— Только не бросайте меня, госпожа. Помогите, прошу…

И в тот же миг другой голос — чужой для Имы, но хорошо известный личу — позвал с кручи над оврагом.

— Эй! Чего там делаешь, Моа? Как же я устал гоняться за тобой.

Фигура, замотанная в отдаленное подобие плаща, застыла над обрывом.

— Архо? Что ты тут делаешь?

— Тебя ищу. — Вновь прибывший спустился по осыпающемуся склону, встал рядом с Моа. — Действительно, ты! Я уж начал сомневаться, когда за ищейками пошел. Мои-то провожатые, стоило только отстать от них, ввязались в какую-то скверную потасовку, в коей и полегли все… А у меня конь пал, вот и отстал я. Услышал, что битва серьезная впереди идет, но пока подоспел — никого уже там не осталось… Все — в клочья! Я, было, решил, что и тебя в том побоище растерзали, но, слава тьме, ты нашелся! Еще и не один, как я погляжу? В компании живой девушки и какой-то… уродливой свиньи? А там, на круче, еще какой-то ребенок сидит. Все это очень странно…

— Я тебе потом объясню, — ответил Моа, направляясь к Име. — Сейчас нам надо решить, что с этим делать.

Лич подошел к спутнице и распластанному перед ней зверю, который снова в бессилии откинул голову назад и замер. Лишь разорванный магией бок продолжал сбивчиво вздыматься и опускаться, давая понять, что в чудовище еще теплится жизнь.

Има зажгла на ладони слабый огонек, потянулась к ране.

— Надо вылечить… Обязательно!

— Эй, дай-ка я лучше это сделаю. — Архо спустился на дно оврага и, деловито отстранив в сторону Моа, приблизился к девушке. Взглянув на нее, протянул. — О-о-о, да, тебе тоже помощь не помешает.

— Я сама себя вылечу, — насупилась Има, недоверчиво глядя на незнакомого мертвеца. — Лучше зверю помоги. И Моа. Он весь в крови.

Архо задумчиво обернулся на друга. Произнес:

— Боюсь тебя разочаровывать, дева, но это не кровь Моа. Это кровь кого-то живого… Кто был живым до встречи с нашим общим другом. И об этом мы еще с ним чуть позже поговорим.

Моа будто смутили слова Архо, и он быстро перевел тему:

— Ты-то здесь зачем?

— Меня послал владыка. Я выполняю его последний приказ…

Селяне забрали ребенка и привели Иминого коня, навьюченного пожитками и едой.

У оврага их встретила одна Има — оба лича и раненный монстр, которого усилиями Архо удалось на время поставить на ноги, ушли вниз по лощине. Скрывшись от лишних глаз, они устроились под плакучими ивами и стали ждать девушку, а заодно выяснять подробности визита Архо.

— Значит, владыка мертв?

— Да. — Архо пристально посмотрел на товарища и произнес медленно. — Его убил я.

— Ты? — уточнил Моа без каких-либо эмоций. — Зачем?

— Владыка сам мне приказал… — И Архо поведал беглому другу обо всем, что с ним произошло. И про просьбу Триады вылечить владыку, а, вернее, вскрыть его память, и про приказ владыки убить его и бежать из цитадели с особым посланием для Моа. — Вот первое. Дай мне руку…

Моа раскрыл ладонь. На нее прямо выпало что-то и тут же прошло под кожу, вспыхнув на пару секунд чистым золотом.

— Это еще что?

— Не знаю. Какая-то печать.

— И что мне с ней делать? — Моа сжал кулак, потом разжал, вытягивая пальцы.

Никакого эффекта. Никакого намека на то, что печать была. Она просто растворилась в его теле.

— Я не знаю. Возможно, в воспоминаниях владыки найдутся ответы. Их я тебе тоже должен передать…

С этим не вышло так же гладко, как с печатью. Поток неразборчивых, сбитых в кучу образов хлынул Моа в голову, заставив его на время выпасть из реальности. Когда лич пришел в себя, ощущение было, как после тяжелого сна — что-то билось на грани памяти, неугаданное, неузнанное, точно виденное…

Билось и истончалось в прах.

— Ну, посмотрел, что там? — с надеждой поинтересовался Архо.

— Не получается.

— Ладно, может, позже получится… Вон, твоя подруга идет с лошадкой.

Из ив, действительно, вышла Има, привязала взволнованного коня чуть поодаль и приблизилась к личам. Села рядом, оглянулась на спящую «гору» в стороне.

