Я не знал, что ответить на это откровение и не нашел ничего лучше, чем дать благословение и обнять верующего. Мне нужно обдумать полученные знания. Хорошо обдумать. Меня предал собственный орден? За что? Как же так?

Мораис передал мне коня, и я во весь опор помчался к знакомому дому на окраине деревни. Я беспокоился. Уже в ельнике, я спешился и, привязав коня рядом с колодцем, направился внутрь. Софа  перевязывала травы, возле своего стола, я потянулся рукой, чтобы снять капюшон рясы, но не успел. Ведьма завизжала и упала в обморок.

- Молодец! - громко хлопнул в ладоши темный ангел. - Спокойно Софа, я - инквизитор! Тут мимом крокодил! А можно я к тебе, милая моя, почаще буду приезжать. Все чин-чином. Внезапно и по форме! Ты дверь дверь открыла, выйти собралась, а тут опа!  Я здесь! Могу подкрадываться сзади! Интересно, когда у бабы сердце откажет? Пе-е-етя… Ты там ворота паси, если что… Мы ее здесь овациями встречать будем! Стоя! А потом уже будем решать, кто организует для не лучшие условия. 

- Мне кажется, ворота смазывать пора, - вздохну Петр, пропустив партию мучеников, которые шарахались от Люцифера и Бельфегора.

- А вы не могли бы, как-нибудь в сторонку отойти! - сурово произнес Михаил. - А то люди, попадая в рай, первым видят дьявола! 

- Ну я же улыбаюсь? - пожал плечами Люцифер. - Приветливо и гостеприимно!

Я растерялся. Реакция Софы для меня была неожиданной. Я предполагал, что инквизиция бесчинствует здесь, и даже сам убедился в этом, но… Я быстро подхватил ведьму с холодного пола. Не хватало еще, чтобы простыла. Я аккуратно перенес Софу на кровать и слегка потрепал по щекам, надеясь привести в чувство. Веки ее дернулись, ведьма открыла глаза, снова послышался ужасающий крик и обморок. Дьявольский капюшон!

- Скажи мне, брат, - еле сдерживая смех проговорил Люцифер, интересуясь у Бельфегора, - Ты точно сделал все так как надо? Мне вот что-то показалось… Нет, ты не подумай, я не в тебе сомневаюсь… 

- Да ну тебя, - отмахнулся Бельфегор, внимательно наблюдая за парой внизу, -  Я выскреб по сусекам все его мозги! А если он еще раз так сделает, то их придется соскребать! Туся! Головой думай!  Она - ведьма! Она боится инквизиции! Ту-у-уся! Я за тебя второй раз не впрягу-у-уся! 

- Капюшон сними! - орал Гавриил, почему-то поглядывая на ворота рая, которые пошел проверять святой Петр. - Девушку пожалей!

- Или ее пожалеет кто-то другой! - потер лапища Бельфегор. 

- Ты свою жалость держи при себе. Не доставай и не тереби! - толкнул его локтем Люцифер. 

Содрав капюшон, я потряс обмякшую ведьму за плечо. На этот раз все прошло намного лучше. После визга обморока не последовало, но она продолжала смотреть на меня перепуганным взглядом.

- Софа, тише-тише,- шептал я поглаживая ее по голове, пытаясь успокоить дрожащую девушку, что сейчас больше походила на перепуганную птицу, -  Это же я, все хорошо. Я уже говорил тебе, что если за тобой нет вины, то я не трону тебя.

Ведьма кивнула, но продолжала дрожать, медленно отползая от меня.

- Теперь Туся может смело сказать, что умеет доводить девушек до дрожи и обмороков! Поставьте ему галочку! - усмехнулся Люцифер. - Миш, а Миш, как же вы такое допустили? Неужели сложно было оторвать задницу от облачка, слететь и отправить их ко мне? Ты же у нас - правосудие! 

- Ангелы не вмешиваются в людские дела, - холодно произнес Михаил. - Так завещал Отец, давая людям свободу воли. 

- Он, видимо, очень торопился, и напоследок забыл снабдить большинство людей мозгами! - съехидничал Люцифер. 

- Ну, и что тут произошло без меня? - послышался взволнованный голос святого Петра, который свесился и посмотрел вниз. - Что я пропустил? 

- Все, - едко произнес Люцифер. - Они уже одеться успели, пока ты ходил…

- Что?!! - удивился Петр, поглядывая на других, которые были увлечены сценой. 

- Туся у нас быстр, как молния, стремителен и разителен, как дизентерия! - хохотнул Бельфегор. - Даже помыться за это время успел…  Садись, Петя! Моим подлокотником будешь! А то неудобно! 

