– И этот, и тот, – счастливо улыбнулся я напарнице. – Оба двое.

– Так бывает?

– Очевидно, да. Как тогда, в Питере под мостом – после Ярославля. Встать можешь?

– Конечно.

Для того чтобы подняться на ноги, ей все же потребовалась моя помощь.

– Правильно я понимаю, что больше нас здесь ничего не задерживает? – опираясь на мою руку, спросила Полина. – Или еще нужно что-то сделать с телами? – уточнила она, окинув взглядом поле завершившейся битвы.

– Пусть мертвые хоронят своих мертвецов, – заявил я, делая шаг к лестнице.

Спустившись по ступенькам, мы вышли на улицу. Дождь, еще совсем недавно поливавший вовсю, уже прекратился. Более того, небо почти расчистилось – и теперь с его черного бархата, лишь слегка подернутого серой ватой облаков, нам светили, дразня и маня, редкие (много их в городе видно и не бывает) холодные звезды. Какая из них окажется путеводной – и окажется ли хоть одна – можно было только гадать.

Мы же с Полиной двинулись куда глаза глядят. Просто вперед, в теплую московскую ночь – навстречу новому дню.

[1] Вот (фр.)

Атолл Папанраасиа (неофициально – остров Якова Брюса), август 20** года

Текущий поток времени

Солнце палило нещадно. Оно здесь всегда палило нещадно, даже через пять минут после рассвета и перед самым закатом, о чем уж говорить сейчас, в полдень!

На все ее жалобы на местный климат шеф только посмеивался в бороду и обещал, что в сезон дождей они еще мечтать будут о ласковом теплом лучике. Включать кондиционер он разрешал только на пару часов, вечером – чтобы остудить комнату перед сном. Ну, тут его можно было понять – с электричеством на острове было неважно, почти все, что вырабатывали солнечные панели на крыше бунгало, шло на поддержание работы аппаратуры – а на пике этого даже не хватало, приходилось запускать пахучий и немилосердно рычащий дизель-генератор и жечь драгоценную солярку.

Удивительно, как ей удалось выпросить у шефа холодильник для напитков! Возможно, потому лишь, что он и сам был непрочь скоротать вечерок за баночкой ледяного пива.

Но самой в холодильник не спрячешься, так что единственным ее спасением оставался океан – благо он тут был со всех сторон, и это если еще не считать мелкой лагуны внутри острова. Почти все свободное время она проводила, как сейчас: лежа в воде – издали изумрудно-бирюзовой, вблизи же – прозрачной, словно слеза. Свою лепту слез сюда она тоже внесла – осознав наконец, на что подписалась. Случилось это примерно через месяц после высадки, когда окончательно схлынула эйфория от знакомства с новым, столь экзотичным домом. Контракт в тропиках на десять лет (при прожитых к настоящему моменту неполных двадцати) – там, в Москве, это казалось чуть ли не сказкой (особенно с учетом возможных альтернатив: маячил не только пряник). До кучи, и делать-то почти ничего не придется… Почему-то в той бумаге ничего не было написано ни про тучи голодных москитов по вечерам (в отличие от родных комаров, подлетающих бесшумно, а кусающих куда больнее), ни про ядовитых медуз в океане (прежде чем она сумела отыскать место, куда эти твари не заплывали, те успели располосовать ей обе ноги и руку бордовыми узорами ожогов), ни про злобный ротавирус, сваливший ее на неделю с температурой под сорок. О неотступающей жаре, о жестоком солнце, под которым на ее смуглой азиатской коже чуть ли не впервые в жизни высыпали коричневые веснушки, там тоже не оказалось ни слова.

Но слезами горю не поможешь – и, пролившись, они остались в прошлом. С чем-то пришлось смириться, чего-то научиться избегать, что-то – как, например, эти ежедневные ванны в океане – суметь полюбить. Главной проблемой неожиданно оказалось то, что в Москве представлялось едва ли не основным плюсом – нудное безделье. По большому счету, ни секретарь, ни референт шефу были не нужны – с делами он прекрасно управлялся и сам. За все два месяца аврал случился лишь однажды, когда в самый ответственный момент вдруг засбоила безотказная аппаратура. Вот тогда пришлось побегать. А так…

Ни телефона, ни собственного компьютера с выходом в сеть у нее не имелось – вот это как раз оговаривалось заранее, но вовремя не насторожило – зачем в раю интернет?! Был ни к чему не подсоединенный ноутбук – шеф закачал ей на него несколько тупых игрушек – но все их она трижды прошла за первые же дни.

