— Доброе утро, мадам Мелье.
Удивленная Лайла хотела было сказать, что она обозналась, но сзади ее обняли крепкие руки, и Генри ответил за нее:
— Доброе утро, Констанс! Этот рассвет невероятен…
— Доброе утро, мсье Мелье. Да, — в голосе чувствовалась некая гордость, — такие рассветы бывают только у нас и в Шампани…
Генри поцеловал Лайлу в шею, и женщина, поняв, что ее присутствие неудобно, поспешила ретироваться.
— Мадам Мелье? — Лайла изогнула бровь. — Генри, ты не торопишь события?
— Мадам, это семейный отель, и если только ты не жаждала проехать еще часа четыре до следующего места, придется побыть мадам Мелье — его голос приятно щекотал ухо, а отросшая щетина заметно царапала кожу на шее.
— Милый, я совсем не против была поспать эту ночь на удобной кровати. Так что, пусть будет мадам… Но ты лег совсем поздно — твой ноут еще работает… Зачем ты поднялся?
— Не мог проспать рассвет. Это мое любимое время суток. И ты в этом свете прекрасна. Я еще ни разу не видел, как лучи солнца освещают твое миленькое личико, пробираясь по подушке в тщетной надежде тебя разбудить… Но ты так крепко спишь, что даже наполеоновским пушкам не достичь успеха… — Он внезапно подхватил ее на руки, и Лайла поняла, что Генри даже халат не накинул, а вышел на балкон, в чем был. А был он ни в чем.
— А что бы сказала Констанс, если бы увидела тебя в таком виде… — Лайла округлила глаза.
Генри усмехнулся, укладывая девушку на кровать и распахивая плед, — Меня гораздо больше интересует, что бы ты сказала, если бы Констанс увидела меня в таком виде… — промурлыкал парень, целуя шею, ключицы, яремную впадинку, заставляя девушку дрожать совсем не от холода. — Согреешь меня, непутевого?
— Согрею, — девушка слегка приподнялась на локтях, чтобы наблюдать за любимым мужчиной. Он поднял на нее глаза, темные, загадочные, с небольшой чертинкой. Перекатившись в следующую секунду на спину, он увлек Лайлу за собой, уложив сверху.
— Согревай… — он положил руки ей на спину и крепко обнял…
— Вообще-то у меня была другая идея… — девушка села и подхватила подушку с другого края кровати, кинула ее на свою, потом, сжав крепко бедрами талию мужчины, стала подползать к образовавшейся горке. Когда Генри оказался спиной на подушках, она съехала на кровать, укладываясь рядом с ним. Накрыв его одеялом, она указала на окно. — Смотри.
Перед ними, как в кинотеатре открывалась непередаваемая картина рассвета. Крепко обнявшись, они дождались первых солнечных лучей, оказавшихся гостями их номера.
— Надо же, как это может быть захватывающе — смотреть, как приходит утро…
— Да, не отвести глаз… — прошептал Генри, и девушка знала, что он смотрит на нее.
Немного еще повалявшись, Генри нежно поцеловал задремавшую Лайлу и пошел в душ. Но одному принять его не удалось. Девушка ужом просочилась в ванную и принялась натирать спину приятным ароматным мылом. Очарование момента было в его простоте и некой обыденности. Будто они делают этот ритуал каждое утро. Просыпаются, принимают душ… Разговором не хотелось дополнять и без того завершенную картину. Так, не проронив ни слова, они нежились под теплыми струями, гладили друг друга, и каким-то чудом сохранив атмосферу домашнего уюта и человеческого тепла, они спустились к завтраку, сцепив руки и мягко улыбаясь, пытаясь навсегда запечатлеть эти бесценные моменты…
Усевшись в просторной гостиной, они с аппетитом принялись завтракать.
— Вы без колец? — с удивлением посмотрела на них Констанс.
Лайла, совершенно не стушевавшись, ответила: — О, мы не носим колец, это немного старомодно, не считаете? Тем более, в нашей профессии так намного удобнее. Мы занимаемся внедрением новых технологий в агро-культурный комплекс, чтобы повысить производительность без ущерба окружающей среде… Понимаете, чтобы сохранить планету нашим детям, нам придется усердно поработать. — И она с аппетитом укусила еще один кусочек тоста. Генри от такой тирады только усерднее пережевывал доставшийся ему омлет, стараясь сделать как можно более голодный вид.
