Спустившись к завтраку, она застала только мать и Альгу. Кловис уже уехал по делам, отец и Айтал еще не вернулись, а младший брат болел и ел в своей детской комнате.
После того, как Ясмина, пожелав доброго утра, и услышав то же самое в ответ, села за стол, мать сказала:
– Сегодня ты сидишь дома, Кловис наказал не выпускать тебя никуда ни под каким предлогом.
– Чего вы все боитесь? Если я до сих пор не сделала ничего такого, за что бы вам было стыдно, то с чего сегодня я должна это сделать? Может потому, что Дэвойр выбрал не меня и сегодня женится? Да мне все равно, пусть он будет счастлив с этой безликой и худосочной молью.
– Если бы тебе было безразлично, ты бы не стала обзывать невесту регира Дома Осеннего ветра, – заметила Альга, не поднимая от тарелки взгляда и ковыряясь в каше.
– А ты вообще помолчи, иннэ Безупречность. Ты должна еще сидеть в детской и носить фартучек на платьице, а не делать замечаний старшей сестре, – разозлилась Ясмина.
– Не злись, – подняла голову Альга и посмотрела на сестру, – ведь ты не настолько увлечена Эйнаром Дэвойром, сколько тебя задевает, что он посмел выбрать другую, и его избранница не так красива как ты.
– Да что ты о себе возомнила, малявка! Что ты можешь знать о том, что я чувствую! Подрасти вначале, чтобы об этом рассуждать!
Возмущенная и обиженная Ясмина вскочила на ноги, чуть не уронив стул.
– Девочки, не ссорьтесь, пожалуйста, – вклинилась мать, – вы же сестры, родные люди.
– А что она… – кипела возмущением Ясмина, – а зачем она…
– Ясонька, солнышко, она же еще маленькая и ничего не понимает, но она любит тебя, и беспокоится о тебе, так же, как мы все, – говоря все это, мать встала из-за стола и подошла к старшей дочери.
Ясмина, намерено не обращая внимание на протянутые руки матери, приглашающие в объятия, развернулась и направилась к выходу из столовой.
– Ясмина, ты же ничего не поела, – встревожено крикнула ей мать вслед.
– Спасибо, у меня аппетит пропал, – бросила Ясмина, и не оглядываясь, вышла.
Но в своей комнате ей не сиделось, было как-то маетно, тревожно и она сама не понимала от чего.
Измучившись мерить шагами комнату, Ясмина решила найти маменьку, чтобы поговорить с ней, раз нет рядом отца. Да и к сестре бы зайти, надо бы помириться с ней. Хотя… это ведь она младшая, так что пусть сама приходит и мириться.
Ясмина решив, что мать, скорее всего, у младшего брата, направилась к нему в комнату. Но ее там не оказалось. Ясмина немного поговорила с младшеньким, он активно интересовался «зеркалами перехода», его приводила в восторг возможность за считанные мгновения преодолевать огромные расстояния.
Это была еще одна тайна волеронов. После того, как волероны открылись, они рассказали и в том числе о том, что у них есть таинственная сеть переходов, с помощью которых они, могут перемещаться чуть ли не мгновенно и далеко. Но скрыли, что не все волероны были способны на это, и подробностей своих «зеркал» волероны не стали раскрывать, но сообщили, что для этого им нужны места выхода и входа, которые они раскидали по всему княжеству, пока здесь осваивались. И еще волероны скрыли, что некоторым из них не нужна готовая сеть и поставленные «зеркала», они могли перемещаться и без них. Но это было очень трудно, и таких волеронов было очень и очень мало. Амьер Клартэ, регир Дома огненного ветра не обладал такой особенностью, но его дядя, прежний Владыка, которого Амьер убил на поединке, был способен на это.
Естественно, у волеронов потребовали уничтожить большинство «зеркал». И теперь в основном работали «зеркала» между горами и Змеиной Пустошью, и то не все и не всегда ими пользовались.
