- Антоний, не надо! - вскрикнула Софа и бросилась ко мне, падая в ноги и обнимая за них, - Она ничего не хотела плохого! Она за меня беспокоилась! Не надо! Не надо ее на костер! Она не заслужила наказания!

Я пытался поднять ведьму с колен, но она упиралась изо всех сил, повторяя одно и тоже, что Сэну не за что наказывать.

- Она достойна наказания, Софа, - устало произнес я, все-таки оторвав ее от своих колен и ставя на ноги, - В угол. На горох.

Силы меня покидали, Софа лезла ко мне, расцеловывать лицо, а Сэна смотрела на меня с непониманием и подозрением.  Я протянул мешочек с золотыми, полученными в обители за службу, Софе. Пока ведьма пребывала в недоумении  и ошарашено переводила взгляд с кошеля на меня, мне удалось добраться до лежанки и просто упасть на нее. Все, мое. Сожгу тех, кто попытается разбудить! Без приговора!

- Ну, не все потеряно! - возликовал Люцифер, громко хлопнул Бельфегора по плечу, - После казни сразу домой! Все деньги ведьме! 

- Ты обзываешься, - буркнул Бельфегор, обиженно сопя на брата, - Я с тобой не разговариваю! 

Люцифер закатил глаза и продолжил наблюдать за домом, продумывая будущий диалог со святым. 

- Что это было? - тихо поинтересовалась Сэна, на грани слышимости ускользающего от меня сознания. - Он всегда такой? Или..

- Всегда, - радостно хихикнула Софа, а я улыбнулся ведьме, радуясь в душе, что она судит обо мне по поступкам, а не по суждениям деревенских. Я постепенно проваливался в такой долгожданный сон, слыша шуршание и позвякивание софиных склянок.

Не знаю сколько мне удалось проспать, но разбудил меня женский визг. Тут же подорвавшись с лежанки и схватив меч, я вылетел во двор. Посреди двора стоял Логот с поднятыми руками. Софа пыталась прогнать его вилами, а Сэна пряталась за ее спину. Я вбил меч в землю, привлекая к себе внимание и сошел со ступенек дома.

- Святой Антоний - тут же припал на одно колено инквизитор и опустил голову, - Булла от папы Иоанна Двенадцатого, передать лично в руки.

- Иоанн Двенадцатый? - недоумевал я, понимая, что старику сейчас больше ста лет, - Но как такое возможно? Я был одним из кардиналов, принимавшим голосование на его папство…

- С божьей помощью, вероятно, -  не поднимая головы произнес Логот и подал мне свиток с печатью Столицы.

Ведьмы с квадратными глазами медленно развернулись в мою сторону. У Софы отвисла челюсть, Сэна молча открывала и закрывала рот не произнося ни звука.

- Он у нас совсем дурак, -  удрученно констатировал Люцифер, громко выдыхая, - Это же надо, сказать при двух ведьмах, о том кем он был! 

- А что такого в кардиналах? - не понял Бельфегор, но на всякий случай нахмурился, - Что они такого сделали? Освежи мне память. 

- Основали конклав, - просвещал братьев Люцифер, закатывая глаза, - И уже этот конклав, объявил ведьм злом и начал жечь. 

Теперь с квадратными глазами были не только ведьмы, но и все ангелы и святые, покинувшие мир до этих реформ. 

Я взял в руки диктат с буллой Его Святейшества и развернул. До папы дошли слухи о моем воскрешении и он, будучи лично знакомым со святым Антонием, хочет засвидетельствовать мое появление на земле. Но перед этим я должен разобраться с бесноватой деревней, в десяти часах езды отсюда. Епископ не в силах помочь своей властью и уже несколько месяцев отписывается папе о том, что принимаемые им меры не дают результата. Странно, но я ничего не слышал об этой деревне. Господи, ну неужели я много просил? Просто сон, всего лишь сон.

- Святой? - опасливо произнес Логот, замечая мое смурное лицо и опасаясь того, что написано в письме. - Что Его Святейшество хочет от вас?

Я молчал, сонно уставившись на инквизитора, и на то, как Софа вернулась к своему занятию, тыкая его вилами в попытке прогнать его со своей земли.  Сэна жалась за его спину, в надежде, что Логот все-таки уйдет. Мои надежды с ней расходились, я хотел узнать что происходит в обители.

