- То есть будешь продолжать лгать? Только без Саши вряд ли у тебя получится. Ты заигралась и не хочешь этого признавать, но больше я не позволю втянуть нас в твой театр. Вот, — достав телефон, Лера перелистала страницы подписанного ею, только что, разрешения на операцию. — Здесь приглашение и контракт на тренерство в Канаде. Вот договор аренды особняка, медицинская страховка, его, дочкина и моя, рожать я уже буду там, — она отчаянно блефовала, но на войне все средства хороши. — И только попробуй приблизиться к моей семье.

- Ты беременна?

Лера невольно улыбнулась:

- А что так тебя удивляет? Да. У меня есть муж, а вот от кого ты залетела, мне абсолютно все равно.

- Он не мог ничего подписать! Он в коме.

- Ты веришь тому что пишут в желтых газетах, не понаслышке зная эту кухню, что проплачивается каждая строчка?

- Раз такая умная, должна понимать, что ничего уже не изменить.

- Возможно, если бы дело касалось меня и мужа, я малодушно отошла бы в сторону, но, когда эта возня задевает моих детей, я этого терпеть не стану. Думаю, через три года, когда мы вернемся, никто и не вспомнит, кто такая Ирэн Ирсон! Извини, я тороплюсь. К мужу.

- Не думала, что ты такая…

- Какая? — Лера склонила голову на бок, не скрывая саркастичный взгляд. — Не оправдала твоих ожиданий? Ваш расчет был верный. Известный спортсмен, давно женат на женщине старше себя, к тому же вместе работают, надоели небось друг другу и ребенок всего один. Вот и решили запустить свои грязные пакостные ручонки в нашу семью, не учли только, что мы не играем в игры шоу-бизнеса и так называемая "История о нашей любви" — это не легенда, а реальная история.

Лера положила на стол деньги, отошла на два шага и вернулась:

- И мой тебе совет на будущее. Учись правильно оценивать мужиков. Такие как Орлов, никогда не уходят из семьи.

Лера оперлась на белую дверь.

Дерзость и резкость она оставила на пороге кафе, до больницы почти бежала, не чувствуя под собой ног от усталости и опустошенности, свалившейся на плечи. Нужно было срочно полежать, но войти в пустую палату, не было ни сил, ни желания.

- Валерия Андреевна, давайте провожу вас в кабинет Николаева.

Пять минут назад, Рита дала полный расклад: операция проходит в обычном режиме, все хорошо.

***

Сквозь дремоту она слышала, как Рита попросила кого-то не шуметь. Дверь закрылась и в комнате остались только чьи — то шаги, они мерили комнату и изнывали от тихой ярости.

Лера явственно видела ходящие ходуном скулы, гневный взгляд и тяжелые кулаки. О чем пойдет речь, она приблизительно знала, поэтому и не торопилась открывать глаза. Только пришла в себя, усмирила душевное смятение и сейчас вновь, нужно держать оборону.

- Игорь Юрьевич, присядьте, воды выпейте, можно и чаю.

- Спишь значит, пока твоего мужа кромсает этот коновал, алкоголик! Кто ты после этого, как тебя назвать? Я видел, как ты растекалась перед ним. Переспала с ним?

От такого предположения перехватило дыхание, как от удара.

Агеев посмотрел на нее сверху вниз, собираясь нагрубить, но ледяной непробиваемый холод ее взгляда остановил его.

- Лера, почему он? Операцию оплачивают, договорились с немецким светилом, как он тебя уговорил? Отвечать будешь перед федерацией, я тебе устрою.

Очень редко он обращался к ней по имени и словно исправляя свою слабость уже угрожал указательным пальцем.

- Зачем вы сказали, что у Саши и Ирсон намечается какой-то проект? Ведь ничего этого не было. А Саша пообещал вас убить.

- Пусть сначала оклемается.

- С ним все будет хорошо! Сомневаюсь, что после такой травмы он сможет играть, что вам надо от него?

- От него? Ничего, но ты вернешься, — Лера покачала головой. — Вернешься, контракт никто не отменял, а семейные неурядицы не повод его расторгать. Тебе понятно?

- Зачем вам я? Без Саши. Вы же меня ненавидите.

