— Ладно, тогда, за что тебе должно быть стыдно и перед кем? — Лайла молчала. — Родная моя, нет ничего стыдного или плохого в том, что ты осознаешь свои желания и делаешь что-то для их удовлетворения… Это в принципе не может быть плохо. Плохим такое поведение становится только при наличия фактора публичности… За закрытыми дверями нашей спальни ты не можешь сделать чего-то такого, что было бы ошибкой. До тех пор, пока ты говоришь мне правду. И наоборот.

Он резко притормозил, съезжая на обочину. Повернулся к ней и взял ее лицо в ладони. Взгляд его был полон нежности, надежды, вдохновения и света, согревающего душу девушки своим мягким теплом. Прикоснувшись к ее губам, он прислонил свой лоб к ее и пристально вгляделся в зеленый омут глаз. А потом сдержанно пробормотал: — Я надеюсь, не будет слишком неприличным сказать тебе, что такие разговоры здорово мешают вести автомобиль, и очень стимулирует воображение к уж точно не очень приличным вещам… Например, к твоему образу на простынях, рассказывающему мне о том, чего бы тебе хотелось… — Он опустил потемневший взгляд и, еще раз коротко поцеловав девушку, вернулся на дорогу. Девушка покраснела от картины, представшей перед ее глазами, потому что точно знала, что она бы сказала Генри в такой ситуации.

Дорога отняла почти весь день, и тепло нагревшейся земли уже приветствовало скорое лето. В районе семи, когда желудок уже давал знать о том, что о нем безжалостно забыли, парочка въехала на очередной пригорок, и у Лайлы перехватило дыхание. На настоящем пастбище ходили настоящие лошади. Много! Разного окраса! Это было, как в сказке! Глаза девушки сияли, но когда машина проехала еще несколько миль, и из-за горки показался замок, казалось, она вся стала источать мерцание. Замок! С воротами, конюшнями, и всем, что полагается иметь уважающему себя замку.

— Генри, что это? — она спросила с придыханием, и парень был не уверен, что она действительно ждет ответа.

— Ты помнишь, ты отменила наше свидание в воскресенье? — Она рассеянно кивнула, не до конца понимая, о чем он говорит. — Я хотел показать тебе это место. Оно особенное для меня.

— Еще бы! А для кого это станет обыденностью? — Лайла приоткрыла окно, чтобы получше рассмотреть белую лошадь, прогуливающуюся прямо у дороги.

Молодой человек ничего не ответил, однако, мысли в голове стали сгущаться, и он перенесся в то время, когда был здесь в последний раз. Чтобы не омрачать прибытие девушки в Шато-де-Анж, он решил оставить эту идею воспоминаний ни о чем, и погладил Лайлу по голове. Она обернулась, счастливая и безмятежная, одаривая его самим светом. Въехав, как и полагается, по мосту через ворота во двор, Генри повернул налево. Огибая здание по периметру, каменная дорога почти сразу сменилась удобным покрытием и, с удивлением, девушка увидела огромный гараж, почти полностью забитый разномастными авто. Оставив машину, они вышли через неприметные двери во внутренний двор.

— Давай мы найдем Анж… — Генри буквально потащил девушку мимо замысловатых и непонятных вещей, странно одетых людей, которых она разглядывала, как музейные экспонаты. Сзади послышался стук копыт, и резко осадив лошадь, прямо за спиной Лайлы на камни спрыгнула девушка.

— Генри, милый! Боже, дорогой, как же ты повзрослел… Это что-то в твоих глазах… Мы так и не дождались тебя в воскресенье! О, боже, боже, что с тобой случилось? Откуда это, мой мальчик, откуда? — девушка не выпускала Генри из своих объятий, периодически обеспокоенно осматривая его с ног до головы. В груди Лайлы уже нарастал совершенно неуправляемый поток ревности и гнева, но добрые и молящие о помощи глаза любимого привели ее в чувства. Чуть отодвинув ревность на потом, она прочистила горло, как бы напоминая о своем присутствии. Девушка отпустила, наконец, ее молодого человека и повернулась на звук, немного смущенная. И только сейчас ревнивая тигрица, готовая уже броситься в бой, увидела, что девушка оказалась возрастом постарше ее матери. Волосы с проседью и непрекращающийся поток речи делали ее похожей на птичку.