Ясмина стало скучно слушать про «зеркала», она в этом ничего не понимала, и, перебив брата, стала расспрашивать о его здоровье. Он ей пожаловался, что уже не болен, а маменька не выпускает из кровати. Ясмина сказала, что, когда вернется отец, то, увидев его здоровым, а он по виду таковым и был, позволит ему встать. Отец никогда не сюсюкал с сыновьями, обращался с ними строго, даже сурово, а временами и жестоко. Как только им исполнялось четыре года, брал воспитание на себя и уже не давал матери вмешиваться в его методы, нежничать, жалеть, баловать, не потворствовал их капризам и просьбам. Младшенький что-то задержался возле материнской юбки, но и его вскорости ждет то же самое. И мать это прекрасно понимала, поэтому последние месяцы старалась дать ему как можно больше нежности и любви.
Выйдя от брата, Ясмина решила спуститься вниз, может, мать занята хозяйственными делами.
Спускаясь по лестнице, она услышала громкие голоса, один из них принадлежал матери, другой незнакомому мужчине. Что там происходит?
– Вы не заберете мою дочь!
Эти слова матери заставили замереть Ясмину на площадке между лестничными маршами.
– Ильдэ Клартэ, будьте так любезны, позовите свою дочь, – ответил незнакомый мужской голос, – а так же соберите в одном месте всех домочадцев и слуг. У меня есть предписание обыскать дом. И я имею на это право, даже ваши стражники не препятствуют мне, они впустили меня в дом, прекрасно понимая, что я – представитель закона, к написанию которого приложил руку и ваш муж.
– Стражники впустили потому, что я им это разрешила, откуда мне было знать, что вы пришли за моей дочерью. А не препятствуют вам потому, что пока не получили от меня другой приказ, и тогда вы со своим правом будете выкинуты из дома.
– Ильдэ Клартэ, не надо обострять ситуацию. Я ведь могу и подмогу вызвать. Вы хотите устроить в вашем доме бойню, чтобы пострадали вы и ваши дочери?
– Вы специально подгадали, когда в доме остались только женщины, – гневно обвинила мужчину мать.
Ясмина застыла на месте, за высокими перилами лестницы в тени стены ее не было видно снизу. Вытянув шею, она осторожно посмотрела, что творится в холле. Внизу стояли несколько мужчин в форме Департамента правопорядка и дознания. Что они здесь делают? И почему собрались обыскивать дом? Что происходит? И где Кловис?
Мать видно не было, она стояла вне поля зрения Ясмины.
– И так, ильдэ Клартэ, нам начать обыск дома, а мы ведь не будем, как вы понимаете, церемониться, или вы все же позовете свою дочь? – продолжил немолодой волерон, пропустив мимо ушей обвинение, которое ему бросила Ясна Клартэ.
– Сейчас вернется мой сын Кловис, и вы будете разговаривать с ним. А позже будете иметь дело с моим мужем и дедом. Вы же знаете кто они? В таком случае должны представлять, чем вам грозит…
– Ильдэ Клартэ! – перебивая, немного повысил голос все тот же мужчина, он был видимо, главный здесь. – То, что вы родственница Владыки не дает вам и вашей дочери право не подчинятся законам.
Что-то странное происходило в холе. Чтобы так разговаривать с женой Амьера Клартэ, надо быть самоубийцей. Несмотря на то, что Ясмина не понимала ничего из происходящего внизу, она решила, что должна поддержать мать, которая одна противостояла наглому вторжению. И раз она зачем-то понадобилась Департаменту правопорядка и дознания, прятаться не стоит, лучше спуститься к ним, пока они не начали обыск дома.
Вывернув из-за скрывающего ее угла, Ясмина стала спускаться по лестнице.
– Ясмина, иди к себе! – истерично выкрикнула мать, увидев ее.
Ясмина на миг задержалась, но потом стала спускаться дальше.
– Спускайтесь, спускайтесь, иннэ Ясмина Клартэ, вы-то мне и нужны, – сказал удовлетворенно немолодой волерон, одетый в форму Департамента правопорядка и дознания, это он разговаривал до этого с ее матерью.
Ясмина, спустившись, растерянно огляделась, она увидела мать, стоящую в обнимку с Альгой, за ними стояли двое стражников из их дома. А вокруг них стояли четверо волеронов в форме Департамента, один из них преградил матери дорогу, когда та попыталась кинуться к Ясмине.
– Что здесь происходит? – спросила Ясмина. – Кто вы такой?
– Ну что же, разрешите представиться, – слегка поклонился Ясмине мужчина, – старший дознаватель Паврэс.
