В идеале, я бы предпочла смыться сама, но я была в своих покоях, и это бы выглядело нелепо. Прогонять матушку в пользу Фиви чуть менее, но все равно — тоже неуместно. Так что, очевидно, мисс Ламбри пора было возвращаться к своей любимой работе!

— Для меня было бы большой честью выпить с вами чаю, Ваша Светлость, — с надеждой подняла глаза на матушку Фиви, и я выдохнула.

Слава богам, догадалась!

— Нет, вы знаете, пожалуй, вам и правда пора, — покачала головой герцогиня, — Как мы можем отвлекать работающего человека? Передавайте Его Светлости мои наилучшие пожелания!

Матушка насмешливо блеснула на Фиви глазами, и та покорно состроила расстроенный вид, опустив голову. Стоило Фиви уйти, матушка вольготно устроилась напротив, окатив меня снисходительным взглядом.

— И все-таки ты у меня на диво глупая получилась, — начала она, — Зачем приближаешь эту девку к себе?

— Я не приближаю, просто нужно было решить один вопрос, — возразила я, разминая висок; она только зашла, а у меня уже голова болит!

— Ты пригласила ее к себе! Уже завтра вас все будут считать подружками.

— Ну и пусть считают, — вздохнула я, — Мне-то что с того?

Женщина покачала головой, выражая свое отношение к моей безалаберности.

— Твоя благосклонность может сыграть ей на руку!

Я кивнула.

— Пусть. Мне это каким образом помешает?

— Она через тебя подбирается к твоему жениху, глупая девчонка, — проворчала матушка.

Я удивленно на нее посмотрела.

— Зачем же через меня? Она и так у него под боком.

— Не паясничай! — вскинулась матушка, — Ты должна убрать ее от него и поскорее, иначе она уберет тебя. И что ты тогда будешь делать? Если герцог от тебя откажется в пользу этой шавки, знаешь, что о нас говорить будут? Я всего лишь волнуюсь о твоих отношениях с герцогом Сильбербоа! Ты никогда не ценила хорошего отношения, — начала она старую песню, — Я столько для тебя делаю, а ты сидишь и смотришь так, будто тебе все это не сдалось… Прямо как твой отец!

У меня начинало сдавливать виски и, что самое ужасное — придется, судя по всему, выслушать. Иногда на матушку накатывало настроение «Я для вас все делаю, а вы!», и тогда лучше всего было просто молчать и слушать, если уж не получилось вовремя притвориться трупом.

Вот мамин кот, Александр, если вдруг у него не получалось поймать игрушку или запрыгнуть на тумбочку из-за приличного веса, начинал злиться. И злился, он, понятное дело, не на игрушку и не на тумбочку, а на ближайшее разумное существо, попавшееся ему неосторожно на глаза. Вот, например: как-то раз он не смог сам запрыгнуть с кушетки на шкаф, врезавшись презабавно в дверцу, рассвирепел, конечно, из-за неудачи, и кинулся мстить мне, расцарапав лодыжки! Ну чтобы страдать не в одиночестве. И когда говорят, что звери похожи на своих хозяев, видимо, имеют в виду именно это. Когда у матушки что-то шло не так, как ей хотелось, гадила она первому, кто попадется на глаза и обычно из членов семьи.

И сейчас я гадала, какой мерзавец испортил ей настроение, и под каким предлогом можно было бы спровадить ее… да вот к отцу, например!

— Кстати, об отце… — начала я, судорожно вспоминая, в чем можно его обвинить.

— И твой брат такой же! — всхлипнула матушка.

— Виль? — удивилась я, — Виль приехал?

Так вот оно что! За последние года полтора отношения у мамы со средним братом испортились окончательно, и дома он появлялся редко.

— Лучше бы не приезжал! — фыркнула она, скривившись, на секунду забывая, что надо вовремя всхлипывать, — Опять нас позорить будет. Что с ним последнее время творится? Он же буквально все делает назло мне, только бы мне было плохо! И ты туда же. В вас ни капли благодарности, а ведь я дала вам жизнь!

— Не припомню, чтобы я об этом просила, — не удержалась я.

— Так и меня никто не спрашивал! — вдруг вскрикнула она, будто я ее ударила.

