— Дима, давай поднимем белый флаг? Хотя бы ненадолго? — спрашивает женщина, когда я укладываю её на кровать и нависаю над ней, потому что она всё ещё держится руками за мою шею.

— Похоже, нам придётся сделать это, но мы обговорим условия позже. Завтра. А пока тебе следует отоспаться. Ты пьяна, Ева! — пытаюсь успокоить её я.

— Да будь ты хоть один раз мужиком, Царёв! Неужели ты не видишь, что с первого дня я хочу…

Ева прикусывает язык и немного морщится.

— Меня тошнит! — жалобно пищит она.

— Ещё бы! — фыркаю я, снимаю её руки с себя и спешу в ванну.

Хватаю таз и чистое полотенце, и пока из Евы выходит выпивка, я иду к кулеру, стоящему на балкончике, и наливаю прохладную воду, чтобы немного привести женщину в чувства.

— Прости, мне очень стыдно! — лепечет Загадка и вытирает влажные от слёз щёки. — Я не должна была доставлять тебе неприятности. Наверное, я плохая мать!

— Успокойся, Ева! Пей!

Я убираю таз, убедившись, что Загадке он больше не потребуется. Никогда не думал, что буду отхаживать пьяную женщину, которая, в свою очередь, постарается отнять у меня ребёнка.

В жизни, оказывается, и не такое случается!..

И мне становится немного смешно от всей этой ситуации. Я, властный и пугающий всех звучанием собственного имени — Царёв, вожусь с пьяной истеричкой. Вот только я не бросаю её: я возвращаюсь к Еве, присаживаюсь на кровать рядом с ней, обнимаю её и начинаю поглаживать по голове, а она рыдает.

— Почему ты привёз меня сюда? Скажи, зачем тебе это нужно? Это какая-то игра, да? Ты хочешь поиздеваться? Хочешь показать мне дочь, чтобы потом снова отнять её у меня?

— Нет, Ева! Я не умею играть точно так же, как и ты… Это не игра… Утром мы обсудим всё, когда ты протрезвеешь и сможешь мыслить адекватно, а пока…

Она поднимает голову и смотрит на меня, внимает моим словам, приоткрывает рот, и у меня сдают нервы. Мне хочется впиться в эти пухлые губы, ощутить их вкус, сминать их своими и показать, что власть в моих руках. Загадка даже не отрицала того, что с самого первого дня она хотела меня, пусть она и не успела договорить свои слова… И она просила меня быть мужиком. Быть может, я сам тормозил всё каждый раз, когда она отталкивала меня и делала вид, словно я ей безразличен?

Несмотря на то, что у неё заплаканные глаза, и косметика успела растечься по лицу, она всё равно манит к себе своей идеальной красотой, своей невинностью, которая сейчас не кажется мне наигранной, и я не могу удержаться. Мне тяжело, поэтому я едва нахожу в себе силы, чтобы отстраниться. Тяжело сделать это, но теперь уже точно не тот случай, когда следует проявлять напористость. Она пьяна, и между нами не может ничего произойти! Не сегодня! Не тогда, когда мы должны ненавидеть друг друга и пытаться ещё больнее ужалить.

— Тебе нужно поспать, Ева! Просто отоспись, а потом мы обо всём поговорим!

Она совсем не умеет пить. Если я и глушил вчера горе в алкоголе, то делал это с умом, не доводя себя до такого ужасного состояния, а Ева… Сердце сжимается, когда она кладёт голову мне на плечо и засыпает.

В голове звучат её слова: «Да будь ты хоть раз мужиком, Царёв».

Я буду мужиком…

Настоящим мужиком, Загадка, а не тем, кто мог воспользоваться случаем и залезть к тебе в трусы, чтобы ещё сильнее раздавить морально.

Нам предстояло решить, как быть дальше, и, видит Бог, мне было крайне непросто отстраниться от неё, но я сделал это, потому что так правильно. Так и должно быть.

Когда Ева засыпает крепко, я осторожно укладываю её голову на подушку и несколько секунд смотрю в её лицо, а потом немного смелею, чуть сдвигаю тонкую ткань её одежды и какое-то время гляжу на родимое пятно. Точно такое же, как у Саши. Но почему? Почему так случилось? И неужели меня до сих пор водят за нос? Что, если моя принцесса на самом деле не родная мне? Что, если я потеряю её?

