Торт был божественен. Он таял во рту, заставляя закрывать глаза и улыбаться, а нежные кусочки миндаля и легкий кунжутный аромат вызывали мурашки по коже. Вкус полностью поглотил ее, затмевая звуки и цвета вокруг. Она не слышала ни протестующе-капризные комментарии кузины, ни заинтересованный вопрос отца, ни едкие смешки кузенов, растворяясь в ощущениях. Положив последний кусочек на язык, она смаковала его, пока вкус не исчез окончательно, оставляя лишь едва уловимую сладость послевкусия. Открыв глаза, она уже знала, что снова столкнется глазами с незнакомцем. Теперь его взгляд искрился не только восхищением, но и каким-то непонятным довольством и удовлетворением. Лайла снова смущенно отвела взгляд, а потом уже не нашла своего преследователя до самого ухода из ресторана.

Каролин была в восторге. Они не часто отмечали этот праздник с таким размахом, ежедневная суета и заботы редко дарят возможность увидеться с семьей. Тетя Агата, весь вечер увлеченная беседой с родными с южного побережья, лишь в самом конце обменялась с Лайлой парой фраз. Ей было очень интересно, почему тортик закончился именно на девушке?.. А еще, почему ее молодой человек не приглашен на эту встречу, ей ведь так не терпится познакомиться… Лайла сама удивилась, что за вечер вспомнила о Генри лишь несколько раз, не проверив, впрочем, телефон на предмет звонков и смс. А еще в этот вечер ей совсем не было холодно. Даже наоборот.

Решив отлучится в уборную, Лайла как всегда поторопилась. Неудачно отодвинув стул, она толкнула официантку, которая пыталась поставить перед ней чашку кофе. Шею обожгло горячей жидкостью. Резко поднявшись и мгновенно стянув с себя обжигающий жакет, испорченный доброй порцией американо, она пулей направилась в уборную. И конечно, налетела на какого-то мужчину, едва не выпачкав его рубашку своим мокрым платьем. Стыдно было… До чертиков. Она зарумянилась и, извинившись, убежала. Лайла бы даже посмеялась — ведь ни один день не обходится у нее без приключений. Но было как-то до ужаса неловко. Даже на дне рождения мамы она не может не обратить на себя внимание. Единственной ее победой стало то, что она смогла выцепить по дороге из уборной метрдотеля и узнать, что десерт для нее приготовил… Не шеф-повар. И не любой другой повар ресторана. Вот же. Слова из них не вытянешь!

Они приехали домой достаточно поздно, однако Генри так ничего и не написал. Пропущенных тоже не было. Грустно вздохнув, она проверила телефон еще раз после душа, и еще раз после того, как улеглась в кровать. Ничего. Пожелав ему спокойной ночи, девушка улеглась. Воспоминания о вечере крутились у нее в голове, но последнее, о чем она подумала перед сном, был незабываемый взгляд незнакомых зеленых глаз.

Генри едва помнил себя, когда вернулся домой. Сил едва хватило на то, чтобы подняться в комнату, а не завалиться спать с гостиной на первом этаже. Он уснул, не коснувшись еще подушки, успев только написать в ответ на сухое пожелание спокойной ночи от своей девушки: «Генри: «Я люблю тебя!». Спор с отцом в машине забрал последние остатки бодрости.

— Зачем было все так переделывать. Можно было ограничиться приемом с отсутствием сцены. Но ты ведь каждую запятую перепроверил! И каждую аранжировку переделал. Да еще и новую песню! Генри, я понимаю, что это твое творчество. Но ты так себя до могилы доведешь!

— Пап. Я так вижу. И не могу делать все наполовину. Не надо было переносить релиз на неделю раньше!

— Если ты, и правда, хочешь выпустить новый альбом, да еще и в октябре, то выбора у нас не было. А тебе еще экзамены нужно сдать. И есть еще и другая жизнь! Твоя! Одумайся, сын! Летом нужно отдыхать и думать о поступлении. Плюс концертный график. Как ты найдешь время для Лайлы?

Это было ударом под дых. И Антуан понимал, что отчасти это был нечестный ход. Но работать на износ Генри любил, не обращая внимание на всякие условности. И мог просто упустить самое важное в своей жизни.

— Папа. — Генри не продолжил.