— Лайла, позволь представить, это Анжелика, владелица и управляющая всей этой сказки, — он выделил для Анж первое слово, чтобы она не делала акцент на том, что часть замка — и не малая — принадлежит его семье.

— Уф, Генри, никто меня так никогда не назовет, только ты. Я очень рада, что вы смогли приехать, и именно сегодня… У нас сегодня бал и турнир… Комната ваша всегда готова, даже не смей задавать это глупый вопрос. — Она остановила парня, положив ему руку на рот, абсолютно бесцеремонно. Он вытаращился на нее, сделав круглые глаза. — Так. Вам в таком виде здесь ходить можно не больше пары часов. Турнир в 9. Вы останетесь на пару дней? — Она хотела еще что-то сказать, но, кажется, поняла, что задала вопрос, и нужно дождаться ответа.

— О, Анж… Нет, мы уедем завтра днем. Да, мы переоденемся, с удовольствием, но сначала душ и обед. В турнире участвовать мы не будем, и я бы хотел поговорить с Иветтой.

Лайла, оставшаяся где-то за рамками этого разговора, уже отвлеклась от него и вновь глазела по сторонам. Кто-то что-то постоянно перетаскивал, устанавливались импровизированные трибуны, какие-то ограждения, очевидно, готовилось нечто грандиозное… Почувствовав ладонь Генри на своей руке, она сжала его руку и покорно пошла за ним, услышав от Анж запоздалые приветствия, и пожелания приятного времяпрепровождения.

— Что сначала, душ, или обед? — Генри задал вопрос, заранее зная ответ.

— Обед. Однозначно! — Лайла не успела закончить предложение, как они оказались во вполне современной кухне, скрытой старой деревянной дверью.

— Откуда ты знаешь это место? — Лайла, пережевывая курочку со шпинатом, во все глаза рассматривала то, что происходит на улице.

— Очень давно я его знаю, когда здесь были только замковые стены и сплошные пастбища… Отец однажды привез. Это была любовь с первого взгляда…

— То есть это место очаровало тебя в 10 раз быстрее, чем я?

— Оно тебе не конкурент, не переживай… Я ведь тоже не сразу тебя очаровал… И не сразу разглядел… Но, в том, что ты особенная, я не сомневался ни мгновения…

— Расскажи о турнире… И бал. В смысле, настоящий? С танцами и все такое…?

Парень прыснул от смеха: — И все такое тоже обязательно прилагается… Но на турнир мы только посмотрим.

— А что, в нем можно еще и участвовать?

В кухне появилась Иветта, и Генри отошел к ней, поговорить о предстоящих планах. Он заметно нервничал, и кивающая его словам девушка несколько раз улыбнулась и успокаивающе погладила его по плечу.

— Что-то случилось? — Лайла смерила девушку оценивающим взглядом, а на парня уставилась, ожидая выудить всю возможную информацию…

— Нет. Иветта заправляет всем хозяйством здесь. И учитывая, что мы явились к балу, нам нужны соответствующие наряды… Я не планировал такое мероприятие, когда составлял планы на воскресенье. Нам хватило бы пары часов по территории и визита в одно особенное место… Но раз наши планы так внезапно поменялись…

— Да, я хотела спросить, почему нам нужно переодеваться, и во что?

— Ну, ты же видишь, как здесь все ходят… Девушки в платьях и с веерами, мужчины со шпагами, или в кожаных жилетах… Все под старину. Мы должны не выбиваться из коллектива. Ничто не должно напоминать сегодня о том, что мы живем в 21 веке… Пойдем, я отведу тебя в наши комнаты.

— Наши комнаты, — она округлила глаза, — серьезно, мы будем жить отдельно, как в 18 веке?!

Генри только загадочно улыбнулся. — Пойдем…

Они поднялись наверх по лестнице на несколько пролетов, молодой человек картинным жестом распахнул массивные двустворчатые двери и пригласил девушку внутрь. В центре комнаты стояла огромная кровать с балдахином, на ней были аккуратно разложены два комплекта одежды, стоит сказать, очень искусно выполненной. За кроватью в стене виднелся проход в еще одну комнату, которая на проверку оказалась ванной. Прямо напротив двери было небольшое окно и дверь на балкон, а справа от балконной двери была еще одна, небольшая, ведущая в комнату, чем-то похожую на кабинет, но с диванчиком и несколькими книжными полками. За основной дверью пряталась небольшая гардеробная, в которой было несколько мужских вариаций на тему нарядов 18 века.