- Спасите, умоляю, он отец моего ребенка!

А ей, лет шестнадцать. Я в операционную. Случай отвратительный, два подростка угнали мотоцикл, парень еще и пьяный был, врезались в столб. Девушку отбросило, а пацана в месиво. Всю ночь боролись за него. Вытащили, подарили вторую жизнь. И для чего? Чтобы, выписавшись из больницы он до полусмерти избил эту девчонку, оказалось ребенок не от него. Хозяева мотоцикла постоянно требовали компенсации, он запил и допился до петли. Вот вам и чудесное спасение, и уникальная операция.

- Вам обидно?

- Почему вы спрашиваете с иронией?

- Представьте, как должен терзаться акушер, если узнает, что один принятый им ребенок, убил другого? А в конце жизни он задумается, скольким убийцам он дал жизнь и сойдет с ума. Вспомните лучше о том, что мы все давали клятву Гиппократа и обязаны помогать людям, а о нравственности и моральности наших мыслей и поступков, с нас спросят в другом месте, как с людей, а не профессионалов.

- Вы очень убедительны. Только я бы посмотрел на вас, если бы у вас были доказательства его измены.

Лера задрожала от негодования, пальцами вцепилась в край кровати.

- Не смейте говорить такие вещи, я никому не позволю строить досужие домыслы, между нами всегда было доверие. Я продам все, буду жить в однокомнатной квартире, драить полы, но я никогда его не оставлю.

- А ваша дочь, она вас поймет?

- Я надеюсь, что основы нравственного воспитания мы ей уже заложили, а все дальнейшее послужит жизненным уроком и примером. Странный у нас разговор, вы не находите?

- Пытаюсь вас развлечь, — его улыбка, открытая и искренняя, удивила Леру.

- Оригинально. Но я не думаю, что мужу наш разговор понравился.

Николаев стоял уже у выхода, неожиданно, в два шага пересек палату и схватив Леру за локоть, оттащил ее к двери:

- То есть, все это бла-бла-бла, про квартиру и полы, ты для мужа рассказывала! — Лера зашипела от боли, отпрянула от обжигающего, ранящего шепота. — Все вы…

- Не смейте, — выдохнула ему в спину и прислонилась лбом к бетонной стене. Глухие, негативные эмоции разрывали душу. Инстинктивно сдвинув ворот кофты, она почувствовала, что задыхается. Четыре стены и потолок давили, загоняли ее в угол.

А что, если Николаев прав и оказавшись один на один со своим горем, она сломается. Последний раз она была сильной, когда разводилась с первым мужем, это было ее взвешенное, продуманное решение. Самостоятельное и выстраданное. Все дальнейшее в ее жизни решал Саша. Начиная с того, что сломил ее сопротивление при ухаживании, окружил заботой и любовью. Она подчинилась, успокоилась, позволила себе быть слабой, в полной мере познать женское счастье, почувствовать, осязать, что такое его любовь и желание.

А сейчас она одна, и за окном ненавистный дождь и горькое разочарование в Николаеве болезненным уколом жалит сердце. Она посмотрела на мужа и невесело усмехнулась, чего она ждет? Он не встанет и не защитит ее и не подаст руку помощи и может быть, никогда.

Пробежав по больничным коридорам, проскочив многолюдный вестибюль она вышла на широкое крыльцо, куда дождь загнал пациентов и навещающих. Глубоко вдохнув, заглотила холодный воздух.

- Лера, Валерия Андреевна!

Сквозь толпу и шум дождя услышала знакомый, родной голос.

- Лида? Лида!

- Как ты быстро приехала!

- Я как только услышала, так сразу и собралась, но постеснялась без звонка приехать. Сегодня с тобой поговорила и сразу заявление на стол. Сказала директору: — Не дадите за свой счет, увольняйте!

- А если бы не дозвонилась? Не приехала бы? Неужели ты так о нас думаешь?

Женщины отошли в сторону и обнялись.

- Лер, ты как?

- Плохо, очень плохо! — она приложила длинные пальцы к вздрагивающим губам. — Сама знаешь, как мы жили, я даже не помню, где у меня пин-код банковской карты записан. Все было на нем, — она качала головой, но в первый раз за два дня не заплакала.

