Орлов лежал, Лера сидела на краю кушетки, держа его руку в своей, в ту же секунду, она отпустила её и подошла к Илье. Её глаза по–прежнему лучились, но, встретив взгляд мужа, она осеклась. Верстаков обнял её, крепко прижав к себе.

– С тобой все хорошо? – взяв её голову в свои ладони и смотря ей прямо в глаза. – Орлов, а ты собирайся, врачи тебя отпускают, поедем в полицию, дашь показания, – он по–прежнему не сводил с Леры глаз, и впервые за три года ей стало страшно рядом с ним, показалось, что она его совсем не знает. Чтобы спрятаться от его холодного, колючего взгляда, она прижалась к его шее губами, объятие слегка ослабло, переместившись поцелуем к щеке, почувствовала под руками расслабившиеся мышцы. Лера предложила выйти и дать Орлову привести себя в порядок.

В машине Верстаков инструктировал Сашу, что сказать в полиции, на светофорах поглаживая Лерину ладошку, чем чрезвычайно бесил Орлова. От Леры, полчаса назад задорно смеющейся над его злоключениями, не осталось и следа. Это была Валерия – жена Верстакова. Ни убавить, ни прибавить.

Ещё один призрачный шанс, что вчерашний день разобьется о её непробиваемую холодность, потерпел фиаско. Теперь он засыпал и просыпался с её теплым, благодарным взглядом, подаренным только ему, бережно храня трепетное ощущение её поцелуя на щеке.

Он полюбил её сразу, в один миг, как только увидел. Шумная толпа, сутолока, смех, море цветов. И она. Беззащитная, растерянная, как будто случайно попавшая на этот праздник.

На пальце обручальное кольцо, но мужа рядом не было. Свадебный круговорот то разводил их, то соединял, а Илья никак не мог решиться подойти к ней. Робел. С его–то опытом и харизмой!

Свадебный кортеж подъехал к ресторану, где «Девушку в голубом» встретил законный супруг. Отстраненная, недосягаемая, чужая, такой она была не только для всех, но и для мужа, который не отходил от неё ни на шаг.

Торжественная часть свадебных посиделок закончилась. Молодые, отдав дань традиции, станцевали вальс и спокойно могли уделить время гостям.

Юра и Илья, когда–то вместе играли в хоккей, но совмещать учебу в юридическом и игру Юрий не захотел, выбрал профессию, а Илья остался в профессиональном спорте. Год назад получил травму, перешёл на тренерскую работу. Сам жениться не собирался, но за друга был рад.

Лера ожила, когда к ней подошла Татьяна. Илья наблюдал, как из холодной королевы она превращается в задорную, веселую девчонку, это вполне объясняло бдительность Максима, её наперебой стали приглашать танцевать. Заняв позицию Кощея, чахнувшего над златом, он зорко наблюдал за соискателями, высчитывая их благонадежность или опасность, но, чтобы не ошибиться, отказывал всем. Судя по всему, супругу нисколько не заботило, что муж не танцует сам и при этом не позволяет это делать ей.

Воспользовавшись тем, что Юра и Таня отвлекли Максима, Илья подошел к Лере. Она не успела отказать, потому что он ничего не просил, просто взял за руку и вошел в круг танцующих, она озиралась по сторонам, ища взглядом мужа, но Илья уже смело обнял её, как если бы обнял свою женщину, защищая от остального мира. Огромными ладонями он улавливал чуть слышное биение её сердца, пару раз чуть сильнее прижимал к себе и один раз наступил на ногу. Она вздрагивала и смотрела на него с недоумением, давая возможность заглянуть ей в глаза и даже почувствовать её дыхание на шее. Тонкие запястья чуть спустились с плеч на грудь, и Илья ощутил едва заметное вздрагивание её правой ладошки от ударов его сердца. С сожалением он отпустил её, понимая, что в его жизни нет места для такого сокровища.

Его жизнь продолжала свою круговерть. Перезваниваясь или встречаясь с Юрой и Таней, Илья всегда интересовался жизнью их соседки и подруги, каждый раз получая порцию шуток по поводу своего пустого любопытства. Но в тот раз Таня позвонила сама. Кажется, она только успела сказать, что Лера в беде, а он уже выжимал педаль газа, дослушивая безрадостный рассказ, разгонял машину до максимума.

