– Илья, это невозможно! Это ты мне говоришь после истории с Максимом?
– Ты сама виновата. Сказала бы мне сразу, о его появлении, и ничего бы не было. Или ты правда считаешь меня злодеем с большой дороги? Убью, покалечу. Да я три года матом не ругаюсь, не то что руки распускать. Да я и раньше-то не дрался.
– А тот врач? Парни тебя еле удержали.
– Не знаю, что бы я с ним сделал, но не факт, что избил. К Максиму у меня совсем другие чувства.
Лера отсела подальше, чтобы видеть лицо мужа.
– Не скажу, что мне жаль его, он осознанно выбрал эту дорожку, но я ему благодарен, – Илья видел непонимание в её глазах. Она конечно, вспоминает свое одиночество после смерти родителей, холодное лезвие ножа, предательство мужа. – Нет, ты не подумай, я не оправдываю его, он подонок, картежник, но поверь мне, он старался, чтобы грязь и гнусность, в которой он вращался, тебя не коснулись, а ведь могли, ой как могли. Я благодарен, что он сохранил твою наивность, простоту, веру, я тебе больше скажу, твою невинность и неопытность. Любил ли он тебя так сильно, или боялся твоего отца, или это попытка сохранить своё реноме - не знаю. Уверен в одном, все могло быть гораздо хуже...
– Если бы не появился ты, так все и было бы.
– А в этот раз спасибо Орлову...
– Он тут совершенно ни при чем, обошлись бы без него!
– Это ты сейчас такая смелая, видела бы ты себя со стороны тогда. Зато теперь рожа Белякова на каждом стенде "Их разыскивает полиция", и он сто раз подумает, прежде чем появиться в городе. И к Орлову будь помягче, он как локомотив, всю команду за собой вперед тянет. Почему только к нему ты обращаешься на "Вы"?
Была в вопросе Ильи подоплека или ей это показалось, в любом случае этот разговор об Орлове совсем не нужен, и она поспешила его закончить:
– Я к нему уж скорее вообще никак не обращаюсь. Слава богу, после трещины в ребре, с ним все в порядке. Пойдем спать.
– Пойдем, – Илья подал ей руку. – Лицо только попроще сделай, – он засмеялся. Эта была одна из тех шуток, которые Лера не понимала, и его смех показался сейчас таким неуместным, грубым.
Наверное, она и в самом деле перенервничала, было здесь и нежелание ехать, только причину этого нежелания она представляла смутно, было неясное предчувствие и связано оно с Орловым.
Из всей команды только с ним она не могла найти общий язык. Он помог ей и казалось, что они поладили, но на следующий же день, он пришел, и в очередной раз потребовал выпустить его на игру, ссылаясь на запись больничных врачей "Здоров". И сколько бы Лера ему не доказывала, что "здоров" для обычного человека и для спортсмена, это разные вещи, он продолжал спорить, пока она, обессилев, не выгнала его из кабинета. Уступила только Илье, выпустив Орлова на одну игру, за день до контрольного снимка.
Внезапная грусть комком подкралась к горлу и не было ни сил, ни желания сдерживать слезы. Выскользнув из объятий мужа, она зашла в ванную, и опустив руки под струю холодной воды, постаралась успокоиться.
За все время, что они вместе, Ильей, он первый раз предложил ей подумать о другой работе. Зачем? С чего вдруг? Лера обратилась к себе в зеркале:
– Давно не плакала? Слезохранилище пора спускать? Открываем шлюзы.
Она ещё улыбалась, но слезы уже было не остановить.
Три года они неразлучны. Дома и домой, на работе и на работу, отдых вместе. Илья по десять раз в день заходил к ней в кабинет, если не было времени зайти, просто, пробегая, заглядывал. Ей никогда не приходила в голову мысль, что это контроль. Всеобъемлющий, тоталитарный. Он контролирует её действия, мысли, оскорбляя недоверием, лишая личного пространства!
И снова слезы рекой, водопад из слез.
– Лер, с тобой все в порядке? – Илья дернул запертую дверь.
– Да, я сейчас, – Лера улыбнулась самой себе, сколько она уже тут себя накручивает? Слезы ещё бежали, но повод уже был исчерпан. Какой контроль? Что она придумала? Это элементарная забота, любовь! Если бы он все держал под надзором, разве могла случиться история с Максимом? Это все нервы, больное воображение. Как она может уйти на другую работу, оставить команду, сейчас, когда она на подъеме? Глупости все это.
– Лера, – ещё одна попытка Ильи.
– Иди ложись, я сейчас.
