«Многие люди ищут некий Абсолют. Истину. Парадигму. Нечто, что будет вести тебя по жизни. Очень многие берут эти парадигмы в семье. Как правило, у отцов. И даже если эти модели поведения ошибочны, даже если они приводят человека к разочарованию, приводят к боли, даже в этом случае люди не хотят расставаться со своими убеждениями, въевшимися в несколько поколений их семьи. Они найдут множество причин, чтобы отбелить фундамент, на котором они стоят, на котором стоял их отец, а до отца – их дед и прадед. Они будут до последнего счищать с этого старого фундамента старую и намертво засохшую краску, которая никак не отвалится.

Я не знаю, почему так происходит.

Но абсолютно только одиночество. Все остальное – иллюзия. Родители, друзья, подруги. Тебе кажется, что вокруг тебя существует круг безопасности. Но это всего лишь самообман. Ты начинаешь догадываться об этом, когда вдруг умирает дедушка Денис, и мама плачет, а папа курит больше, чем обычно, стоя у форточки на кухне площадью шесть с половиной квадратных метров. Или когда появляются трудности и часть друзей оказывается вовсе не друзьями. Или потом, когда видишь свою подругу, целующуюся с твоим другом.

Иногда появляются интересные люди и захватывающие моменты. Но если возникает что-то хорошее, это ненадолго. Все и всегда заканчивается одиночеством. Фокус жизни заключается в том, что тебе иногда кажется, что ты не одинок. Но ты должен помнить, что это всего лишь фокус.

Я помню, как меня грустно тронули слова Алена Делона. „Даже когда я жил с женщиной и любил женщину, все равно ощущал одиночество. У меня всегда было это чувство. Корни этого постоянного одиночества, без сомнения, уходят в детство. Мне было всего четыре года, когда я понял, что тебя могут бросить те, кого ты любишь больше всех“.

Да. В какой-то момент своего существования ты ловишь себя на том, что просто хочешь отвергать все. Но тебе не надо этого делать. Лучше просто дойти до конца.

Ты спрашиваешь себя, кто виноват? В чем или в ком причина такого моего жизнеощущения? На ком ответственность за мою боль? За мое неверие?

Родители? Мир? Или долбаный дедушка Денис, которого уже распробовали кладбищенские черви?

И тогда ты начинаешь чувствовать пустоту. Приятную пустоту. Пустота внутри тебя делала тебе когда-нибудь больно?

Ты внимательно прислушиваешься к новому чувству внутри себя. Как беременная, которая кладет свою руку на живот, чтобы почувствовать своего ребенка или руку мужа, если он у нее есть.

Вначале ты думаешь, что пустота временна, что все пройдет, что мир снова станет цветным, а не черно-белым, как сейчас. Но потом вдруг ты ощущаешь физическую боль. Боль словно от ожога. Это как будто когда ты был маленьким, и ты плакал, и все горело внутри тебя».

Алекс пришел в гей-клуб «Бой-Z» на Большой Переяславской улице в пятницу, в начале первого ночи. Он не планировал заранее приходить сюда. Большая вечеринка у рекламодателя в Банном переулке, которую он, как главный редактор издания, не мог пропустить, проходила совсем недалеко от этого клуба.

Шампанское, без которого ему было трудно таскать на лице необходимую на таких мероприятиях улыбку, лилось там рекой. Алекс прошел через все необходимые рукопожатия, обнимания, похлопывания по плечу, дождался первой же возможности исчезнуть оттуда и незаметно покинул ораву уже изрядно набравшихся коллег и заказчиков, которые пели караоке, сбрасывая с себя деловые черные и синие пиджаки и прижимаясь друг к другу потными сальными лицами.

Алекс оказался на улице и вдохнул свежего воздуха. Он не был совершенно трезв, но и не был пьян. У него не было никаких планов на выходные, его никто и нигде не ждал. Он пошел в «Бой-Z» именно сегодня, потому что оказался рядом и потому что ему некуда было идти. А еще потому, что пойти в гей-клуб было чем-то необычным, особенным. Уже одна мысль переступить порог гей-клуба будоражила его сознание. Сделать нечто отличное от всего обыденного. Он шел в гей-клуб не потому, что он был гей, а потому что этим действием он встряхивал себя изнутри. Во всяком случае, он так себе говорил.

