Ясмина ворвалась в кабинет отца.

– Папа! Я все решила! – напористо заявила она.

Амьер Клартэ, отец девушки, поднял голову от разложенных на столе бумаг. Дочери он был рад всегда, независимо от того, занят был или свободен, ей единственной из пятерых его детей дозволялось входить в кабинет отца беспрепятственно и в любое время дня или ночи.

– Что ты решила? – с улыбкой спросил он, поднимаясь из-за массивного стола и направляясь к дочери.

Подойдя к девушке, он взял ее за плечи, наклонился к ней и поцеловал в лоб.

– Ну, папа, – увернулась из рук отца Ясмина.

Подойдя к стоящему у стола легкому креслу с узким жестким сиденьем, с которого постоянно сползаешь вниз, она чинно уселась. Отец как-то на возмущение дочери, что сидеть в этом кресле крайне неудобно, ответил, что на то и рассчитано – посетитель должен испытывать дискомфорт, а значит нервничать и совершать ошибки. Ясна тогда только подивилась – зачем? У отца в кабинете стояли вполне удобные кресла между шкафами, и она предпочитала сидеть там, но сегодня решила устроиться у стола, ведь она пришла к отцу с серьезным разговором.

– Нам надо поговорить о важных вещах, папа, – сложив на коленях руки, деловито произнесла Ясмина.

Отец, с трудом сдерживая смех, прошел на свое место за столом и сел в глубокое, удобное кресло с высокой спинкой.

– Я слушаю тебя, дочь, – стараясь не улыбнуться, сказал он, – что мы должны с тобой обсудить?

– Я решила выйти замуж за Эйнара Дэвойра.

– Надеюсь, не сегодня и не в ближайшее время? – поинтересовался отец и, не сдержавшись, рассмеялся.

– Ничего смешного не вижу, я пришла к тебе, как к отцу, а ты… – надулась девушка.

– Ну, ладно-ладно, прости.

Отец встал из-за стола и, подойдя к дочери, слегка растрепал ей волосы на макушке.

– Ну, папа, ты опять! – возмутилась Ясмина, отклоняясь от руки отца. – Мне так долго делали прическу, а ты все испортил!

– Тебе так даже лучше, а до этого было слишком претенциозно. А ты еще маленькая, и я хотел бы видеть тебя с косичками, а не причесанную по-взрослому.

– Это для тебя я еще маленькая, а кто-то видит во мне уже достаточно взрослую девушку, – запрокинув голову, чтобы видеть лицо отца, сказала Ясмина.

– Это кто такой смелый? – рыкнул отец.

– Никто, я пошутила.

– Ну-ну… – недоверчиво хмыкнул он.

Девушка встала и обняла отца, спрятав лицо на его груди.

– Ты поговоришь с Дэвойром? – глухо произнесла она. – Пусть он женится на мне.

Отец в ответ тоже обнял дочь и осторожно погладил ее по голове.

– Куда ты спешишь, маленькая? – целуя дочь в макушку, вздохнул отец. – Тебе еще встретятся другие мужчины, которые вызовут у тебя глубокие и настоящие чувства, и ты со смехом будешь вспоминать свою детскую влюбленность. Ты же еще даже ни на одном званом вечере, а тем более бале, не побывала, не обзавелась поклонниками. А вдруг среди них нашелся бы тот, кто понравился бы тебе больше чем Дэвойр. И ты бы потом недоумевала – как я могла увлечься им.

– Нет, такого, как Дэвойр, я не встречу, – поднимая лицо и, встав на цыпочки и обняв отца за шею, ответила девушка.

– Тебе так кажется, – улыбнулся отец и нажал шутливо указательным пальцем на кончик носа дочери.

– И все-таки, ты поговоришь с Эйнаром Дэвойром? – настаивала Ясмина.

– Я тебя очень люблю, малышка, готов для тебя сделать все, что в моих силах и даже сверх этого, но…

– Ты просто поговори с ним, – перебила отца Ясмина, – замуж мне, может, и рано, но он же может подождать пару лет. А то, если будет думать, что свободен, еще женится на другой. А после помолвки со мной, он не будет обращать внимание на других девушек.

– Как же ты еще мало знаешь мужчин.

– Ну, папа… – капризно протянула Ясмина.

– И как же ты представляешь себе, я буду предлагать Эйнару жениться на тебе?

– Скажешь, что он должен подождать немного, и после того получит красивую и умную жену – твою дочь Ясмину.

– Как у тебя все просто!

– Но ведь и, правда, в этом ничего сложного нет.

