«В этой жизни у каждого человека есть точка страха. Неприкасаемая черта, переступив которую ты можешь пасть. А потом наблюдать, как твой враг, варвар, которого ты боялся, ненавидел и презирал, топчет то последнее, что было дорого тебе.

Но это не единственный исход. Еще есть победа. Добытая честным или лживым путем. Пир на глазах у поверженного врага. Дорогое вино, льющееся из красивого бокала на прекрасную грудь.

Точно я знаю только одно. Переступив эту черту, мы отказываемся от всего, что было с нами раньше. Навсегда».

«Это ограбление!»

Сколько раз он слышал эту фразу в кино. Сколько раз он проговаривал эту фразу, стоя перед зеркалом в своей квартире на Патриарших.

Только теперь по-настоящему. Безвозвратно. Мерзкий, дикий голос Грега, разрезавший воздух этой короткой фразой, оставил позади всю старую жизнь.

Это был дерзкий и на первый взгляд, чертовски выигрышный план. Слишком долго они вынашивали его, обдумывая каждую мелочь, привыкая и пытаясь доверять друг другу. Слишком сильно Алекс, уставший от своей прежней жизни, хотел забыть все неудачи и разочарования, начав жизнь с нуля.

Он потом долго вспоминал эти четырнадцать минут. Как они вошли в банк, который находился на территории Высшей школы брендинга в Протопоповском переулке.

Каждый был на своем месте и точно знал, что делать.

Алекс ударил охранника обрезком трубы по голове, вложив в этот удар всю обиду, которая жила в нем. В этот момент у него в голове пронеслись все толчки и тумаки, которыми одаривали его «сволочи» – местные парни в том сером и вечно сыром дворе на «Динамо», куда, не спрашивая его мнения, оторвав его от друзей детства, переехала его семья, когда ему было пятнадцать. Возраст, когда, казалось, жизнь должна начинать улыбаться взрослеющему мужчине.

Как камень о ржавую стену, у него в голове искрой чиркнул тот злополучный осенний вечер, когда он провожал домой Алену после концерта группы «Сплин». На улице мелко моросил противный осенний дождь, но им двоим он, казалось, совсем не мешал. Как все влюбленные подростки, они беззаботно смеялись, держались за руки и напевали неустаревающий хит любимых музыкантов «Орбит без сахара». Когда нарвались на этих «сволочей».

В сознании черной вспышкой пронесся стыд. Алена, его юношеская любовь, красивая, нежная Алена, вся в слезах, убегала, закрыв голову руками, пока над ним, Алексом, издевались чертовы гопники. Дворовая шпана, которую он презирал, ненавидел и боялся.

Они встали в круг и толкали его, словно Алекс был мячиком, дешевой игрушкой, которую можно было бросить в грязь и пнуть ногой. И они так и делали. Бросали в грязь и пинали ногами, громко гогоча и грязно матерясь.

Удар куском трубы по затылку охранника банка.

Все тридцать четыре года, которые Алекс прожил до этого дня, вся его жизнь, взлеты, падения, учеба на филфаке МГУ, первая разрушительная для него любовь с Марией, которая оставила в нем рану на всю жизнь, поиск себя, безумные эксперименты со своей душой и телом и последовавшие за этим сомнения в своей ориентации, сложные, исковерканные отношения с матерью, все нажитые комплексы – весь этот ядерный салат сыграл роль дьявольской пружины в его решении участвовать в этом ограблении, а затем и выполнении очень простого и на первый взгляд чертовски успешного плана.

Удар куском трубы по голове. И охранник падает на пол.

«Это ограбление!»

На следующее утро после того, как это случилось в первый раз, они проснулись в тесных объятиях друг друга. Диана лежала спиной на кожаном коричневом диване, а Вика свернулась клубком и устроилась между ее ног – головой на животе у Дианы, касаясь щекой ее слегка колючего лобка.

Вика на минуту открыла глаза и тут же зажмурилась. «Не покажу, что проснулась, мне надо немного подумать, – пронеслось у нее в голове. – Мне нужно время, я хочу понять».