— Не волнуйся, будет жить твоя свинка, — успокоил девушку целитель и протянул руку, представляясь. — Архо.

— Има. — Она пожала ледяные пальцы.

— Ты ведьма?

— Да.

Лич осторожно перевернул ее руку ладонью кверху. Старая рана воспалилась и покраснела.

— Знаешь, почему не заживает? Потому что ты отдаешь слишком много силы при ворожбе. Научись чувствовать грань пустоты. Моа, почему ты не показал ей, как это делается?

— Потому что сам не колдовал… без особой надобности, — прозвучал недовольный ответ.

Моа вспомнил про заплаченные селянами деньги, вынул их и привычно положил в глазницу. Каково же было его изумление, когда одна из монет спустя какое-то время выкатилась обратно…

— Что? Как это возможно? — Има даже на месте подпрыгнула. — Это что же значит? Кто-то из монстров выжил?

— Я не убивал их лично, — задумался Моа. — Грилльего вожака тоже — но с ним сработало. Наверное, кто-то из тварей все-таки выжил и…

— Простите, господин, — донесся со стороны мягкий голосок проснувшегося монстра. — Это я их, с позволения сказать, убила. Совершенно точно.

— А ты вообще кто? — озадаченно уставился на зверя Архо, вспомнив про своего недавнего пациента.

— Меня зовут Пепа Сирис, а зверь мой древний, что рожден был в рассвете, зовется Деодоном Смертельнозубом.

— Что значит «ты» и «твой зверь»? — не поняла Има. — Вы разве не одно существо?

— Теперь одно. Но когда-то я, как и вы, госпожа, была человеком.

Рассказы Пепы оказались столь удивительными, что поверить в них порой не получалось до конца. И все же она была убедительна.

— Сколько лет ты просидела в подвале? — уточняла Има. — И совсем без еды?

— На мне было заклятье. Очень мощное, лишающее воли и разума, погружающее в оцепенение… Я не знаю, сколько времени прошло, но, верно, очень много. Ведь нет здесь теперь ни великого Купола, ни тех государств, что стояли прежде на этой земле, ни древних духов, правящих людьми.

— Купола? — удивленно в вскинул брови Архо. — О чем ты, свинка?

— А я про него слышала, — обрадовалась своей осведомленности Има. — В сказках. Будто местные земли закрывал огроменный куполище, а потом его разрушили.

— Кто? И как? — воодушевилась Пепа. — Давно ли это было?

— Давно, — вмешался в разговор Моа. — Тысячи лет назад. — Он шел последним и вел в поводу упирающегося Браслета. — Что за магия тебя породила? Соединить человека и зверя — сейчас такого не делают.

— И в мое время это считалось великим чудом. Магией такой силы располагали лишь великие духи. Один из них и задумал воскресить древних зверей, что жили еще при рассвете, вселив в них людские души.

— Нехорошая какая-то магия, — задумчиво протянул Архо.

— На мне ее и опробовали, — продолжила Пепа, — но эксперимент не удался.

— Почему же? — удивилась Има. — Ты ведь…

— Просто огромное говорящее животное. А должна была оборачиваться и колдовать. В этом был весь смысл. Оборачиваться, как те двое, что сражались со мной…

— Танцующие твари в «поясах»?

— Да. Они были созданы таким же путем и в то же время. Я помню их — сидели в соседней клетке. В отличие от меня, они умели оборачиваться, но прожить долго не смогли — погибли. Похоже, кто-то сохранил их тела, и кто-то уже в ваше время поднял нежитью.

— Непростая нежить, — произнес Моа. — Свистун еле с ними справлялся. Теперь понятно, что это был за танец — мертвые чудища пытались вырваться из-под власти хозяина, а он ломал их волю. Корчи — а не танец.

— Да.

— А ты значит, живая? — уточнил Моа.

— Как видите, господин.

— Как ты попала в тот подвал?

— Я уже говорила об этом госпоже. Меня спрятали — хотели продать в соседнюю страну для охраны богатого замка. Это сделали слуги великого духа. Сам он всегда уничтожал неудачные результаты своих экспериментов. И меня ждала такая участь, но слуги решили заработать. Они приковали меня в подвале и погрузили в долгий сон с помощью специального снадобья, украденного у их господина. И я спала, а потом очнулась от того, что вокруг была тьма, и воздух пах иначе. А еще мертвые бродили кругом, отчего мне поначалу было очень страшно!