Со скуки она даже вызвалась готовить шефу (ну и себе заодно) обеды и ужины – так себе забава…

Кстати, об обеде – как раз близилось время сегодняшнего. А значит, подошла пора возвращаться в бунгало, чтобы хотя бы салатик по-быстрому напилить: раз уж назвался груздем – мухомором не прикидывайся…

Помедлив еще минуту, она поднялась на ноги. До берега отсюда было добрых пятнадцать метров, но вода едва доходила ей до колен. Выжала длинные, так-то цвета вороньего крыла, но будто бы начавшие немного выгорать волосы, провела ладонями по груди и бедрам, смахивая капли. Купальным костюмом она пренебрегала – а кого стесняться? Шеф на этот берег не ходил, предпочитая отмокать в лагуне, а кроме них двоих на острове никого и не было.

Признаться, последнее время ей даже иногда хотелось вот так, выходя во всей своей юной красе из океана, нечаянно – непременно нечаянно! – столкнуться у кромки воды с шефом. Конечно, тот уже безнадежный старикан (сколько ему там лет? Сорок? Да у него же дочь чуть младше нее!), но человек, как оказалось, неплохой (честно говоря, в Москве она его слегка недолюбливала – и не то чтобы совсем без оснований). Да и можно подумать, здесь богатый выбор? Контракт, как ни крути, длинный, а в монашки она не вербовалась…

Пока что, правда, если шеф и испытывал к ней что-то личное – чувства это были сугубо отеческие, по крайней мере, выглядели таковыми. Но тут уж ей карты в руки…

Девушка резко мотнула головой – как ни выжимала волосы, соленые капли полетели во все стороны. Хватит! Пока что она ничего такого твердо не надумала! Так, мимолетные фантазии… Ну да спешить ей некуда: на острове им десять лет куковать – если, конечно, в Ордене не передумают или не вмешается Скачок. На последнее, правда, рассчитывать особо не приходилось: шеф рассказывал, что место здесь особое, чуть ли не самое стабильное на планете. За это остров и выбрали для… Для командировки, назовем это так.

Пока она шла через пальмовую рощицу к бунгало, тело успело высохнуть. У заднего крыльца лежало на перилах ее пляжное бикини. Натянув купальник, она завернулась в тонкое цветастое парео, и только затем вошла внутрь.

Шлепая босыми ногами по дощатому полу, первым делом направилась к холодильнику с напитками, открыв дверцу, скептически изучила содержимое. Запасы ее любимого ромового коктейля закончились еще неделю назад, до нового подвоза оставалось ждать еще неделю. Скользнув взглядом по рядочку мгновенно запотевших баночек пива, она даже потянулась было к крайней из них, но тут же руку убрала: это шефу. Тот бы, конечно, не отказался поделиться, но резервы на острове скудны, а до их пополнения, как уже было сказано, целая неделя. Нет, лишать шефа его любимого пива было бы некрасиво. Да и недальновидно.

Еще раз окинув взглядом нутро холодильника и с отвращением скривившись на сладкую колу – вот уж чего можно завозить поменьше – она взяла с верхней полочки пластиковую бутылку с обычной питьевой водой без газа и захлопнула дверцу. Открутила пробку, с наслаждением сделала несколько больших глотков – и тут услышала приглушенный голос шефа. Доносился тот из-за двери рабочего кабинета.

Внеурочный сеанс связи с Большой Землей? Странно, что шеф ее не предупредил – обычно в таких случаях он предпочитал держать секретаря поблизости. Не нашел? Скорее всего так. Но теперь врываться в кабинет с криком «Вот она я, шеф!» было бы уже, пожалуй, глупо.

А вот послушать снаружи – почему бы и нет? Какое-никакое, а развлечение…

Отставив полупустую бутылку, она на цыпочках подкралась к неплотно прикрытой двери и приникла к щелочке между той и косяком. Шеф как раз умолк – заговорил его собеседник. Кто именно был на экране, видеть она не могла, но без труда узнала голос. Собственно, на связь с островом всегда выходил один и тот же человек. Анатолий Сергеевич Ульянов, Гроссмейстер Ордена.