– Привет! – сказал Алекс.

– Привет! – совершенно спокойно ответила девушка.

– Ты кто? – спросил Алекс.

– Я проститутка, – как-то просто ответила она.

– Ясно, – сказал Алекс. – Я… – Алекс начал говорить, сам еще не понимая, что именно он хочет узнать. Головная боль после вчерашних возлияний начинала давать о себе знать.

– Я не поехала домой, потому что было поздно и потому что мне разрешили остаться здесь, – тихо сказала девушка. – Отдельных кроватей не было, а ты показался мне самым забавным. – Улыбнулась она.

Алекс хмыкнул.

– А еще здесь вкусно вчера кормили, – продолжила она. Потом призадумалась и добавила: – Кажется.

Алекс улыбнулся. Голова болела все сильнее. Он пытался собраться с силами, чтобы вспомнить, как эта девушка попала в его кровать. Тем временем девушка все еще лежала в кровати и откровенно рассматривала его.

– У тебя есть подруга, красавчик? – спросила она.

– Не знаю, – сказал Алекс. – Кажется, есть.

Девушка встала. Она оказалась в одних трусиках и, кажется, совершенно не стеснялась Алекса.

– Я вижу твою грудь, – сказал Алекс. – Кстати, она очень красивая.

Девушка не обратила внимания на комплимент.

– Ты правда ничего не помнишь? – спросила она.

У Алекса слегка похолодело внутри. Он не помнил, чтобы у него с собой были презервативы.

– У нас был секс? – со страхом в груди спросил он.

– Нет, – сказала девушка. – Ты был в полуотключке. Или на автопилоте, – снова засмеялась она.

– Да, – выдохнул Алекс.

– Ты пытался шлепать меня по попке, – сказала проститутка.

– Извини, – сказал Алекс.

– Да все нормально, – сказала она. – Я тоже тебя отшлепала.

– Во как, – сказал Алекс.

– Да, – сказала девушка. – Как правило, те, кто шлепает других, в глубине души мечтают, чтобы отшлепали их. Тебе, кажется, понравилось.

– Не могу ничего сказать на этот счет. – Улыбнулся Алекс.

Девушка с интересом посмотрела на него.

– Тебе на все наплевать или только делаешь вид? – разглядывая его, спросила девушка.

– Кажется, наплевать, – ответил он.

– Ты не похож ни на одного моего клиента с Рублевки, – серьезно сказала она. Потом задумалась о чем-то и продолжила: – Представляешь, однажды на Рублевке я обслуживала одновременно отца и сына. Они совершенно охреневшие ребята. Их ничем уже не удивишь. Ребятишки, которые ничего не смыслят в жизни, к семнадцати годам уже видели весь мир, не хотят учиться, не хотят трахаться, не хотят ничего. Папашки крутят бизнесы и имеют своих секретарш, сорокалетние мамаши не вылезают из фитнеса и вкачивают в себя силикон, пока окончательно не становятся похожи на куклу Барби. А детишки живут сами по себе и в семнадцать с усталыми лицами и совершенно пустыми глазами курят траву как обычные сигареты.

– Неплохо, – ухмыльнулся Алекс. Он и сам знал этот мир не хуже этой разговорчивой проститутки.

– Я однажды осталась на ночь у одного клиента на Рублевке и завтракала с домработницей на кухне, – продолжала девушка. – Та мне проболтала, что няня, обиженная на грубое отношение хозяев, в отместку, пока их нет дома, разрешает их шестилетнему ребенку просто все. Вообще не парится, прикинь. Не учит его ничему, не заставляет убирать за собой, вообще ничего.

– А в чем тут месть? – заинтересовался Алекс.

– Ну как, – сказала проститутка, – он вырастет наглым, ленивым, не будет готов пальцем о палец ударить, и предки с ним в его лет семнадцать и отхлебнут по полной, когда он не захочет учиться, не захочет поступать в институт, не захочет трудиться в папочкином бизнесе. Она в него закладывает полный похуй ко всему, понимаешь?! Это очень изощренная месть.

Проститутка замолчала и оценивающе посмотрела на Алекса.

«Для проститутки у нее неплохой лексикон», – подумал Алекс.

– Но ты вроде не такой, как эти, с Рублевки.

– Я не с Рублевки, – сказал Алекс.

Девушка с неподдельным интересом смотрела на Алекса.

