— Это вообще-то не все подарки, — насупленно ответил Рич, и Март расплылся в улыбке ещё шире. — Подойди! — уверенно произнес больной, и когда именинник оказался в пределах досягаемости, тот притянул его к себе за ворот рубашки и сказал: — вот единственный подарок, который я хочу подарить своему бойфренду, — и поцеловал.
Поцеловал так, что Клеман отвернулся, чтобы спрятать свои эмоции. Он едва не закашлялся, но смог подавить это желание и вылетел из палаты. Ему не нужно было слышать, о чем шептались парни. Он только знал, что Риччи не подпускал к себе Мартина до сегодняшнего дня. И после случайно услышанной ссоры, он не хотел снова стать свидетелем их беседы.
Тогда Риччи отчаянно пытался объяснить, что его чувства не имеют никакого значения, если он останется инвалидом. Что Мартин здесь только как друг, и это все, что парень готов ему предложить, что он не готов обречь того на отношения с инвалидом. Что хочет, чтобы у них друг о друге остались только светлые воспоминания, не запятнанные ссорами и упреками.
— Разве могут у тебя обо мне остаться хорошие воспоминания, после всего, что я сделал? — впервые вспылил тогда Март, и Клеман уже готов был вмешаться, но Рич ответил спокойно и безапелляционно:
— Тем более, я не хочу, чтобы ты себя так наказывал только из-за чувства вины. Ты мне ничего не должен.
И Мартин ответил в тон ему:
— Я буду рядом с тобой так, как ты мне позволишь. Я люблю тебя, и я поставлю тебя на ноги, мы поставим тебя на ноги, и ты поправишься. Но знай, что я от своего не отступлю. И не надо вот этих твоих «найди себе кого-то более…» — добавил он через несколько мгновений совсем другим, почти умоляющим тоном. — Мне никто не нужен, кроме тебя. Не будет никого! — отрезал он и встал, чтобы подготовить кресло — через несколько минут за ними зайдет медсестра.
Видимо успехи Риччи позволили ему наконец поверить в полное выздоровление, раз он решился на то, что сделал. Клеман кивнул себе и отошёл на пост.
Спустя несколько часов, когда все процедуры были закончены, а больного уложили отдыхать, они с Мартином выходили из центра. Но внезапно их с обеих сторон взяли за локти и знакомый голос шепнул:
— Не туда.
Их повели к служебному входу. Там усадили в машину, и только после этого Мартин спросил, стараясь сохранять полное спокойствие:
— Что происходит?
— Это друзья, Март, но мне бы тоже хотелось услышать ответ на этот вопрос…
— Вот как чувствовал, — обернулся к нему Тим с водительского сидения, — что-то была не последняя встреча… Кое-какая тема возникла, и я понял, что снова ты вляпался. Хорошие деньги предлагают вот за него… — он кивнул на Мартина, и тот непроизвольно сжался в комок. — Куда вас деть? — это он адресовал Клеману. — И на кой ты сдался этому мужику? — а это Мартину.
— Нас в банк, — за обоих ответил Март и продолжил, — это мой отец, претендует на мой траст…
— Ну так оставил бы деньги в банке… Зачем их снимать-то? Целее будешь…
— Надо вступить в права на счет… Да и кому, позвольте спросить, я все это объясняю?
— Он же сказал: друзьям…
К бизнес-центру, в котором находился нужный офис подъехали быстро.
— Внутри помощь не нужна?
Мартин помотал готовой. Они с Клеманом вышли и почти побежали ко входу.
— Точно помощь не нужна? Может…
— Ну не похитит же он меня прямо на глазах у управляющего… — он хитро подмигнул и уверенно вошел в банк. Там их уже ждали.
— Мистер Эванс, позвольте поздравить вас с праздником. Пройдемте в комнату переговоров, я правильно понял, что вы желаете вступить в права на траст вашего незабвенного дедули?
Март скривился от этого откровенного лизоблюдства и кивнул, резко и коротко поблагодарив за поздравления.
— А ваш друг может пока выпить чашечку кофе…
Клеман посмотрел на парня, и тот снова кивнул, решительно и смело.