Она умылась, выключила воду и поспешила в спальню.
Сняла халат, и забралась под одеяло.
– Ааааа, – Илья притворно испугался, – вернулась моя ледяная королева. Есть только один способ сделать тебя обратно человеком, способ проверен тысячелетиями.
Леру разбудил звонок, Саша предупреждал, что автобус через полчаса будет возле их дома. Утром он не стал её будить, ушел совсем рано. Перед отъездом всегда много хлопот, некоторые документы оформляются в самый последний момент. Собранные медицинские сумки стоят в тренерской, поэтому в Лерином присутствии в спорткомплексе, не было необходимости.
Она обошла квартиру, проверила окна, перекрыла воду, задернула шторы. В дверь позвонили чуть раньше, чем она ждала.
– Орлов? Вы почему один? – он был последним, кого бы ей хотелось видеть в это утро.
– И вам доброе утро! Это все вещи? – Саша кивнул на два баула. – Я один справлюсь.
– Ещё сумка, тоже тяжелая. Придется мне её нести. Берите и спускаемся.
Она уже наклонилась к яркой сумке, но Орлов остановил её, придержав за руку.
– Не торопитесь, я сам.
Он закинул ремень на плечо и подхватил баулы. Держа в руках кофры с одеждой, Лера закрывала дверь, недовольно наблюдая как Орлов составляет вещи в лифт.
– Потянешь мышцы, не сможешь играть, – заметила она с издевкой.
– Растяжение я как-нибудь перетерплю, вы и знать не будете, – он улыбнулся и протянул ей руку. – Заходите, Валерия Андреевна.
Она шагнула в лифт, створки дверей тут же съехались, и она оказалась лицом к лицу с Орловым.
– Видите, лифт рассчитан на двоих. Троим тут было бы совсем тесно.
Он говорил и не сводил с неё глаз, от его близкого дыхания колыхнулись волоски, выбившиеся из прически, рефлекторно она оттянула от шеи ворот тонкого свитера, ей как будто не хватало воздуха, а все что здесь происходило, показалось чересчур интимным.
– У меня клаустрофобия, – оправдалась она.
Возле лифта их ждал Назаров, который без лишних слов, подхватил баулы и тут же исчез.
– Валерия Андреевна, вы вдохните глубже, станет легче.
– Орлов! Выходите вместе с сумками. Мне провожатые не нужны.
Она вышла вслед за ним. Илья помог ей сесть в автобус.
***
Несколько игр прошли удачно, потеряли несколько очков, но Илья все равно был счастлив. Неужели бог на Олимпе услышал его молитвы?
Автобус подъехал к гостинице. Верстаков сделал знак всем оставаться на местах.
– Ребята, идем хорошо, все отлично. Прошу максимальной дисциплины и сосредоточенности, как на льду, так и вне его. Знаю, что несколько игроков из этого города, тем не менее, расположение базы прошу не покидать, всех гостей и родственников приглашайте сюда. Болельщики местной команды настроены агрессивно, на провокации не реагировать, не хватает еще драк. Сейчас селимся, обедаем, отдыхаем, вечером лед. Надеюсь, все всё поняли?
Кровать, стол, стул, зеркало и запах. Этот особенный запах чужого, не своего, и никакая уборка и блеск не добавят уюта, теплоты. В первую очередь, Лера, как всегда, открыла окно, лучше воздух улицы, пусть иногда и холодный. Из окна открывался симпатичный вид на парк, а не на серые бетонные здания, как часто бывает.
– Валерия Андреевна, вам нравится? – она вздрогнула от неожиданности. – Это мои родители деревья сажали, ещё когда в школе учились! Представляете? – в открытую дверь Орлов вошел без стука.
– Да это, конечно, хорошо. Что вы хотели?
– Илья Валерьевич сказал всем на обед идти...
– Так и что вы стоите? Зовите всех! Или мне нужно особое приглашение?
– Вообще-то нужно. Ну я пошел.
Лера уперлась лбом в стекло. Прекрасный парк, конечно, Орлову и его родителям есть чем гордиться и внукам будет о чем рассказать. Но кто бы ей объяснил, почему Орлов так её нервирует? Почему все, что он делает, говорит, её раздражает? Любое его обращение она воспринимает враждебно, в то время, как он в последнее время открыт и улыбчив. Ничего особенного он не сказал, наверное, просто скучает по дому, но она понимала одно: корень её раздражения в его взглядах. Слишком часто она ловит их на себе, застав его с поличным, он вынужденно отворачивается, но стоит ей отвлечься, как он продолжает её рассматривать.
