– Насчет возможности вашего возвращения. Не существует способа отправить вас в будущее. В принципе не существует, вне зависимости от места нахождения Машины и прочих деталей. Ну или, по крайней мере, мне таковой способ неведом.

– Э… – растерянно протянул я. – А как же те случаи, о которых вы рассказывали?..

– Тоже выдумка, – развел руками генерал.

– Но… Но зачем? – только и сумел выдавить из себя я.

– Вот за этим самым, – самодовольно похлопал ладонью по карману с чертежом мой собеседник. – Для переноса из потока в поток ваш рисунок совершенно не годится – тут вы правы – а вот для… для некоторых иных целей – в соответствующее время, разумеется, и при дополнительной проработке – вполне. Дело в том… – он ненадолго умолк, словно задумался, стоит ли продолжать – и, как видно, рассудил, что стоит. – Дело в том, сударь, что я представляю отнюдь не Орден.

– А… что тогда? – само собой вырвалось у меня.

– Легион, конечно же, – с доброй улыбкой сытого людоеда ответил Осип Фомич. – Легион – организацию, которая хорошо умеет ждать…

[1] Добрый Господь в деталях (фр.) – своего рода, аналог выражения «дьявол кроется в деталях»

г.Санкт-Петербург, 5 (17) марта 1881 года

3849-е санкционированное вмешательство в поток времени (сбой)

– Да не казните себя, Алексей Дмитриевич, – положив ладонь мне на плечо, вкрадчиво проговорил Осип Фомич.

Первым моим порывом было незамедлительно сбросить его руку, но я сдержался: пусть считает меня смирившимся. А там еще посмотрим!

Время близилось к полудню. Провожаемые холодными молчаливыми взглядами античных статуй и бюстов, вдвоем с генералом мы неспешно шли по пустынным белым аллеям Летнего сада. Жандарм был в штатском, мой крамольный вицмундир прошлого царствования – чудом не сделавшегося позапрошлым – скрывала серая офицерская шинель. Сквозь тучи проглядывало солнце, под подошвами сапог задорно скрипел чуть подтаявший в его лучах снежок… Просто-таки идиллия, Уроборос ее загрызи!

– Орден проиграет, но вашей вины в этом, почитайте, что и нет, – продолжил между тем мой спутник. – Пеняйте на тех, кто скрыл от вас информацию о Легионе. Догадываюсь, почему они так поступили – но это уже неважно. Добавьте сюда ваш шок после взрыва бомбы, травы, которыми вас поили… Вы, сударь, были просто обречены на откровенность со мной. А Орден, соответственно – на поражение.

– За себя не скажу, – с сомнением покачал я головой, – а вот насчет Ордена – тут вы, пожалуй, поторопились. Ну, выяснили вы адрес, по которому через полторы сотни лет окажется Машина. И что с того? Чертеж, что я нарисовал, слишком приблизителен, чтобы всерьез на него опираться. И главного – точного места нахождения Машины – на нем нет. Как толком нет и описания системы охраны – я только пост на входе указал… Про ту же Сухареву башню вам наверняка куда больше известно!

– Лиха беда начало, – усмехнулся генерал. – Установим и точное место, и расстановку постов… А что до Сухаревой башни – я уже говорил, к ней нам, к сожалению, не подступиться.

– А с чего вы взяли, что к новой штаб-квартире подступиться будет легче? – запальчиво поинтересовался я.

– Лучшее тому свидетельство – ваше у нас появление, Алексей Дмитриевич, – заявил жандарм. – Точнее, даже не само по себе оно – а предшествовавший ему провал вашей миссии. У Машины сбоев не бывает – это мы уже усвоили твердо. В вашем веке в штаб-квартире Ордена произошло что-то крайне неординарное. Скорее всего, Машина была уничтожена. И полагаю, аккурат усилиями дождавшегося своего часа Легиона. Впрочем, если даже это и не наша заслуга – что ж, мы не гордые. Главное – результат.

– Что угодно могло случиться, – заспорил я. – Будь здесь, и правда, замешан ваш Легион – зачем нужно было ждать так долго? Машину перевезли на Волоколамку не день и не два назад!