– Откуда ты? – спросила она.

– Москва, – ответил Алекс.

– А я родом из Питера, – сказала девушка. – Училась в Москве на кафедре мировой литературы и культуры МГИМО.

– У знаменитого Вяземского? – с улыбкой спросил Алекс.

– Да, – ответила она. – На третьем курсе поняла, что не хочу этим заниматься всю жизнь, но не хотела возвращаться в наш дождливый город. – Она посмотрела на Алекса. – Тебе интересно?

– Очень, – ответил Алекс.

Девушка улыбнулась.

Все так же в одних трусиках она подошла к столу и налила себе из открытой бутылки Moët.

– Дальше стандартная история, – продолжала она. – Подруга подтянула на работу по сопровождению, ну а там подарки, вечеринки, и пошло-поехало. После этого трудно впахивать за пятьдесят тысяч в месяц рядом с потным Серегой из Саратова, – засмеялась она.

– Есть такое дело, – тихо сказал Алекс.

– Правда, – сказала она. – Я как-то летом подрабатывала на кафедре. Проверяла работы первокурсников и всякое такое дерьмо. Чуть с ума не сошла. Я спросила себя: вот так?! And whole my fucking life?! Намного легче стать на время элитной проституткой.

– Я тебя очень хорошо понимаю, – сказал Алекс. – Я тоже торгую собой. Только не телом, а мозгами.

– Забавный ты. – Девушка опять рассмеялась. – Я бы пошла, честно говоря, в порнозвезды, как это сделала Ксюша Кондратьева, моя зёма. Она просто офигенная, я бы сама с ней трахнулась разок ради интереса. – Она мечтательно улыбнулась. – Заработала бы точно больше. – Она сделала глоток шампанского. – Коплю на квартиру. Да и интересно в порнофильмах было бы сняться. – Она задумалась. – Но не хочу, чтобы какой-нибудь милый добрый сосед по лестничной площадке показал моим предкам симпатичные кадры, как их единственная дочь заглатывает член у жизнерадостного австрийского паренька. Они же у меня с совковой психологией.

Алекс засмеялся.

– Это просто убьет их, – продолжала она. – Реально, мать в петлю полезет.

Девушка замолчала. Алекс встал с постели и начал одеваться.

– Расскажи о ней, – неожиданно сказала проститутка.

– О ком? – спросил Алекс.

– О своей девушке.

– Она офигенная, – сказал Алекс.

– И все?

– И все.

Девушка налила еще один бокал шампанского и поднесла его Алексу. Алекс сделал несколько глотков и благодарно кивнул девушке.

– Вы говорили с ней об этом? – спросила проститутка.

– О чем?

– О том, что ты не уверен, что у тебя есть девушка.

– Конечно, – ответил Алекс.

– И что?

Алексу было не привыкать к таким странным, казалось бы, разговорам с первым встречным.

– Она сказала, что ей интересно, сколько времени мы сможем причинять друг другу страдания, – сказал он. – Что мы любим друг друга. Но наша совместная жизнь полна запретов и уловок. И все это из-за меня.

Девушка внимательно смотрела на Алекса.

– Она говорит, что знает – я скоро уйду. И она будет чувствовать себя подавленной, – продолжал он. – Но мы же хотим друг друга. К чему все это?

– Иногда люди делают глупости. Особенно когда они сильно любят кого-то, – грустно сказала она.

– Она говорит: «Я чувствую себя идиоткой. Мне хочется спрятаться и плакать», – продолжал Алекс. – Спрашивает иногда: «Ты знаешь, каково это? Знаешь?!» Мне стыдно, и я не знаю, что делать, честно говоря, – сказал Алекс. – Я ухожу. Но она опять меня находит, и все повторяется снова.

Алекс провел рукой по своему лицу. Это странное утро, обыденное похмелье, откуда-то взявшаяся проститутка, а в прошлом студентка престижного вуза, в его постели – все это провоцировало его на откровения с незнакомым человеком.

– Мне очень больно, – сказал он. – Не знаю. Привязанность – это ловушка, выбираясь из которой, ты испытываешь боль и несешь потери. Мне очень часто было больно.

– Может, все это из-за московского ритма? – спросила она. – Ты знаешь, мне нравится Москва. Правда. Нереальное место. Но этот город полон дерьма. Иногда кажется, будто все святые собрались вместе и обосрали это место.