Спустя двадцать минут из переговорной выскользнул тот самый управляющий с кривым лицом и устремился наверх по лестнице. Клем заметил его случайно и проследил взглядом, как он скрылся за стеклянной дверью. Почти сразу же из нее вылетел мужчина, чем-то похожий на Марта, но тут же его придержали за локоть, продолжая что-то втолковывать.
Клеман бросился в комнату, где всё ещё находился Мартин.
— Это я удачно в туалет вышел… Кофе у них отвратительный. А там, кажется, твой отец наверху с этим типом, что нас встретил…
Глаза Мартина распахнулись в ужасе, но уже через секунду он всунул документы в руки Клема и сказал:
— Вот, передай это администратору. Скажи, что мсье Роббер просил поставить в первый ряд обработки немедленно. Иди, я потяну время…
Клеман только кивнул и сделал, как сказали, глядя, как парень принимается что-то писать в таких же бумагах, оставшихся на столе.
Ему было боязно оставлять Марта наедине с его ненормальным папашей, но тот выглядел уверенно и собрано. И бесстрашно. Что ж, свое дело он выполнил.
Не прошло и пятнадцати минут, как Мартин вышел в холл. У него была разбита губа и была неслабая ссадина на том же месте, что и в прошлый раз. Но он был доволен и улыбался, позволяя крови стекать каплями на рубашку. За стеклом раздавались гневные крики того самого Роббера, поэтому он усмехнулся и развернулся. Клем тоже поднялся и приблизился к залу, где сидели операционисты.
— Мсье Роббер, вы же помните, что вы всего лишь управляющий. В то время, как я был удостоен чести быть представленным Амире, дочери господина Обье, владельца сего скромного заведения, — с сарказмом произнес парень. — Даже не думайте уволить кого-то за то, что они хорошо делают свою работу.
Они вышли из здания и остановились, не зная, куда двигаться дальше.
— Я указал твой адрес, на него придут карты и документы… Но теперь мой отец узнает, где я прячусь.
— Ничего не хочешь объяснить?
Мартин пожал плечами.
— Он тоже думал, что я все обналичу и сбегу. Только… Глупее вариант придумать сложно… Большую часть я перевел по реквизитам реабилитационного центра для Риччи, а остаток на открытый мамой давно и в шутку счёт. Я тогда был наверное в третьем классе… Про это все уже давно забыли… Кроме меня и банка… И с шестнадцати я закидывал туда почти все карманные деньги… Ты же не думаешь, что о побеге я подумал только после наглядной демонстрации папенькиного урока?
— Погоди-погоди… Ты что?
— Я думал сбежать с момента, как понял, что к Риччи у меня все серьёзно…
— Прям жизненно важная и крайне полезная информация для меня… — саркастично перебил его Клем: — Что там про реквизиты?
— Я оплатил счёт в центре. И закрыл долг в больнице. Остальное перевел на другой счёт. Так что теперь отец не доберется до денег. Зато доберется до меня, — глухо закончил он, глядя на непонятного вида парня с вполне понятными намерениями.
Все ещё ошарашенный новостями парень оглянулся и тут же схватил Марта за руку:
— Посмотрим, что можно с этим сделать… Мне Рич и так устроит выяснение, когда увидит твою мордашку…
Парни подошли к дороге, где их все ещё ждала машина Тимура.
— Тим, у парня проблемы с папочкой… — Клем кивнул на своего… навязанного брата и поднял бровь в вопросе: — Есть варианты?
Тот молча нахмурился.
— Найдём. — они тронулись с места, и Клеману показался шепот: «Вадя со мной не расплатится…»
Генри стоял перед зеркалом. Сегодня состоится финальный прогон, а послезавтра решится его судьба. Перед важным событием у всех был выходной, но сегодня день обещал быть тяжелым. Та легкость, которую он испытал после своего «виртуального» разговора с Лайлой растворилась, и последние дни прошли мрачным маревом ожидания. Он понимал, что все, что он может, это показать всему миру свою любовь. Без прикрас, без фальши, без утаек. Миру и любимой, которая будет в зале. Он подавлял панику, стараясь думать только о мелких проблемах, а по ночам старательно учился примириться со своей ревностью и держать её в железных тисках воли. Все, что он хотел от сегодняшнего дня — это удостовериться, что его задумка состоится именно так, как ему виделось, без пустых фраз и лживых жестов.