- Орлова, ты совсем дура, кроме своего мужа никого вокруг не замечаешь.

Лера отшатнулась. Сбросив маску ненависти с лица, на миг, он стал другим, может быть самим собой, но таким она его никогда не видела. Глаза светились теплом, обжигая ее холодные пальцы своими, он ласково удерживал ее руку.

- Прекратите.

- Ты не можешь мне запретить смотреть на тебя.

От срывающегося голоса мурашки пробежали по спине, ей хотелось думать, что это сон.

Сжалившись над ней Агеев отпустил ее руки:

- Забудь, — он понял ее сдавленный вздох. Переложив часть своих чувств, он придавил ее, ей больно от неожиданной тяжести, он не может допустить этого.

- Не плачь, — хотел добавить что-то про неосуществимые мечты, но промолчал. Каждая ее слеза прожигала его сердце, оставляя незаживающую рану. — Прости.

Он вышел медленно, задумчиво, сожалея о минутной слабости.

Лера никогда не понимала его резкости и ненависти, его мощная энергетика давила, она старалась держаться от него подальше и не встречаться взглядами. Редкие моменты, когда она видела его человечным, были связаны с командой. Она никогда не думала о нем, как о мужчине, был ли он женат, есть ли дети, любовницы? Для нее он всегда был тренер — бесполое, грубое существо.

Она приложила ладони к горящим щекам:

- Наваждение какое-то…

Встала, чтобы ополоснуть лицо водой, но была перехвачена Лидой:

- Лера, ты как? — она пристально всматривалась в отрешенный взгляд подруги. — Я видела, как этот змей выходил, что он тебе сделал? Лера не молчи! — встряхнув за плечи, Лида наконец увидела вполне осмысленный взгляд.

- Ничего не сделал. Успокойся. Ты как здесь оказалась?

- Андрей позвонил, сказал, чтобы приехала тебя поддержать, я обед приготовила и бежать, ты же голодная, — Лида доставала из сумки контейнеры и кастрюльки.

— Ты ошибаешься. Сыта по горло.

Лида перестала шелестеть пакетам.

- Что случилось?

- Потом. Что тебе Андрей сказал?

- Все в двух словах. Лучше ты расскажи подробней о своем насыщенном дне.

- Началось все с вечера…

***

Час пик прошел и теперь людей в кафе было не много. В дальнем углу ссутулившись, по — прежнему сидела девушка в черном. Перед ней стояла недопитая с утра чашка кофе, официанты не тревожили ее, столик план выполнил, за счет другой посетительницы. Чем были вызваны ее слезы она и сама толком не знала, разве так она представляла жизнь в Москве?

Разочарование, одним словом. Сняв черные очки с заплаканных глаз, Ирэн открыла присланное сообщение. Жадно всматривалась она в женщину, излучающую свет предстоящего материнства, через крохотный экран ощущая ее колдовскую, неподвластную силу. С недоумением и болью видела, как хирург, отказавшийся взять деньги, рассказывая об удачно проведенной операции, нежно сжимал ее ладошку, успокаивая, не боясь бросить тень на ее безупречную репутацию. Пресс-релиз был записан в больнице, куда Ирэн, так и не смогла попасть. Через час, новость о выздоровлении Орлова и его будущем отцовстве растиражируют все СМИ. Потом будет первая улыбка — жене, первый шаг к жене, выписка из больницы, выписка из роддома и везде рядом с ним будет Она. И никто не вспомнит об Ирен Ирсон. Возможно, что и она, закрутившись в колесе жизни забудет, как приезжала покорять Москву, но навсегда в ее памяти останутся слова Орлова о любимой, больно ранившие тогда, но в полной мере понятные сейчас:

- Жена мое сердце и моя жизнь.

Яркое солнце полоснуло ослепляющим клинком, превозмогая острую боль Саша оперся на машину, крепче прижимая ребенка к себе.

- Саш, ты как, больно? — бросив сумку Лера поспешила мужу на выручку, прикрыв его лоб и закрытые глаза ладонью. — Павлуша, давай отдадим папе его очки, — осторожно высвободив из цепких детских пальчиков солнцезащитные очки, надела их на нос Орлова. — Все нормально?

- Да, где Вика?

- Я тут, — отозвалась дочь, сидящая на чемодане.