- Ма-м-м-ма тож-ж-же была не в-в-виноват-т-та, -  заикаясь на каждом слове проговорила Софа, но взгляд стал обретать ясность, теперь вместо паники в них стояли слёзы, - Ант-т-т-тоний, т-т-ты за мной п-п-пришел, да? Ты сожжешь меня на к-к-костре… Я к-к-клянусь, что ничего п-п-плохого не делала… К-к-клянусь…

Я тяжело вздохнул и отвернулся от ведьмы. Так, нужно что-то сделать, чтобы она успокоилась. Силой слова господнего до нее сейчас не достучаться. Я заприметил рядом с дверью небольшой крюк, аккуратно, чтобы не напугать ведьму, встал и медленно направился к двери. Софа неотрывно ловила каждое мое движение, я знал это и старался не пугать ее. Подойдя к крюку я аккуратно снял рясу и повесил ее, оставшись в штанах и рубахе. Так же медленно вернулся к ведьме.

- Соф, послушай, -  я устало потер подбородок, старательно выбирая слова, чтобы в очередной раз донести до ведьмы простую истину, - Я Не.Причиню. Тебе.Вреда.Пока. Ты. Не. Вредишь. Другим. Это понятно?

Ведьма кивнула, а ее линия плеч заметно расслабилась. Отлично, осталось выяснить что случилось с матерью и чего так боится Софа, а затем заняться протоколами допросами над Альвевой.

- Расскажешь? - как можно беспечнее поинтересовался я, стараясь не смотреть на Софу. Может, так ей будет комфортнее. - Что произошло с твоей матерью и почему ты так сильно боишься инквизиции? Я не думаю, что даже если инквизиция придет за тобой, то деревенские отдадут тебя. Ты многое делаешь для деревни, так что по закону, пока деревенские не отдадут тебя на суд, инквизиция не имеет права тебя арестовывать.

- Нет больше никаких законов, - резко ответила Софа и отвернулась от меня, -  Если инквизиция решит прийти за мной - они убьют любого, кто встанет на мою защиту. Антоний, нет закона для инквизиторов, как же ты еще не понял, дурья твоя голова! Они уже не слуги вашего  господа - они палачи!

Обвинения святого ордена больно резанули по ушам. Она не имела права говорить такого про святую церковь. Или имела? Господи, помоги мне разобраться, неужели орден, что был всегда твоей левой, карающей рукой, настолько изменился?

- А как еще можно назвать тварей, которые жгут детей, жгут женщин, на которых наведен поклеп! Как можно назвать тех, кто присмотрев себе землю, сжигал целую семью, которая владела этой землей? - в сердцах воскликнула Софа. - Или … Или… Хорошо, я расскажу тебе! Полюбуешься на свою инквизицию! Когда отец умер, мать растила меня одна, одна и с хозяйством управлялась.

Первая слезинка сбежала по щеке, но голос почти не дрогнул.

- Она больше не хотела выходить замуж, веря, что однажды, они с папой встретятся. Спустя несколько лет, за ней стал ухаживать младший сын старосты деревни, - голос Софы дрогнул, а я так и не понял, от ненависти или жалости. -  Мама всегда говорила, что человек он нехороший, и что делать ничего не умеет и не хочет. Он часто приходил, рассказывал матери о том, как любит ее, как будет заботиться обо мне, когда они поженятся. Мама прогоняла его каждый раз, отказывая ему. Староста тоже посчитал мою маму для своего сына отличной парой. Большое хозяйство, дар ворожении и лекаря, красота…

Софа запнулась и глубоко вздохнула, борясь с поступающими слезами, что сдавили ее горло. Я принес ей воды в старом ковше, ожидая продолжения рассказа, хотя и понимал чем он закончится. Но отчаянно не хотел в это верить.

- Мама часто выходила в лес, набрать лекарственных трав, как сейчас это делаю я… Она всегда брала меня с собой, до того пока сын старосты не стал ее преследовать. Она боялась, - лицо, которое еще мгновение назад было таким нежным и мечтательным, при воспоминании о матери, стало серым, безжизненным. Мне на секунду показалось, что я отчетливо увидел промелькнувшую тень. -  Однажды мама не вернулась…. Я ждала ее весь вечер, а потом и всю ночь… Но она так и не пришла. Утром я пошла в деревню, узнать вдруг кому-то понадобилась ее помощь, но увидела толпу. Все жители собрались на главной площади… Они стояли плотным кругом, и мне было очень тяжело протиснуться между ними, чтобы посмотреть что там такое, а заодно и найти кого-то знакомого, чтобы расспросить о маме. А внутри тугого кольца из людей…