– Как раз момент вмешательства и говорит о том, что сбой – дело наших рук, – пояснил жандарм. – Атаковать ранее, чем вы, Алексей Дмитриевич, отправились на миссию, означало бы гарантированно сотворить парадокс. Поступить так было бы с нашей стороны крайне безответственно. Затягивать с ударом – значит, тоже столкнуться с парадоксом – не случись сбоя, вы бы не попали в 1881 год и не поделились с нами ценной информацией. Момент нападения подобран идеально: после вашего ухода в прошлое – и до расчетного срока возвращения. Совпадение? Не думаю. Значит – работал Легион.

– Легион… – пробормотал я, лихорадочно ища возражения – и, к собственному ужасу, не находя их. – Откуда он вообще взялся на мою голову, этот Легион?! – выдохнул в отчаянии.

– Легион – отражение Ордена, – воспринял вопрос отнюдь не как риторический Осип Фомич. – Появилась угроза – нашлась на нее и управа. Обе организации восходят к 1697 году, когда Яков Брюс получил свою Машину. Об этом проведал один из влиятельнейших людей России того времени – глава Преображенского приказа розыскных дел князь-кесарь Федор Ромодановский. В Ордене утверждают, будто информация была вырвана у их первого Гроссмейстера посредством пытки, однако это ложь. Тот сам пришел к Ромодановскому – потому что хотел заручиться его покровительством. Но князь-кесарь раскусил подлинную суть замысла Брюса и приказал уничтожить Машину. Вот на этом этапе, возможно, дошло дело и до каленого железа. И именно тогда в распоряжении Ромодановского оказалось полдюжины колец…

Генерал принялся было стягивать с руки перчатку – должно быть, собираясь снова продемонстрировать мне заветный ободок – но, передумав, просто постучал двоеперстием левой кисти по корневой фаланге среднего пальца правой.

– Также в руки князя-кесаря попал некий прибор, – продолжил жандарм. – Сам по себе – почти бесполезный, но без него Машина оказалась связана некими ограничениями – в отношении диапазона доступных лет и некоторыми иными. Это должно было стать только первым шагом, но проныра Брюс сумел получить защиту у царя Петра. Есть подозрение, что для этого ему пришлось кое-что подправить в прошлом – отсюда, кстати, расхожие слухи, будто Петра I подменили в Европе – в памяти кого-то из незафиксированных Столпов сохранилась прежняя, истинная версия истории. Так или иначе, Ромодановский получил от царя жесткую отповедь и бороться в открытую уже не мог – поэтому он основал Легион – для тайного противодействия детищу Брюса, Ордену. Да, силы были неравны. Легион всегда уступал своему антиподу – и числом, так сказать, штыков, и политическим влиянием – пусть некоторым из нас, как, например, вашему покорному слуге, – Осип Фомич несколько картинно поклонился, – и удалось достичь определенных высот в Империи… И все же победа осталась за нами. Пожалуй, Алексей Дмитриевич, я слукавил, сказав, что мы не горды. Гордыня – большой грех, но ничего не могу с собой поделать: я страшно горжусь, что приложил руку к краху Ордена!

– За что же вы нас так не любите? – вздохнул я. – В конце концов, ведь это не Брюс тогда пытал каленым железом вашего Ромодановского – ровно наоборот!

– Не исключено, что история о пытке – вовсе выдумка Брюса, – презрительно скривившись, заметил генерал. – Душещипательная сказочка, сочиненная им для царя. Но если и нет… Орден должен был быть остановлен – прежде, чем осуществит задуманное. И он остановлен. Мы успели.

– Так что такого страшного, по-вашему, было задумано-то?! – всплеснул руками я.

– Призвание в мир Антихриста – ни больше ни меньше!

– Что? – споткнулся я, едва не упав – однако предупредительный спутник успел подхватить меня под локоть и удержать. – Антихриста? Вы серьезно?

– Абсолютно серьезно, – невозмутимо кивнул жандарм. – Все эти истории о преобразовании Орденом общества – лишь красивый антураж. Возможно, вы и сами заметили, сударь: не особо-то Скачки способствуют прогрессу – как социальному, так и техническому. Нет, что-то, вроде бы, делается и здесь, отрицать не стану, но явно не это главное. Мечтой Брюса было не создание Нового Справедливого Мира, а выведение Нового Человека. Сверхчеловека. Богоборца. Того, что сумеет одолеть Ангела Господня, явившегося к Изобретателю и потребовавшего уничтожить Машину – эту историю вы, надеюсь, знаете?