Генри провел ладонью по виску и щеке Лайлы, даря нежность, пока девушка наверстывала дыхание, и аккуратно убрал руку. Снова поправив причиняющий нереальный дискомфорт неудовлетворенный орган, он достал из бардачка влажные салфетки, и, вытерев свою руку, легонько прикоснулся холодной поверхностью к еще горящему от ощущений лону девушки. Она вздрогнула и снова прогнулась в волне дрожи, издав тихий стон. Перехватив его руку, она прижала ее к самому скромному месту и надавила, продлевая удовольствие. Мелко дыша, она открыла глаза. Генри смотрел на нее, не в силах отвести взгляд. Он был вновь потрясен тем эффектом, что произвел на него вид любимой в пик их интимности. Она улыбнулась, немного обиженно надув губки.

— Опять ты остался ни с чем. А я хотела тебя… — Она не двусмысленно указала на выпирающие джинсы.

— Наберись терпения, любимая. Всему свое время. Надеюсь, я хоть немного умерил твой пыл… — он подстроил сиденье и снова завел мотор.

Покатавшись по местности, они прибыли, наконец, в город, где первым делом пробежались по магазинам. Генри не терпелось переодеться.

Пообедав в потрясающей кафешке с домашней кухней, они снова отправились в путь. Лайле позвонила тетя Агата с наставлением срочно связаться с мамой, потому что оправдания заканчивались. Услышав счастливый голос племянницы, женщина моментально успокоилась и пообещала сильно обидеться, если та не познакомит ее со своим похитителем. Звонок родителям принес много неудобных вопросом, и небольшое чувство вины. А следом за виной перед родителями возникла вина и перед друзьями. Она игнорирует их целый день, даже не узнав, как они провели время в лицее без нее. Все ли у них хорошо…

Но вид из окна быстро разогнал тоску — лестничный сад, только-только распускающийся, создавал неписаную картину, постоянно меняющуюся по мере смены угла зрения. Прогулявшись по нему, они вновь отправились в путь. Природа за окном завораживала, а разговоры обо всем на свете с любимым человеком делали день наполненным и живым.

Столько эмоций в один день утомили девушку, а плотный ужин в постоялом дворе «У Анри» — такие, оказывается, еще бывают — сморил ее окончательно. У Лайлы хватило сил только на то, чтобы отправить смс Жасмин. Укладываясь в постель в новой пижаме — Генри настоял на том, чтобы купить ее, иначе можно замерзнуть ночью — она успела пробормотать только «Все равно ты от меня не отделаешься, и когда-нибудь я все-таки завладею тобой, Генри. Я же все-таки мадам Мелье» — она уснула.

Генри снился очень неприличный сон. Обычно его подсознание не радовало его настолько красочными и яркими образами, но он будто наяву чувствовал то, что ему снилось. А сегодня, после целого дня поездок и впечатлений, тот краешек сознания, который не был поглощен эротическими фантазиями своего хозяина, совершенно не ожидал еще и во сне испытывать шквал эмоций. Лайла вдохновляла его на написание совершенно новых работ, и вторую ночь подряд он набивал на ноуте отца идеи, композиции, варианты исполнения старых песен. В нем будто проснулся творческий вулкан, и Генри знал, кто этот вулкан подогревает. Напитавшись за день энергией любимой, он пытался запечатлеть это как можно скорее, чтобы не пропустить ни одного прекрасного фрагмента, подаренного ему его музой. Несмотря на то, что спящая Лайла манила его сонным теплым телом, он сопротивлялся до последнего, чтобы успеть набросать как можно больше заметок, создать материал, с которым дальше можно будет работать… Сегодня часы показывали половину третьего, когда он сдался и отправился к сверкающим пяточкам под одеяло, заснув почти мгновенно.