– А если Эйнар Дэвойр откажется? – лукаво прищурился отец. – Силой на тебе женим?

– Я – дочь регира Дома Огненного ветра, мой отец самый влиятельный волерон после Владыки. А сам Владыка мой прадед! Да Дэвойр должен быть безмерно благодарен, что ему оказана такая честь!

– Нет, маленькая, все не так просто, – чмокнув дочь в нос, он выпустил ее из объятий и, обогнув стол, сел на свое место.

– Он может заупрямиться потому, что моя мать человек? – хмурясь, спросила Ясмина, тоже устраиваясь в кресле, где сидела до этого.

– Не могу отрицать этого, – мрачно ответил Амьер, – несмотря на все наши усилия, все еще остается в приоритете чистота крови волеронов. И мы негласно поддерживаем это среди региров домов и их наследников. А Эйнар Дэвойр, несмотря на молодость, регир Дома Осеннего Ветра.

– Но ведь ты же тоже регир, а женат на человеке!

– У нас с твоей мамой все началось, увы, с принудительного брака, я бы не женился на ней, если бы меня не заставили. И тогда я не был региром, и даже наследником не был. И я натворил глупостей, пытаясь избавиться от жены.

– Но ведь вы с мамой любите друг друга!

– Я безумно люблю твою маму, надеюсь, она меня тоже. Но это случилось не сразу…

– Дэвойр тоже меня полюбит, – уверенно заявила Ясмина.

– Я твой отец и очень тебя люблю, но моя любовь, стоит признать, слепа, поэтому мне трудно понять, что кто-то может не восхищаться тобой, не любить тебя. Но, увы, не исключено, что другие могут быть к тебе равнодушны или даже более того – ненавидеть тебя. Хотя я, как слепо любящий отец, не вижу причин для этого.

– Я уверена, ты ведь можешь заставить даже регира Дома Осеннего ветра жениться на мне!

– Так скоро, как ты хочешь, расставаться со своей дочерью я не желаю. И я бы хотел, чтобы у тебя был любимый и любящий муж… лет так через пять… можно и еще позже…. И я готов все сделать для тебя, чтобы ты была счастлива. Но… все же… заставить его полюбить тебя не в моих силах. Я бы не хотел, чтобы ты проклинала меня, когда ненавистный для Дэвойра брак с тобой, ужасом станет для тебя.

– Но почему ты решил, что Дэвойр не полюбит меня? У вас же с мамой брак оказался счастливым, несмотря на то, что вас поженили насильно.

– Мы с твоей мамой счастливое исключение из правил.

– Но ты же хочешь, чтобы и я была счастливой? А таковой я могу быть только рядом с ним.

– Давай решим так, – устало вздохнул Амьер, – я поговорю с Дэвойром, но настаивать и заставлять его не стану. И если он согласится на помолвку, свадьба будет не раньше, чем через пять лет.

– Но через пять лет мне будет двадцать два! А ему тридцать! И какой жених будет столько ждать?!

– Тебе всего семнадцать, так рано я тебя ему не отдам, и не только ему, любому другому тоже. Если он любит тебя или хотя бы заинтересован в этом браке, то подождет, – твердо ответил Амьер, – на другое я не соглашусь.

– Ну, это мы еще посмотрим, – опустив голову, пробормотала Ясмина себе под нос.

– А если вдруг тебе в виду каких-либо обстоятельств понадобится незамедлительно выйти замуж, – угрожающе произнес отец, – то… я найду как избежать этого и наказание для обоих будет соответствующим вине. А ты меня знаешь… я скор на расправу. И если тебе до сего времени все сходило с рук, то просто твои детские шалости меня больше умиляли, чем расстраивали. Но если ты нарушишь этот мой запрет… в общем, не советую этого делать.

Ясмина ошарашено смотрела на отца – он никогда таким тоном не разговаривал с ней. Она была его самой любимой девочкой, к отцу, а не к матери Ясмина бежала со своими детскими обидами и проблемами, зная, что он утешит и все решит. Отец чаще, чем мать дул ей на разбитые коленки и мазал ссадины заживляющей мазью. Когда она болела детскими болезнями или просто простывала, отец, забросив все свои дела, дежурил у ее кроватки, сходил с ума от беспокойства, нанимал самых лучших лекарей, которые жили у них в доме до полного ее выздоровления. Она столько времени проводила в этом кабинете и иногда скучая, когда отец, занятый делами или важными разговорами не обращал на нее внимание, развлекала себя сама – бывало, что и разрисовывала важные документы. И отец ей это с легкостью прощал.