- Логот, я уверен, что пришло время, - твердо начал я, а инквизитор вздрогнул,- Ты хотел исповедаться. Думаю, что настало самое время.  Стены обители далеко. А кроме меня и бога тебя никто не слышит.

Инквизитор колебался, бросая нервные взгляды исподлобья то на меня, то на ведьм. На лбу инквизитора выступила испарина. Он явно не был готов к тому, что я прямо сейчас потребую от него исповеди.

- Давай, помогу тебе, - сделал я несколько шагов к инквизитору. Тот громко сглотнул, а Софа подошла поближе, держа наготове вилы. Я усмехнулся и развернулся к ведьме, - Софа, я в состоянии себя защитить. Иди в дом и возьми Сэну. Слышать и видеть исповедь дано только раскаявшемуся, церковнику и Богу. Марш отсюда.

Недовольные ведьмы, расстроившись, что им не дадут погреть уши на наших инквизиторских делах, направились к дому, а я приблизился к Логоту и положил ему руку на голову.

-  Покайся сын мой, в грехах своих. Ибо ты знаешь, что только раскаявшимся Господи дарует спасение, - спокойно начал я исповедь, а плечи Логота заметно расслабились, - Нет такого греха, в котором нельзя покаяться, чтобы  вновь  обратить к богу свою душу. Он принимает в свои объятия любого, кто раскаялся или искренне верит.

Логот молчал, но я не спешил. Сон мне все равно перебили и, судя по тому, что моего вмешательства потребовал сам Его Святейшество, сон у меня снова откладывается на несколько суток.

-  Я… Я … - неуверенно начал Логот, стараясь пересилить себя и покаяться. Я молчал, давая ему возможность найти в себе силы, чтобы признать свою вину и покаяться перед ликом господа, - Я грешен, Святой Отец… Любовь к ведьме не дает покоя…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я в ступоре осмысливал то, что сейчас произнес Логот и просто отказывался понимать услышанное. Антоний, помни, осуждать ты не имеешь никакого права. Никакого! Тебе память вернул демон, ты живешь с ведьмой… Антоний, спокойно…

- Я знаю, что выбрав путь святой церкви, не имею права на семью, но  помогал ей как мог… Хотел защитить ее… Сделал предложение… Неблаговидного характера…  И тем самым напугал ее, -  уже увереннее начал Логот, не видя осуждения с моей стороны, - Она выдала себя, и ее схватили. Я был в отчаянии и просто разрывался между любовью к ведьме и любовью к богу…

Логот замолчал, но мне продолжение и не требовалось, я уже все знал и без него.

- Твое неблаговидное предложение-  стать твоей наложницей, потому что какой-то полоумный нашел какое-то пророчество про ведьм? - сочувственно произнес я, качая головой, и понимая, что инквизиция теперь вместо милости божьей готова верить во всякую муть, - И ты, когда ее схватили, выпустил ее, посадив в клетку другую ведьму? Да, сын мой?

Логот был похож на натянутую струну, когда я продолжил за него повествование. Он тихо молил Господа, уберечь его от моего гнева. Странно, но я не гневался, с ужасом осознавая, а чтобы сделал сам, если бы Софу схватила инквизиция, безосновательно, по навету злого языка?

- Да, святой, я предал свой орден, чтобы ведьма осталась жива… Я хотел  ее спрятать, не являясь, но хотя бы числясь моей наложницей - она бы обрела безопасность, но ведьма отказалась, просто поблагодарив за спасение,  - снова заговорил Логот. Я чувствовал, как ему становилось легче, но при этом ощущал, как мне все труднее разгребать то, в чем погряз мой орден. Боже, я создавал его не таким и никогда бы не пожелал его таким видеть -  Я приходил еще несколько раз, просил уйти вместе со мной… Я был готов оставить орден! И жениться на ней, но она… Когда я пришел к ней еще раз, она была уже замужем за каким-то городским сумасшедшим! Клянусь, святой, я чуть не убил его. Я узнал, что они живут очень бедно и сильно нуждаются, я стал приносить деньги и еду, когда ведьма оставалась дома одна. Но, однажды, он увидел меня, и завязалась драка. Я даже ничего не успел объяснить ему. Меня оттаскивал кузнец, а ведьма вышла и сказала, чтобы я больше не приходил..  И я выполнил ее просьбу. Но я не оставил ее. К ней бегал сын епископа, относя деньги и еду.