся словно струна. Белая пелена на миг почти закрыла взгляд, отделив Сораха от внешнего мира, и он зажмурился, а когда открыл глаза, то увидел, как из-за холма, рыча, в его сторону движется какое-то существо.

Пленившая мага боль вдруг отступила, и он медленно опустился на землю, распластавшись на траве, словно тряпичная кукла. Магический щит был прорван, не сработали и чары отвода глаз.

Существо, движущееся в его сторону, было похоже на медведя, но огромная медвежья пасть, глаза и уши дальше переходили в оперение и кончались телом тигра невероятных размеров.

Студенты гильдии Пространства на уроках монстрологии изучали самых разных тварей населявших Ториан, однако упоминаний о таком чудовище Сорах не мог припомнить ни в одной из лекций.

Тварь зашипела и, пригнувшись, издала утробный рык, готовясь к прыжку.