Но и тут — в царстве Морфея — ему не удалось отдохнуть. Образ Лайлы, вытворяющей невероятно откровенные вещи, заполнил пространство сна. Он слышал отзвуки ее стонов, вторящих его, проводил рукой по волосам, прижимая ее голову к твердому, влажному от ее слюны, выпирающему у нее изо рта достоинству… Внезапно тот же краешек сознания, который удивлялся яркости его сновидения, запечатлел еще одну вещь — он чувствует своей ладонью мягкость и шелковистость ее волос, а бедрами и низом живота приятно щекотящие его прядки, так игриво спадающие ей на лицо, когда она поворачивает голову. Генри мгновенно проснулся, чтобы обнаружить уже без всякого удивления Лайлу в самой непристойной позе, которую он вообще видел. И это зрелище вызвало у него глубокий разрывающий хриплое от возбуждения горло стон. И прежде, чем взять себя в руки, он зарылся второй рукой в волосы девушки, направляя ее, поглаживая по голове, будто поощряя. Ощущая движения высунутого языка вдоль всего члена, он не мог заставить себя убрать руки, а тихие стоны девушки выбивали все мысли из головы будто иерихонскими трубами. Каким-то нечеловеческим усилием он все-таки превозмог себя: он обхватил ее голову и отстранил от себя, заставляя влажный блестящий в свете луны орган с легким звуком выскочить из ее рта и со шлепком о его живот приземлиться на кубики пресса. Все это выглядело настолько беспредельно пошло, что в голове его снова помутнело, а разочарованный вздох Лайлы, и ее инстинктивное движение головой, продиктованное желанием вернуть выроненное достоинство обратно, едва не сломили крепость его сопротивления.  — Поднимайся ко мне, моя проказница. Не думал, что ты решишься на изнасилование своего любимого… — Хриплым севшим голосом Генри пытался найти нотки юмора и отвлечься от пульсирующего желания, отдающегося болью в мошонке.  — Так не пойдет. — Она разочарованно поднялась к нему, укладывая голову на плечо и перекидывая ногу в пижамных штанах ему на бедро. — Я тоже хочу доставлять тебе удовольствие…  — Ты прекрасно справляешься с этим, когда стонешь от моих прикосновений. — Парень мурлыкал, пытаясь отвлечь девушку от событий ближайшей минуты.  — Ты же понимаешь, что я имею в виду. Я хочу, чтобы ты это удовольствие испытывал… Сам. Почему ты не позволил мне?.. Почему ты не позволяешь мне этого? Что-то не так? — Голос ее был взволнованным и немного обеспокоенным. — И вообще… — Она встрепенулась, вскидываясь на кровати, стягивая с них обоих одеяло. — Это не честно! Я не могу себя сдерживать. И если хочу тебя, то честно тебе об этом говорю, а мое тело только подтверждает это. А ты! Ты как каменный, ей богу! Ты не можешь меня просто трахнуть? Генри смущенно привстал на локте, опираясь на подушку: — Во-первых, не нужно пытаться разбудить весь постоялый двор… Это, конечно, не семейный отель, но нас и отсюда за такое твое поведение могут «попросить»…  — Кто бы говорил, твои стоны были слышны, наверное, даже на первом этаже… Парень вскинул бровь: — Да? Ну и кто в этом виноват? — Девушка невинно похлопала глазками. — Во-вторых, ты права, я не могу, а точнее не хочу просто тебя хм… — он замялся — просто тебя трахнуть. Я безумно хочу заняться с тобой любовью. И не думаю, что кто-то или что-то сможет меня остановить в моем желании. Но всему свое время, Лайла, поэтому прошу, наберись терпения… Я уверен, что еще пару дней ты вполне способна потерпеть.  — Но почему мне нельзя сделать тебе приятное, пока не настанет так деспотично выбранное тобой единолично, между прочим, время и место?  — Если хочешь, считай это моей прихотью… И… Я не знаю, как еще тебе это объяснить… Если ты заметила — это единственное, чего я тебе не позволяю… Лайла фыркнула: — А я считаю, что любимой можно позволить делать все, что она захочет. А я хочу… — и она снова стала спускаться на коленках к его пояснице — почувствовать тебя во рту, довольствуясь не только той сладкой капелькой, что успела слизать, а всем, что ты можешь мне предоставить… — У Генри прервалось дыхание от того, насколько вульгарно и сочно звучали ее слова. Он и не подозревал, насколько близко подошел к ммм… развязке.  — А я и не знал, что ты такая опытная и голодная тигрица… — он опять попытался найти комичный подход, но, похоже, ошибся с выбором слова, потому что его тигрица уже готова была впиться губами (а возможно и зубами…) в совсем не желающий успокаиваться кусок плоти. Он вовремя ее подхватил, и, опрокинув спиной на кровать, лег сверху, прижимая всем телом. — Поверь мне, ты не будешь разочарована в конечном итоге. — Парень мягко поцеловал ее в нижнюю губу. Потом в верхнюю. И понял, что если не сменить позу, то никакой самоконтроль и никакая фланелевая пижама ему не помогут. Он просто порвет на кусочки эту тряпку и возьмет Лайлу прямо на скрипящей кровати старенького Анри, противореча самому себе. Поцеловав девушку в нос, он сполз с нее и улегся на подушки, похлопывая рядом с собой на постели. Она покорно переползла и накрылась одеялом.  — Милая, у меня есть сегодня шанс поспать? Пожалуйста, разреши мне хоть чуть-чуть отдохнуть… А не то сегодня мы не сможем проехать столько, сколько запланировали… А у меня есть вполне определенные планы, которые я очень хочу осуществить… — каждое слово Генри говорил, все больше погружаясь в полудрему, пока его стало практически не разобрать — Пообещай не шалить больше… — И он уснул. Лайла же напротив, свернувшись в его объятьях, наслаждаясь запахом и отросшей еще чуть-чуть щетиной, задумалась над своими страхами. В наступившее утро с громким стуком распахнувшегося окна ворвались полицейские сирены. Они приближались, и Лайла, чтобы не разбудить все еще крепко спящего молодого человека, вскочила, чтобы закрыть окно. Она увидела мельком несколько машин. Одевшись, она спустилась на завтрак, прихватив кошелек своего парня. Заехать в банк они так и не удосужились, потому что у Генри была кредитка, а озаботиться о своих деньгах она просто не додумалась, пребывая в абсурдно легком счастье. Через час, чувствуя приличную сытость и довольность, она хотела вернуться в номер за ноутом, но быстро вспомнила, что он запаролен, и шансов выйти в интернет у нее все равно не будет. Обмолвившись с родителями буквально парой слов — они были рады ее слышать, но заняты с ней разговаривать — она проигнорировала идею набрать брату и друзьям — у них как раз уроки в разгаре, а она отдыхает, недавно проснувшись… Нечего дразнить их своей неожиданной приятно пахнущей деревенской Францией свободой. Без четверти одиннадцать в таверну при постоялом дворе вошли полисмены.  — Чья машина стоит за въездом на парковке? Белый внедорожник? Официантка пожала плечами, очевидно, никто из гостей не знал ответа. Но Лайла решила не скрывать ничего от представителей закона и порядка:  — Это машина мсье Мелье, а в чем дело?  — Нам срочно необходимо с ним пообщаться. Вы не подскажете, где он? Лайла кивнула: — Он еще спит, я сейчас попрошу его спуститься. — И видя намерение двух господ подняться за ней в их комнату, добавила: — Чтобы не ставить вас в неловкое положение, я попрошу его одеться, он не очень любит себя стеснять… Взгляд одного из них вспыхнул интересом, но тут же погас, когда его коллега хмуро кивнул и присел за стол. Зайдя в комнату, она увидела Генри уже одетого, и готового к выезду: — Лайла, я уже думал вызывать поисковую бригаду. Надо же… Ты проснулась раньше меня, и не стала валяться…  — И даже успела поесть. Я, кстати, взяла твой бумажник… — Генри беззаботно кивнул, эта новость его ничуть не взволновала. — А внизу нас ожидают два полисмена с вопросами о твоей машине. И твой завтрак уже готов, и ждет тебя там же. Генри удивился этой новости, не предполагая, что могло понадобиться от него полиции. Кивнув, он окинул комнату последним взглядом и вышел вслед за девушкой. Усевшись за столом, где ароматно пахла яичница с беконом и склянка с сырным квасом, он взглянул на господ-полисменов и вежливо поздоровался. В животе заурчало, и уточнив, не против ли они того, что он позавтракает, он принялся уплетать приготовленную стряпню, внимательно слушая их вопросы.  — Расскажите подробнее о том инциденте на дороге.  — Я все уже описал офицеру, стоящему в кордоне. Я, не видя разметки, выехал на встречную полосу. Навстречу ехала машина, и я пытался избежать столкновения. И меня отнесло в кювет. Машина, столкнувшая меня, не пострадала. Я некоторое время был без сознания, но когда очнулся, второй машины не было. Поэтому я и сделал вывод, что никто не пострадал. Кроме авто, конечно. А я могу спросить, в связи с чем мой бедный автомобиль вызывает такой интерес?  — Все так и было? Мадам… Генри резко перебил представившегося офицера, фамилию которого он не запомнил: