Невольно вспомнился свой опыт семейной жизни.

После окончания восьмого класса юная Ольга, выросшая в простой рабочей семье, поступила в техникум, хотя была отличницей и могла претендовать на десятилетку и высшее образование. Послушная дочь последовала совету мамы – быстрее получишь специальность, а там можно и в институт поступать при желании. На последнем курсе Оля познакомилась с будущим мужем, который был старше на семь лет, работал художником-оформителем и носил, один из первых в их городе, американские джинсы и длинные волосы, чем и произвел на нее большое впечатление. В тот же год она поступила на заочный факультет института, который благополучно окончила, несмотря на рождение дочери. Брак распался через пять лет из-за пристрастия мужа к алкоголю. После развода супруг уехал в другой город и больше бывшую семью ничем не беспокоил, ни разу не видел подрастающую дочурку, и напоминали о нем лишь мизерные суммы алиментов, приходившие крайне нерегулярно. Ольга с дочерью ни в чем не нуждалась только благодаря своим родителям и собственному трудолюбию.

С детства мечтавшая о журналистике, работе переводчика, девушка не любила бухгалтерию, но относилась к работе очень ответственно, и со временем начала получать удовольствие от вовремя сданных балансов и отчетов. Она поднималась по ступенькам служебной лестницы быстро и без какой-либо протекции, просто серьезную и способную девушку замечали и продвигали ее начальницы, которые перекладывали на ее плечи бо́льшую часть своей работы. Уже в тридцать лет Ольга стала главным бухгалтером маленького завода, что было в те годы редким случаем – тогда образ главбуха олицетворяли массивные женщины лет пятидесяти, обвешанные золотыми украшениями. Во времена Ольгиной молодости профессия бухгалтера была низкооплачиваемой и не престижной. Зато в годы зарождения частного бизнеса ценность хорошего бухгалтера взлетела на большую высоту. Вот тогда Ольга с ее опытом и хорошей репутацией впервые узнала, что значит получать высокую зарплату и не бояться, что не сможет обеспечить обучение дочери в институте.

Замуж Ольга больше не вышла. Обладая очень привлекательной внешностью, она была слишком серьезной и полностью лишенной кокетства, не каждый мужчина решился бы к ней подойти. Если бы Ольга узнала, какое количество тайных поклонников вздыхали по ней, просто не поверила бы. После развода она долгое время и думать не хотела о каких-либо любовных отношениях, а потом природа взяла свое – в сорок лет у нее появился женатый любовник, который был бы не против уйти из семьи к ней. На это предложение Ольга не согласилась, так как не представляла себя в роли разрушительницы чужой семьи, но продолжала с ним встречаться почти пятнадцать лет, почти до пенсии, после чего мужчина ушел все-таки из семьи, но… не к Ольге. К тому времени их чувства уже иссякли.

Ольга любила свое одиночество, никогда им не тяготилась, а наоборот – наслаждалась им, никогда не скучала. Любые гости через три-четыре часа начинали ее утомлять. Ей уже трудно было бы впустить кого-то в свою жизнь. Ни один из мужчин, встретившихся на ее пути, не оставил хорошей памяти по себе. Как любая женщина, она всю жизнь мечтала о любви и ждала ее, но те романы, которые оказывались очередной ошибкой, сделали привычным и любимым само это ожидание любви, которая придет когда-нибудь…

Дочка Кристина, среди домашних – просто Тина, настоящая красавица и умница, окончила школу с медалью и поступила в институт, вышла замуж, родила дочку Дашу и уехала жить в Петербург, развелась с мужем, и вот теперь Ольга Ивановна всерьез задумалась о переезде в Северную столицу России. Здесь, на Украине, был брат, с которым она общалась нечасто, были подруги, с которыми общалась еще реже, а там – любимые дочка и внучка, которые не очень ладили между собой и нуждались в ее заботе. К сожалению, с дочерью у Ольги Ивановны не было таких отношений, как со своей матерью, но она нежно любила ее и внучку. Ей было страшно покидать свой город, в котором прожила всю жизнь. Хотя и не была эта жизнь удачливой, она была по натуре благодарным человеком, и благодарила Бога за все хорошее, что ей было дано, а о плохом старалась не вспоминать.

Так, перебирая в памяти прошлое, она незаметно уснула.

Утром прибралась в квартире, сходила в супермаркет за продуктами, поставила на огонь кастрюлю, чтобы сварить бульон. А думала о своем попутчике и его матери. Если бы знала его украинский номер мобильного телефона, уже сама бы позвонила, но в визитной карточке были только питерские номера телефонов. Звонок раздался только вечером.

– Добрый вечер, Ольга Ивановна! Вчерашний попутчик беспокоит.

– Ну как ваши дела? Как мама?

– Она уже в кардиологическом центре. А я в гостинице. Знаете, я здесь никого не знаю и мне не к кому обратиться. Нужна ваша помощь. Если хотите, я вам все расскажу. Но только, если вы не заняты! Слава Богу, инфаркта у мамы действительно нет, но приступ стенокардии был серьезный. Спасибо соседке, у нее нашелся нитроглицерин, и «Скорую помощь» она вызвала сразу, невзирая на мамины протесты. Знаете, я втихомолку радовался, что у мамы для ее возраста крепкое здоровье. И мне кажется, этот приступ не на ровном месте. Ее что-то сильно расстроило, но она не признается, что именно. К счастью, нашелся у соседки родственник, который помог перевезти маму в ваш город. Она ведь гражданка России, это создало сложности. Но все решилось. Правда, я совсем не спал. Жить буду в гостинице, чтобы быть ближе к больнице. Боюсь, придется здесь задержаться, ведь навещать маму некому. Соседка тоже пожилая, да и своих забот у нее хватает, не говоря уже о десятикилометровом расстоянии. У меня к вам такая просьба. Маму ведь забрали неожиданно, она ничего с собой не взяла, а условия ваших стационаров вы знаете. Я завтра поеду в поселок, составьте мне компанию! Вы женщина, поможете мне собрать все необходимое, ну там постельное белье, халат, тапочки. Я сам в этом доме был давно, как-то теряюсь. А соседку мама почему-то просила не привлекать.

– Конечно, я согласна.

Следующим утром они приехали в поселок. Ключ взяли у соседки, которая бесцеремонно разглядывала приезжих. Ольгу Ивановну приятно удивила чистота и уют деревенского дома. Она довольно быстро нашла необходимые вещи, сложила в клетчатую сумку. Поправила сбившийся плед на диване, и тут заметила конверт, уголок которого высунулся из-под подушки. Подписи на конверте не было, он слегка помялся, видимо его спешно спрятали от чужих глаз. Олег Дмитриевич в это время был во дворе. Ольга Ивановна стала разглядывать фотографии на стенах, потом протянула конверт вошедшему Олегу Дмитриевичу.

– Вот, смотрите. Ваша мама получила от кого-то письмо, может, оно ее и расстроило.

– Не знаю. Я, пожалуй, его заберу, отдам ей, когда пойдет на поправку.

Сидя в такси и провожая взглядом осенние пейзажи за окном, Ольга Ивановна думала, будет ли правильно понято, если она предложит свою помощь в дальнейшем, но все-таки не решилась. Когда подъехали к ее подъезду, Олег Дмитриевич помог ей выйти из машины.

– Простите меня за беспокойство, очень вам благодарен. Можно, я еще вам как-нибудь позвоню? Обещаю не злоупотреблять вашим добрым отношением.

– Звоните, буду рада. Желаю вашей маме скорейшего выздоровления.

Он пробыл в городе неделю. Звонил каждый день, докладывал о своих делах.

– Знаете, я подружился с главврачом, отличный мужик оказался, он читал некоторые мои публикации. Целый день нахожусь рядом с мамой, ну и консультирую помаленьку. Я уже почти в штате (шучу, конечно).

– Как там с питанием? – расспрашивала Ольга Ивановна. – Может, вашей маме хочется домашней еды, так вы не стесняйтесь, я могу приготовить.

– Ну, что вы, я не посмею вас так обременять. Маму кормят хорошо, все, что нужно, у нее есть. Скучает немного, она ведь одна в палате, но, главное, кардиограмма улучшилась. Я думаю, послезавтра уже смогу заняться оформлением документов на продажу дома. Маму еще дней десять нельзя перевозить, как раз закончу все эти дела, и можно будет ехать.