Илья тихо вошел в калитку, весь участок перед домом засажен цветами, оценив свой букет, он все же решился отдать его хозяйке. Пять лет он не видел её, но сейчас казалось, что помнил каждый день. Она сидела в плетеном кресле и что–то вязала, серое полотно закрывало колени, спицы продолжали мелькать, когда она оторвала взгляд от работы. Да, именно такой он и увидел её в первый раз, растерянной, но он же знал, что она может быть другой. И он вернет в её бездонные глаза радость.

Вот сейчас он ставил на карту все. Свое и её будущее.

Он не боялся, что она откажет, духа не хватит, но это не значит, что он воспользуется её беспомощностью. В её решении не было смирения и обреченности, скорее уж, осознанная необходимость. Она покорно отдала себя ему, поверила, что только он может её спасти и защитить. В их отношениях не было обмана. Она обрела опору, он смысл жизни.

На вокзальном перроне Лера остановила его руку, протянутую за чемоданом.

– Илья, ты уверен в своем решении. Я ничего не могу тебе обещать, – она опустила глаза. – И я боюсь опять…

Он не дал ей договорить, крепко прижав к себе.

– Со мной тебе нечего бояться. Оставь свои страхи здесь, в Москве. Просто поверь мне. У меня хватит терпения ждать, а пока и моей любви хватит на двоих.

Под стук колес он неторопливо рассказывал о своей жизни. Не приукрашивая, все как есть. Никогда, ничего из его прошлого не должно омрачить их жизнь. Он ещё что–то говорил, а она уже спала на его плече. Усталость последних месяцев сморила её в одно мгновение. Она доверилась ему, и он заполнил ощущение пустоты, не проходящее после смерти родителей и усилившееся после развода с Максимом.

Любая любовь согревает, в безответной тот, кто любит, горит ярче, мощнее. Так горел он, отдавая ей жар своего сердца, только её холодному спокойствию огонь противопоказан. С первого дня она приняла Илью как друга, не чувствовала с ним неловкости, робости, напряжения, была естественной, раскованной. Но их жизнь была работой, постоянной работой над собой. Она с благодарностью принимала все, что он делал для неё, но и её старания не оставались незамеченными. Она первая сделала шаг к их интимной близости. Поцеловала его, пусть и не так, как он мечтал, пусть в её взгляде не было любви, а только понимание и благодарность, но это был её выбор, она устранила последнюю, разделяющую их преграду, она всегда чувствовала, когда он особо нуждается в ней, когда близость была ему необходима.

Ему хотелось кричать о своей любви, доказывать каждую ночь, как он остро нуждается в ней, пытаясь передать ей хоть каплю жгучей волны желания, охватывающей его от её ласковых прикосновений, теплого взгляда. Но он опасался, что его мощная сила, вырвавшись, как лава из жерла вулкана, погребёт под собой её трепетную нежность и доверие, то, чем она могла щедро делиться с ним.

Для счастья ему было достаточно, что она есть в его сердце, и оно выпрыгивает от радости каждый раз, когда после звонка будильника она стягивает с него одеяло и ногой подталкивает к краю кровати, намекая, что пора варить кофе, когда он слышит шлепки босых ног, топающих к кухне и наблюдает, как она, поморщив носик, вдыхает свежий аромат кофе.

Он не может жить без нее, это очевидно и совершенно ясно.

Она стала для него всем. Единственная, самая желанная и притягательная.

Лера присела в гостиной, облокотившись на диванную подушку. Илья отнес баулы в коридор и переключил выключатель так, чтобы мягкий рассеивающий свет укрыл комнату.

– Сборы закончены! – Доложил он. – Устала? – Убрав подушку, положил её голову на свою грудь. – Ты уже три года с нами мотаешься, никогда не думала, найти работу поспокойнее?

– Ты это серьезно сейчас сказал?

– Вполне. Мне, конечно, будет без тебя плохо, тебе, надеюсь, тоже, но я-то вижу, как тебя выматывают разъезды. А ведь, если выйдем в плей-офф, вернемся только через месяц.