На улице потемнело и похолодало, женщины зашли в вестибюль, продолжая разговаривать.

Няня, подруга, да просто близкий человек. Уже через неделю Лера не могла вспомнить, по чьей рекомендации Лида попала к ним в дом. Ее рука чувствовалась везде: вымытая газовая плита, выстиранное и выглаженное белье, при всем этом, она отлично справлялась со своей главной обязанностью, присмотром за Викой.

- Может хватит штрафы собирать! Мы на эти деньги лучше велосипед ребенку купим, — Саша беспокойно смотрел то на дорогу, то на спидометр, то на жену. — В следующий раз, я поведу машину.

- Да, — Лера остановилась перед светофором. — Ты повезешь чемоданы, а я поеду на метро! Я тороплюсь, через полчаса здесь будут такие пробки, что мы домой попадем только к ночи!

- Ты же звонила Лиде с вокзала. Все в порядке. Кроме того, каждый день ты получала полный расклад.

- Я соскучилась, ужасно! — пальцы проворно стали расстегивать пуговицы на куртке, как только Лера зашла в лифт.

— Ты собираешься показать мне стриптиз?! — Саша разматывал плотный шелковый шарф у нее на шее.

- Ты хочешь стриптиз?

- Я хочу твоего внимания!

Лера подчеркнуто заинтересованно посмотрела на мужа:

- Мне кажется, что две недели оно полностью принадлежало тебе.

- Мне и команде, и Агееву и каждую свободную минуту ты разговаривала с Лидой.

Лифт уже давно остановился и громыхал створками по спортивной сумке, придвинутой Сашей. Не отводя взгляда с глаз мужа, Лера приблизилась:

- Разве ты не этого добивался? — щекоча щеку теплым дыханием спросила шепотом. — Или ты думал будет по-другому?

- Догадывался, — его руки уже крепко обнимали податливое тело жены. — Только не знал, что будет так тоскливо, — он потерся носом о ее висок и поцеловал в щеку.

- Потому что ты эгоист, — Лера перебирала волосы на его затылке, отзываясь на поцелуи и прикосновения. — Тебе мало, что я твоя ночью? — в ответ она услышала глухое рычание, и жадный рот захватил ее губы в горячий плен.

- С ума сошел! — она шумно вдохнула и воспользовавшись секундной передышкой выскочила из лифта. — Что о нас соседи подумают?!

- Мне плевать, — дразня жену, нарочито безразлично ответил Саша, выкатывая ее чемодан.

- Эгоист, — еще раз с выражением произнесла она и оправила одежду на себе и нем.

- А вот о чем ты всю дорогу разговаривала с Агеевым, об этом ты мне расскажешь?

- Обязательно, во всех подробностях. Ночью, вместо секса. — Лера лукаво прищурилась и замерла с поднятой рукой, не решаясь позвонить. — А вдруг, она меня не узнает?

Саша обнял ее, но совсем не так, как несколько минут назад, не было страсти, но его руки надежно охраняли Леру от всех бед мира, она доверчиво прижалась к нему, принимая его защиту и поддержку.

Конечно, дочка узнала и протянула ручки. Лида передала ребенка из рук в руки:

- Мы с ней каждый день ваши фотографии рассматривали.

Как только Лера услышала короткое:

— Ма, — в потоке лопотанья, все ее беспокойство унесло чистой горной водой.

Саша чувствовал себя третьим лишним, наблюдая, как жена, одуревая от счастья, прижимает дочь к себе, целует без остановки.

- Лер, вообще-то я отец и тоже соскучился, — он позвал дочь, и она с улыбкой потянулась к нему. Взяв ее на руки, он пришел в неимоверный восторг, маленькие пальчики теребили его щеки и губы, царапая ноготками. До самой ночи Вика как переходящий приз, кочевала из одних рук в другие.

— Завтра до обеда погуляем в парке.

Дочка уснула посередине большой кровати, родители лежали по бокам, охраняя ее сон.

- Обязательно погуляем, — Саша приподнялся, решая непростую задачу, как подхватить ребенка, чтобы перенести его в детскую.

- Саша, пусть она хоть одну ночь поспит с нами, — Лера смотрела на круглые щечки, которые так хотелось поцеловать.