Несмотря на прайм-тайм вечерней пятницы, в баре было немноголюдно. За длинной стойкой сидело несколько одиноких парней, которые потягивали свои напитки и смотрели на танцоров на сцене. В углу большого зала находились столики. Там сидело несколько пар. За одним из столиков Алекс заметил одиноко сидящего парня. Алекс сел за барную стойку и заказал Chivas. Он находился в необычной для себя обстановке, и ему нравилось это.

Подождав пять минут и поняв, что парень, на которого он смотрел, один, Алекс встал и направился в его сторону.

– Можно присесть? – спросил Алекс, подойдя к этому парню.

Парень посмотрел на Алекса и указал на свободное кресло.

– Да, пожалуйста, – только и ответил он и продолжил молча потягивать свой коктейль.

Алекс присел в соседнее кресло.

Он чувствовал себя немного глупо. Что сейчас делать? Встать и уйти? Или посидеть немножко и перекинуться парой фраз? И он рискнул, сказав:

– Я – Алекс, я тут в первый раз, – сказал он и немного растерялся.

– Боб, – меланхолично ответил парень, а потом спросил: – Первый раз?

– Да. – Кивнул Алекс.

– Тогда тебе интересно будет посмотреть dark rooms, – сказал Боб то ли из желания отвязаться от непрошеного гостя, то ли просто так.

– Что это? – спросил Алекс.

– А вот. – Парень указал рукой на дверь в нескольких метрах от них. – Темное пространство, где ребята уединяются.

– Спасибо, но я не гей, – зачем-то сказал Алекс.

– Все равно, загляни, – спокойно ответил парень. – Вход свободный.

Алекс одним глотком допил свой Chivas, встал, подошел к двери, открыл ее и вошел внутрь. Как только Алекс закрыл за собой дверь, он оказался в полной темноте. В первую секунду стало даже страшно. Интуитивно он начал продвигаться вперед мелкими шагами, пытаясь руками нащупать хоть какую-нибудь опору. Слух улавливал едва слышимые непонятные звуки.

Так прошло, наверное, с полминуты. Глаза понемногу привыкали к темноте. Он заметил, что в потолке мерцают совсем маленькие фиолетовые лампочки. Алекс рукой нащупал стенку и старался идти вдоль нее. Через несколько шагов ему показалось, что он идет по кругу, но потом догадался, что он движется по лабиринту. Касаясь стены, он прошел еще шагов пятнадцать и неожиданно услышал тихий стон.

Стонал мужчина. Первым порывом Алекса было убежать, но он тут же остановил себя. Кромешная тьма сковывала его движения. Сквозь тихий мужской стон Алекс стал различать еще одно дыхание. И тут уже глаза, привыкшие к темноте, просеянной светом маленьких фиолетовых мерцающих лампочек, различили двух совокупляющихся мужчин.

Они оказались прямо перед Алексом. От неожиданности Алекс отступил одной ногой назад, продолжая рукой касаться невидимой стены. Он не мог различить лица, но две мужские фигуры явно предстали перед ним.

Один из этих мужчин стоял лицом к стене. Второй, стоя за ним, медленно входил и выходил из него. Алекс не знал, видят ли они его. И если видят, то позволительно ли ему находиться здесь?

Стоящий сзади продолжал медленно входить и выходить из своего партнера. Сердце Алекса забилось в бешеном ритме. Он стоял и не мог отвести взгляд. Неожиданно для себя он сделал шаг вперед. И тут он увидел глаза парня, который стоял у стены.

Парень смотрел на Алекса. Смотрел и ничего не говорил, медленно двигаясь в такт своему партнеру.

Алекс стоял рядом с ним, почти вплотную.

В одном и том же ритме, не изменяя такт, второй парень выходил и входил в своего партнера. И тут Алекс почувствовал руку первого парня на своем члене. Эрекция, которая и до этого момента была у Алекса очень сильной, достигла невообразимого накала. Парень у стены двигался в такт своему партнеру, стонал и гладил рукой член Алекса сквозь брюки.