— Особенно, пока она не знает о Джее. Как ты будешь с ней видеться этим летом, если планируешь выпустить альбом? Еще даже не получив сборы с этого. Я люблю тебя, сынок, и желаю тебе счастья. И мне казалось, ты и сам уже понял, что оно не только в творчестве. — Словив беспомощный и уставший взгляд сына, то и дело искрящийся страхом и сомнениями, Антуан потрепал его по голове: — Ты со всем справишься, только про себя не забывай…

Отец, конечно, был прав. Но сегодня он совершенно не готов был к решению этих вопросов. Сегодня он заслужил отдых.

====== Потерянная ======

В субботу после подготовки нескольких тем к экзаменам Лайла, Клеман и Жасмин сидели на заднем дворе.

— Как в старые добрые времена. Только мы втроем… — Лайла постаралась, чтобы голос звучал бодро, но никого не смогла обмануть. Генри не пришел на подготовку, вновь сославшись на дела.

— И Жасмин щебечет о Джее. — Добавил Клеман с ухмылкой. Катя привезла Жасмин домой рано утром, и заскочила к нему ненадолго. Совсем ненадолго. Открыв дверь он, полусонный, в старых трениках, не ожидал, что девушка вихрем затащит его в комнату, припрет спиной к двери, сделает потрясающий минет, и, оставив его в желеобразной форме возле двери и крикнув: «Не провожай!», унесется по делам. Он до сих пор вспоминал об этом примерно раз в пять минут и не мог отделаться от мысли, что ему чертовски нравится его «девушка».

— Я даже не сделала ни одного селфи! Так была взволнована, что про все на свете забыла.

Лайла надула губки: — Ты обещала показать мне свой образ!

— Уверен, она, как всегда была прекрасна… Жаль, что мы этого не увидим…

Жас тихонько фыркнула и отошла в дом за очередной порцией лимонада. Вечер был все еще жарким. Воспользовавшись ситуацией, Лайла тут же атаковала Клемана:

— Мне нужна твоя помощь. Жасмин не хочу трогать — она в последнее время какая-то уставшая и нервная. Сходишь со мной в ресторан? Нужно кое-что узнать. — Коротко изложив события вчерашнего вечера, она четко обозначила цель узнать, кто же приготовил для нее этот тортик. И отблагодарить. О зеленых глазах она решила никому не рассказывать. Она еще сама не знала, как отнестись к этим глазам. И к своей реакции на них тоже.

Клеман, конечно, согласился. Бросить подругу в беде — не в его правилах. Даже если эта беда — до ужаса вкусный тортик и до кошмара неуемное любопытство.

Уже лежа дома в разобранной кровати, готовая ко сну, Лайла опять смотрела на телефон. Снова нет сообщений. Внезапно раздался еле слышный стук. Он повторился опять и опять. Девушка тихонько открыла окно, готовая, если что, отражать атаку воров, вооружившись толстым учебником, но охнула от удивления. В саду стоял Генри с огромным букетом белых роз.

— Я сдаюсь, мадам, пощадите! — Он широко улыбался, от усталости, буквально сквозившей в каждом его движении на неделе, не осталось и следа. — Прости меня, любимая…

Девушка опешила, но потом, живо перекинув ноги через подоконник, спустилась в сад, строго заглядывая ему в глаза:

— Что ты уже натворил? — В животе совершенно нелогично порхали бабочки.

Генри пожал плечами, подойдя ближе и укладывая букет на окно:

— Мы так редко видимся. Все из-за меня. Но я безумно скучаю. И очень-очень стараюсь. Вчера закончил один важный проект с отцом. Полдня отсыпался, полдня подводили итоги. Но я даже и не допускал мысли, что не увижу тебя. Я не смог бы уснуть… — В душе распустилось мерно пульсирующее счастье, и Лайла бросилась в его объятья.

— Прощен. Я тоже очень-очень соскучилась. Зайдешь? — она махнула рукой на окно.

— Я еще жить хочу. Думаю, твой отец не будет от этого в восторге…

— Ууу. Трусишка! Тогда подожди! — Она перегнулась через подоконник, выставив на обозрение попку в короткой пижаме, отчего за ее спиной раздалось натуральное рычание, выхватила плед с кровати и вернулась к любимому. Расстелив его под яблоней, они уселись рядышком, обнимаясь. Лайла устроилась поудобнее.

— Рассказать, как прошла неделя без тебя?