Тело ныло от ощущения счастья, а голову не покидали мысли, что она сделала что-то очень нехорошее и ужасное. Ее плечи, бедра, ее грудь еще ощущали нежные касания Дианиных теплых и легких рук, а в голове кружились панические мысли. Что теперь будет со мной? Что все это значит? Кто я теперь?

По телу прокатилась жаркая волна стыда. Ощущение грехопадения и счастья перемешалось в ее голове, и Вика явственно осязала, как эта жгучая и желанная смесь омывала ее тело и мысли.

Она вспомнила начало этой ночи. Диана позвонила ей днем и позвала с собой на вечеринку к друзьям. Вначале Вика пыталась отказаться, ей не очень-то хотелось видеть новых людей, и настроение было, мягко говоря, пасмурное. Но Диана не отступала: «Ну сколько ты уже там сидишь в ожидании своего драгоценного Алекса? – говорила она, посмеиваясь. – Нет сил на это смотреть. Пойдем, отвлечешься хотя бы на вечер. Депрессивные люди в наш век медикаментозного прогресса ни у кого не вызывают больше жалости, а только раздражение».

Диана была настолько красива и внешне сильна, что ей никогда и никого не приходилось долго уговаривать.

И Вика согласилась.

И правда, три месяца уже прошло с того ужасного дня. Алекс, наверное, уехал куда-то, как всегда, не сказав ни слова о том, когда вернется и вернется ли вообще. Нельзя позволять себе снова попасть в депрессию, надо выкарабкиваться.

Дальше были красивый дом в элитном поселке художников на «Соколе», наряженная цветными лампочками веранда, легкие летние платья девушек и футболки с модными принтами у парней, текила, диджей и танцы. Настоящий теплый московский богемный вечер, где все друг с другом почти что знакомы, неизменно дружелюбны и расслаблены.

И Диана, великолепная, красивая, умная, ироничная Диана, танцует рядом и пьет текилу, ради шутки слизывая соль с обнаженного Викиного плеча, и шеи, и выше, возле мочки уха, это щекотно и очень интимно. Желанно и стыдно одновременно. Диана смеется. Вика видит небрежно спадающую на лоб челку, капельки пота на веснушчатом носу и смешливый взгляд подруги. Диана откровенно дразнит ее, но все как бы немного не всерьез.

Они выпивают еще по стакану, и Диана снова начинает танцевать. От выпитой текилы у Вики слегка кружится голова, и она вслед за подругой начинает двигаться в такт музыке, отвечая на танцевальные заигрывания Дианы. «Как она красиво танцует, – проносится у Вики в голове, – такие тонкие, такие длинные ноги и руки».

С Дианой их, конечно же, познакомил Алекс. Сказал с присущей ему небрежностью: «Познакомься, Вика, это Диана, моя подруга. Помнишь, мы говорили про „настоящих москвичек“? Она невероятная умница и разбивательница мужских сердец, но знает, как их починить обратно, так как работает кардиохирургом. Правда, она утверждает, что не интересуется больше мужчинами, что, безусловно, идет на пользу нашей долгой и искренней дружбе. Ведь Диана – из тех немногих, кому совершенно невозможно ни в чем отказать. Поэтому, детка, будь с ней осторожна».

Викино сердце пропустило удар. Ни о ком Алекс никогда не высказывался с таким восхищением, желанием и сожалением одновременно. Чтобы не сойти с ума от ревности к Диане, Вика решила, что сделает все, чтобы с ней подружиться, попытаться понять, чем эта милая тонкая девочка с короткой стрижкой густых темных волос так нравится ее мужчине, в которого она вот уже долгие годы влюблена.

Поэтому сейчас, когда Диана сама позвонила и позвала общаться, Вика зачарованно смотрела на нее во все глаза. Ей были симпатичны Дианины друзья, ей льстило внимание подруги, ей нравилась Диана, ей тоже хотелось очень понравиться. Она была пьяна и весела и сама не заметила, как стала сперва откровенно кокетничать с Дианой, а затем сокращать дистанцию в танце, то и дело касаясь ее руками, плечами, коленками. Близость Дианиного тела будоражила ее. Когда в результате очередного движения она почти упала в объятия Дианы, их лица оказались очень близко друг к другу, и как бы в шутку она спросила: «Целоваться будем?» И Диана, не думая не секунды, сказала: «Конечно!»