Укрываю Еву одеялом и потихонечку выхожу из комнаты, прикрывая за собой дверь. Сегодня она отоспится, а завтра будет видно, что нам делать дальше. Одно я знаю точно — я не позволю отнять у меня дочь в любом случае! При любом раскладе! И если потребуется, то я заставлю Еву полюбить меня и остаться вместе со мной. Со мной и Сашей.

Всю ночь я плохо спал, постоянно подпрыгивая и проверяя, как себя чувствует Ева. В том, что у неё такое состояние я винил только себя, пусть время от времени пытался отыскать оправдание собственному поведению и сказать себе, что дело только в ней. Ева сама затеяла всю эту игру с возвращением дочери. Она хотела обвести меня вокруг пальца, надурить и отнять самое дорогое, что у меня есть. Если бы она только попыталась поговорить. А что было бы в таком случае? Сомневаюсь, что я стал бы слушать и не выставил её за дверь. Мне становится обидно от того, что в жизни так много несправедливости. Раньше я думал, что у меня всё продумано до мелочей, что всё находится под моим контролем, но жизнь изменилась будто бы по щелчку пальцев. И теперь уже я не знаю, что делать дальше. Царёв оказался пойманным в сети непростой ситуации. Вот только на то я и был тем Царёвым, которого многие боятся и стараются обходить стороной. Губы дёргаются в нервной улыбке, и я скидываю ноги с кровати, потому что уже утро. Пусть ещё рано, и я мог бы проваляться в кровати какое-то время, но голова начинает тяжелеть, поэтому лучше встать прямо сейчас.

Надеваю спортивные штаны и майку и выхожу из комнаты. Прохожу мимо приоткрытой спальни дочери и заглядываю в неё, чтобы убедиться, что Саша дома. Ева не украла мою девочку, не увезла, не постаралась скрыться с ней. Я думаю о том, что в первую очередь Ева — мать. Пусть на эмоциях она и пыталась поступить опрометчиво, сбежать, но всё-таки она не станет портить психику малышки и прятаться от меня с моим ребёнком. И её…

Хочется смеяться в голос от мысли, что моя дочь связывает меня с женщиной, которую я бы и не узнал никогда, если бы не одна случайность. Интересно, когда Ева стала догадываться, что Саша её? Как она почувствовала это? Из-за родимого пятна или связи? Вспоминаю, когда именно встретился с этой женщиной-загадкой впервые… Мы покупали Саше игрушки в Детском мире. Именно там я впервые увидел эти глаза. Ева смотрела вслед моей маленькой принцессе испуганным взглядом. Вот когда она поняла, начала догадываться и искать пути сближения со мной. А я — дурак. Попался на крючок, как какой-то пацан.

На мгновение останавливаюсь у двери, ведущей в гостевую комнату, где спит Загадка. Я долго борюсь с желанием заглянуть туда и снова проверить в порядке ли она, но всё-таки делаю это. Открываю дверь, и наши взгляды пересекаются.

— Доброе утро! — виноватым голосом лепечет Ева, глядя на меня несколько секунд.

Однако она быстро отводит взгляд, а я, не дожидаясь приглашения, вхожу к ней. Иду к окну и открываю его на микро, чтобы впустить хотя бы немного морозного свежего воздуха в это душное тесное пространство, которое становится ещё теснее, стоит только мне оказаться здесь.

— Доброе утро, Ева! Как спалось? — спрашиваю я, сам не зная, с чего можно начать разговор.

Вчера, когда она была пьяная, мне было проще находить с женщиной общий язык, чем теперь. И я понимаю, что если бы провёл с ней ночь, то сегодня она возненавидела бы меня.

— Спасибо, хорошо… Я плохо помню эту ночь, но отлично запомнила вечер. И мне стыдно за всё, что я успела вчера наговорить…

Ева мнётся. Она хочет извиниться, но пытается подобрать слова, а мне тяжело смотреть на эти попытки. Мне просто хочется сказать ей, что всё в порядке, но мы оба понимаем, что это будет ложью. Не всё в порядке! Совершенно не всё.

— Ева, нам следует многое обсудить! — начинаю я.

— Ты хочешь, чтобы я уехала? — напрямую спрашивает она.

И я понимаю, что не хочу этого.

Я пытался возненавидеть Загадку. И наступали такие моменты, когда я был уверен, что ненавижу её. Однако я многое обдумал и понял — мы должны объединиться с ней.