Я прикусила язык. Молчала бы лучше. Эта тема всегда вызывала у меня дикий диссонанс, и, пожалуй, была одной из главных причин, почему я так ненавидела общаться с матушкой. Она не особо хотела рожать второго ребенка, не говоря уж о третьем, но отец настаивал в той самой манере, которая не предполагала отказа. Старший брат — и это было понятно уже в юном возрасте — не был особо одарен магически, а отец буквально грезил сильным именно магически наследником, а лучше несколькими. В общем-то, мечта осуществилась, но как водится — потом не понятно было, стоила ли игра свеч.

Матушка кое-как вытерпела рождения Виля, и пока он был маленьким, очень даже гордилась и его красотой, и его даром. Меня же она не хотела от слова совсем с самого начала, даже когда была уверена, что родится мальчик. Элиза мне как-то рассказала, когда я приставала к ней с вопросами на эту тему, что матушка всю беременность ходила жутко недовольной и часто плакала. А отца даже дома почти не было. И когда родилась еще и ко всему девочка, а не мальчик, она даже подходить ко мне не хотела первые месяцы.

И чисто по-человечески мне было ее жаль. Вот только это не я заставляла ее рожать, не я настаивала и сдалась на уговоры тоже — не я. И когда я еще по глупости пыталась наладить с ней отношения, в конце концов, именно она опять сводила все к скандалам на тему «ты не правильно меня любишь» и «зачем я тебя родила». Мне было ее в каком-то смысле жаль, и в то же время я ее почти ненавидела за то, что она отталкивала меня раз за разом, а потом снова и снова требовала от меня ответа за то, что я к ней недостаточно нежна. И навешивала на меня ответственность за то, что ей пришлось меня рожать.

Мне не хотелось еще больше давить на это ее больное место, и одновременно очень хотелось ударить именно по нему. И у меня очень сильно болела голова от этого противоречия. Мне просто не хотелось с ней разговаривать в такие моменты, но и прогонять ее я не решалась.

И Виля, который уже не пытался даже ради приличия сохранить с матушкой хоть какое-то подобие теплых отношений, я отлично понимала. Если со мной она этот плач начинала хоть не при каждой встрече, то с ним последние пару лет — каждый раз, как он попадался ей на глаза, периодически подключая к этому отца, а то и старшего брата. И поначалу Виль тоже пытался молчать, успокаивать ее, со всем соглашаться, но в конце концов ему это надоело и он начал платить ей той же монетой.

Так или иначе, после встреч с ним она всегда была, мягко говоря, не в настроении… А может я зря прогнала Фиви?.. Она мне еще за шалость на балу не ответила!

Мисс Ламбри выдохнула сразу, как вышла за дверь. Она постояла с минуту у приоткрытой двери, прислушиваясь. Усмехнулась на совершенно вскользь сказанные в свой адрес оскорбления и от всей души поблагодарила Леону, что дала ей возможность поскорее смыться оттуда. Портить себе настроение, такое потрясено-радостное сейчас, об ее матушку не хотелось. За услугу надо платить услугой! Фиви не любила оставаться в долгу и предпочитала возвращать по возможности сразу и на своих условиях, так что поторопилась к Его Светлости.

Он нашелся в своем кабинете и особо занятым не выглядел, скорее слегка раздраженным.

— Ваша Светлость, — обратилась она, привлекая внимание, и его взгляд тут же смягчился.

— Да, Фиви, ты что-то хотела? Как себя чувствуешь, уже лучше? — поинтересовался он.

Девушка искренне и широко улыбнулась на его беспокойство, заставляя герцога чуть удивленно приподнять брови. Обычно мисс Ламбри улыбалась слегка, мягко и скромно, но ее радостный вид вполне удовлетворил герцога, так что заострять внимание он не стал.

— Спасибо, мне уже лучше. Мисс Фламмен обо мне позаботилась, — мужчина на это внимательно сощурился, — Кстати, а вы сейчас заняты?

— Какой-то ерундой, — честно признался он, — Надеюсь после вашего с мисс Фламмен общения мне не нужно будет закапывать ничей труп?

— Мы просто общались! — начала оправдываться Фиви, приняв шутку всерьез, — Мисс Фламмен как раз рассказывала мне о том, как ее опечалило, что сегодня сорвалось ваше свидание. А ерундой… ерундой я могла бы и сама заняться.