— А ты та еще обманщица! Так с ходу наплести бедной любопытной женщине свою байку… — глаза его искрились, а улыбка не сходила с лица.
Расплатившись за номер, они выехали из семейного отеля, оставляя в нем «мадам и мсье Мелье» с некоторой грустью. На пути в город они то и дело перекидывались милыми колкостями. А Лайла начала конкретно пошлить, вспоминая, как Генри унес ее с балкона. Приятная волна тепла разлилась по ее телу, и, в конце концов, после всех пошленьких шуточек, девушка просто сказала: — Генри, останови машину.
Молодой человек обеспокоенно на нее посмотрел и свернул на обочину, замедляя ход: — Все в порядке?
— Да, Генри, — она стала перебираться со своего сиденья на водительское, усаживаясь к нему на колени. — Все в порядке. — Потянув за рычаг и отодвинув сиденье, она устроилась поудобнее. — Генри, — она посмотрела ему в глаза, находящиеся сейчас совсем близко, — я тебя хочу. — И поцеловала его, укладывая руку ему на шею, зарываясь пальцами в волосы, второй рукой поглаживая плечо. Парень, как всегда позволяя ей делать с собой все, что захочется, сам держал себя в руках. — Расслабься, и поцелуй меня, я разрешаю, я этого хочу, в конце концов. — Голос ее звучал хрипло, она не прекращала целовать его, смещаясь на шею, нашептывая эти слова то в правое ухо, то в левое. Генри откровенно балдел от этих ощущений, но не терял самоконтроль. Положив руки ей на талию, он нежно поглаживал ее спину, напряжение в джинсах нарастало. В какой-то момент Лайла ловким движение опустила спинку в горизонтальное положение, полностью легла на парня, поставив одну ногу на колено между его ног, а вторую рядом. Опираясь на колено, он надавливала на его возбуждение, а рукой поглаживала полоску кожи над ремнем, иногда позволяя пальчикам проникать под ткань джинсов, которые приносили уже откровенную боль.
— Скажи, что мне сделать, чтобы свести тебя с ума? Как мне заставить твой хваленый самоконтроль отступить. Подскажи мне, как мне тебя ласкать, чтобы получить желаемое? — Эти слова сопровождались нежными невесомыми ласками, будоражили сознание. Руки парня переместились на спину, одна скользнула вниз по бедру, а вторая к шее, несдержанный стон наполнил тесное пространство салона.
— Лайла, неужели ты так себе это представляла? В машине? На обочине дороги? — голос его был абсолютно неузнаваем, а глаза закрыты в напрасной попытке взять себя в руки и прекратить это безумие. С улицы послышался звук проезжающего мимо авто.
— Я, — за ним последовал поцелуй за ушком, — тебя, — снова поцелуй, теперь в шею под ним, — хочу, — и ее язычок скользнул в ухо, заставляя Генри выгнуться и застонать, вжимаясь болезненно напряженным членом в колено девушки. — И мне все равно, где. Я хочу сейчас. — Лайла прикусила мочку уха.
Положив обе руки на талию, он приподнял нетерпеливую девчонку — благо высота салона позволяла не удариться головой о потолок — и усадил обратно на пассажирское кресло. Поправив сильно выпирающее достоинство, чтобы не было так больно, он повторил ее движение, разложив сиденье в горизонталь, лег рядом с ней и, ловким движением расстегнув ее джинсы, опустил руку в трусики, ощутив приятную горячую влажность. Впившись в ее губы, он покусывал то верхнюю, то нижнюю, проникая пальцем все глубже, то добавляя второй, то убирая, повторяя большим пальцем движения языка у нее во рту. Стоны разрывали пространство салона, отражаясь от окон, пока Генри с каким-то остервенением терзал губы девушки, доводя ее до экстаза. Она ерзала на сиденье, пытаясь освободиться от штанов, развести ноги шире, предоставляя более легкий доступ к жаждущим прикосновений местам. В этот раз все не было бы неожиданно, Лайла ждала разрядки, сжимая и царапая ногтями обивку машины, пытаясь уловить такт, с которым двигались пальцы внутри нее, пытаясь отвечать на поцелуй, но парень сминал ее попытки безжалостным напором своего языка. Через мгновение манера поцелуя изменилась, и он мягко проскользнул языком в ее рот, касаясь неба, а внизу смял ее плоть и чуть повернул пальцы. И девушка выгнулась, задыхаясь в беззвучном крике.
