Лайла почувствовала, как кровь схлынула с лица. На фото была изображена сцена из ресторана, когда она столкнулась с мужчиной по дороге в уборную. Но девушка сразу поняла, что именно так огорчило Генри. Фактически на фото она была запечатлена со спины, на руке у нее висел жакет, а вторая рука, как и голова, покоились на груди у того, с кем она столкнулась. Если не знать подоплеки, то с первого взгляда кажется, что она танцует с этим человеком, потому что его рука оказалась у нее на обнаженной сзади талии, придерживая ее от падения, их головы были повернуты в одну сторону. Даже на фото было видно, что Лайла буквально вплавилась в своего визави. Кто бы ни сделал фотографию — он, очевидно, хотел представить произошедшее в совсем ином свете. Возьми кадр хотя бы на секунду раньше или позже, было бы очевидно, что все не так.
Было видно, что Генри сфотографировал какое-то издание — остатки букв сверху фото были неразличимы, но их желтый цвет как бы намекал на оттенок прессы. Девушка нахмурилась. С одной стороны, фото и правда могло бы быть компрометирующим, если бы Лайла была в чем-то замешана. Но она ожидала немного больше доверия от человека, который со своей стороны требует его безраздельно и безоговорочно. Было обидно. И как-то… Неприятно. Она даже думала о том, чтобы не отвечать ему. Но потом рассудила, что это будет признанием вины. Ведь ей определенно есть, что ответить. Конечно, в лицо, глядя в глаза, ей было бы приятнее выказать свою обиду. Но… Что ж. Она насмотрится на Генри позже. А сейчас:
«Лайла: «Меня не затруднит объясниться. А тебя?»
Девушка невольно оказалась мысленно в той субботе, когда она увидела любимого в номере отеля, а потом сбежала, как маленькая, от решения проблемы, создавая новые. И Генри сейчас так же, как и она, вероятно, делает неправильные выводы, не обладая всей информацией. Какой-то порочный круг… А что, если… Нет. Он намного рассудительнее и взрослее, он не поступит так… В голове возникло яркое воспоминание, как она сидела на полу в душе, и ничего, кроме пустоты, не существовало вокруг на миллион миль. Клеман, увидев ее полуистеричное лицо, схватил ее за руку и, извинившись, вышел из класса.
— Что-то с Жасмин? — Он выглядел не на шутку встревоженным. — Что-то произошло, да? Я так и знал, что ей нужна моя помощь!
— Нет-нет, — Лайла поспешила его успокоить, вот только слов утешения не нашлось. Вряд ли его порадовало бы отсутствие новостей. — Просто кое-что произошло на ужине у мамы. И Генри все не так понял… И я… Боюсь потерять его… — Когда девушка сказала это вслух, осознание накрыло ее с головой, и она не смогла сдержать дрожь во всем теле. Клем наклонился и взял ее за плечи, внимательно вглядываясь в глаза.
— Эй. Все будет хорошо. Он умный, хороший, добрый парень. Он все поймет…
Лайла кивнула, но в голове билась одна и та же мысль. «Стоило ли так дерзко отвечать, может, нужно было все ему рассказать? Объяснить? Ведь ничего же не было такого. Это просто чья-то шутка…» Однако смс было отправлено, доставлено и прочитано. Ответа не поступило. Поздно кусать локти.
Лайла промучилась весь остаток дня и целую ночь. Она так плохо выглядела, что Жас, увидевшая ее в четверг на занятиях, молча обняла ее и буквально затащила в женский туалет.
— Эй. Что случилось? Меня не было всего пару дней, а вы уже успели…
Жасмин удалось уговорить Эвана отпустить ее на занятия только сегодня. Всю среду она занималась у него дома, даже не показав нос на улицу, а вторник вообще провела в постели. Ее парень носил ей еду и печенье, всячески ублажал и зацеловывал, а заодно пытался помочь ей разобраться с огромным потоком информации, который ей пришлось обрабатывать сейчас. После его терапии она была в шоке от самой себя. И совершенно не понимала, как она могла не знать многие вещи о самой себе, что лежали практически на поверхности. Когда она озвучила свои сомнения и выводы, Эван нахмурился.
— Глупости, если бы они были на поверхности, ты бы от них не пряталась. И как вижу, тебя больше впечатлила информация, которую ты выдала под давлением, чем-то, что тебе понравились некоторые… особые аспекты вчерашней… ээ…
Они оба начали: — Се… — и Эван не позволил себе перебить девушку:
— Сеанса? — Ну… Как терапия… — Она растерянно хлопнула ресницами.
— Я хотел сказать сессии, но, пожалуй, твое определение более точно отражает произошедшее…
— Сессии? В каком смысле? — Жасмин округлила глаза. Потом закрыла их. — В том самом смысле? Да? Ой!
И это спровоцировало новую волну вопросов, рассуждений… Эван со сжатыми губами ожидал реакции девушки, когда она, наконец, задаст все вопросы. Отвечать на них не хотелось. Но пришлось ответить хотя бы на часть. Он решил придерживаться только настоящего: их с Жас отношений и того, что с ней произошло. И того, что произошло между ними. Максимально дистанцируясь от своего прошлого.
Прошло не менее пары часов, когда энтузиазм и любопытство были полностью удовлетворены. Эван не был уверен, что легко сможет поделиться своей историей, поэтому мягко, но настойчиво увел разговор в другое русло.
— Когда-нибудь позже, когда я буду готов говорить об этом, я все тебе расскажу. Но не сейчас. Просто прими то, что тебе помогает, и пользуйся моими услугами столько, сколько тебе захочется. Или столько, сколько будет необходимо. И пожалуйста, критично подходи к тому, что ты читаешь. Иногда все не так, как описывают другие. И не смей даже подумать о том, что если тебе нравятся некоторые элементы Темы, то ты либо ненормальная, либо извращенка! Просто поверь мне — это не так. А по поводу всего остального. Не пытайся за один день все упорядочить и во всем разобраться. Пусть все уляжется. Лучше, когда осознание происходит постепенно…
Неудивительно, что от обилия информации Жас быстро устала и уснула, как маленькая. Эти два дня она была буквально окутана заботой. Но к концу среды сидеть в четырех стенах не хотелось и больше не моглось. Пришлось словом и делом доказывать Эвану, что она вроде как разобралась в себе и не будет набрасываться на первых встречных девушек, даже если те захотят сделать что-то, что ей не понравится.
И вот, вернувшись в лицей, она наблюдает шокированную Лайлу и взволнованного Клема. Она решила решать проблемы по мере их поступления. И пока Клем ворковал с Катей прежде, чем разойтись по разным корпусам, она уволокла подругу подальше от любопытных глаз. Однако ее взволнованно-шутливое вступление было прервано бесцеремонно:
— Знаешь! Могла бы и позвонить. Или написать. И хоть что-то сказать! — Лайла отошла от девушки, нервно сбросив ее руку со своего плеча: — Так подруги не поступают!
Первой реакцией было напомнить, что Лайла сама убежала в бурю и грозу, ничего толком не объяснив, но справедливости ради, стоило отметить, что та все-таки оставила сообщение. Девушка глубоко вдохнула и выдохнула. Но сказать ничего не успела.
— Ты мне ничего не рассказываешь. Будто заранее знаешь, что я не могу тебе помочь! Но мы всегда поддерживали друг друга. Всегда! Черт! Жас! — Она обхватила себя руками и отрывисто проговорила: — Я рада, что с тобой все хорошо. Ты выглядишь намного лучше и спокойнее. И смелее как-то. Увереннее. Я рада этому. Но я не хочу с тобой разговаривать. И делиться чем-то важным. Даже, если мне это сейчас нужно. Не могу просто! Давай ты сегодня побудешь с Клеманом. А я буду одна, ладно? Снова одна… — И она выскочила из туалета, не дождавшись реакции подруги.
У выхода Жас уже ждал Клем:
— Эван сказал, ты в порядке. Но тебе нужна была пара дней. Чтобы прийти в себя. Да? — Она, все еще ошеломленная реакцией Лайлы, кивнула. — Ты так напугала нас. Это было не очень-то хорошо. По отношению к нам… — Жасмин уже приготовилась к длительной лекции. Но Клем только сказал: — Не ожидал от тебя такого. Пойдем на урок.
— Прости… — Жас почему-то захотелось прикоснуться к его щеке, или обнять, чтобы показать всю степень своего сожаления, но это показалось таким неуместным и неправильным, хотя она уже делала так миллион раз. И понять, что изменилось, она не смогла. Не так — сразу. Она неловко откашлялась: — Что с Лайлой, ты не знаешь?
