Ещё один поцелуй в спину, осыпал тело мурашками. А как тоскую я!

— Джилл, тебе нельзя сейчас… — пытался вразумить.

Вторая её рука, что гладила плечо, скользнула вниз. Мой член оказался в её ладони. Мука! Разряд тока прошёл через всю спину. Я натужно выдохнул, храня последние силы стойкости. Рука мягко и сладостно гуляла от головки к основанию, окончательно порабощая меня ласками.

Она- садистка, а я- глупый мазохист!

— Пожалуйста, — шёпот у самого уха. Только не так, только не ты. Ещё один поцелуй на спине. — Этого может больше не быть. Пожалуйста…

Плотину прорвало. Развернулся и припечатал её к стене поцелуем. Отвечала, жадно, страстно, благодарно. Потянул за волосы вниз, слегка отстраняя лицо, заглянул в глаза:

— Даже если и так… Кто я буду в твоих глазах? Той же мразью?! Кем буду?

Погладила по щеке, ласково улыбнулась:

— Тем, кого люблю больше жизни.

Вся моя внутренная стена развалилась. Все псевдотеории рухнули. Всё растворилось в этих глазах. Поднял любимую на руки и унёс в спальню.

В полумраке восковых светил целовал и осыпал поцелуями её тело, которое раньше так беспощадно калечил. Зализал каждую ссадину, каждый шрам, каждое место, где жестоко надавил ножом. Накрыл губами лоно, даря всё самое сладостное и незабываемое и выгнув девушку в дугу, от пика ощущений.

Целовал и ласкал живот, груди и плечи, пальцы на правой руке, шрам на её лице.

— Люблю тебя, девочка, люблю, — шептал в рот, целуя и присасывая губы.

— Чейз, — хрипло слышал своё имя, которое говорило всё. Я буду нежен. Как никогда раньше, словно в руках фарфоровая статуэтка.

Плавно вошёл. Давая ей привыкнуть ко мне, ощутить меня вновь, по-другому, вспомнить. Она содрогнулась, раскрепощая бёдра, пропуская меня дальше в себя, отдаваясь полностью.

Моя! Моя! Моя! Целиком и полностью, как и я твой без остатка.

Начал плавно и осторожно двигаться в ней, помня насколько искалеченно и измученно это тело. Опёрся на локти, охватил её голову руками, уткнулся лбом в лоб, ощущая энергию и отдавая ей свою. Холмики грудей размеренно покачивались в такт моим движениях. Капля пота скатилась от её шеи к соскам. Поймал на ареоле, пройдясь языком по ожогу на ключице. Джилл издала томный стон снова судорожно вцепилась в меня и выгнулась, преодолевая ещё одну сладостную муку.

Да, малышка! Приостановился, давая ей передохнуть. Гладил груди, втягивая возбуждённые соски. Утомлённое мной тело лежало на моей руке, полуприкрыв глаза.

Повернул любимую на бок, лёг за её спиной, слегка приподняв девушке верхнюю ногу. Снова вошёл, плавно играя пальцами на клиторе и прикусывая мочку уха. Вторую руку переплел в её пальцах.

Она эротично дышала, постепенно уходя в своё тело и близя ещё один эпогей.

Я откинулся на матрас. Отдохнув, она плавно перекатилась ко мне и снова взяла член в руки. Очередной заряд тока разорвал вены и мышцы. Она заметила эффект. Едва не вскрикнул, когда она поцеловала его в головку.

— Джилл, нет, — живо помнил в памяти, когда заставлял её феллировать его ртом. Как тогда яростно душил её этим, унижая. Нет, этого не будет. Не сегодня. Сегодня Я твой раб.

Она не вздрогнула, не отстранилась, а просто скользнула губами от паха к моему животу, тормознула у ключицы, снова осыпав тело мурашками. Оказалась сверху, осторожно насадив себя член. Плавно начала двигаться по нему вверх вниз, покачивая грудями, закусывая сладостно губы, упираясь пальцами мне в грудь. Волосы слегка залипляли её вспотевшее лицо и лоб.

Как же ты, красива! Судорога прошлась от желёз книзу. Мышцы начали каменеть, отдаваясь подходящей эякуляции. Я сел, оставляя девушку на себе, выгнул её тело за волосы назад. Джилл, чувствуя меня сильней сжала и расжала мышцы влагалища, даря незабываемое ощущение. Глуша стон неземного блаженства, впился в ложбинку между грудями. Содрогнулся ещё пару раз, выпуская из себя все соки, и упал с ней на кровать. Волна моей бесконечной благодарности и страсти накрыла её губы мягким полным любви поцелуем.

Я сделаю всё, но боли это тело больше никогда не испытает. Клянусь! Чего бы мне это не стоило!

ДЖИЛЛ

Лучик солнца настойчиво сочился через ставни, игриво гуляя на моём лице. Как не хотелось выходить из этой сладкой счастливой дрёмы. Побыть ещё немного счастливой женщиной. Чувствовать на себе негу взаимной любви. Протянула руку на соседнюю половину кровати…

Пусто. Приподнялась, чтобы осмотреть комнату.

— Чейз? — Никто не откликнулся. Сползла на край кровати, максимально прислушиваясь к звукам в доме. Гробовая тишина. — Чейз, — сердце начало разваливаться, падая вниз.

Взгляд упал на клочок бумаги на столике. Досада и горечь капканом держали грудную клетку. Он ушёл, а это послание с последним прощанием. Дрожа руками, развернула:

" Ты самое лучше, что есть в моей жизни и я обязан тебя сохранить."

Закусила губу, проклиная себя, что не проснулась раньше, что не успела вовремя остановить его, переубедить. Куда теперь? Что делать сейчас? Я, словно лишилась смысла жизни.

Надела платье, втянув запах, словно пытаясь выискать в нём его, мужчину, что был сегодня ночью со мной.

На кухне послышался звук. Шаги! Тихонько скользнула по полу. Приметила цветочную вазу на комоде. Шёпот. В груди всё зайцем запрыгало, распознав в мужских голосах португальскую речь. Не раздумывая, юркнула к окну, бесшумно просочилась в створку. Огляделась. Скрыться в соседних двориках, переждать, потом остановить попутку — не плохая мысль. Выглянула на подъездную дорожку. Машины, на которой мы приехали не было. Пугающий факт. Что-то не так. Они должны были подумать, что нас здесь нет, а значит и нет смысла кого-то искать.

Боже! Они уверены, что я здесь! Беги! Обогнула двор, стремясь к задней калитке, но добежать до неё так и не успела. Грубые, мощные руки поймали моё тело, зажали рот огромной лапищей, утопив в ней мой крик ужаса.

АНДРЕС

О том, что попаду в данную ситуацию, я предположил, но, решаясь тогда спасти Джилл, отодвинул на задний план мысли о не членах своей семьи.

Полиция мне не поможет, хоть и будут делать вид, что движутся. Слова того инвалида вконец разломали мою маленькую долю веры в органы правопорядка. Кругом одни уроды и твари жадные до денег. Я сам! Мерседес должна быть спасена, даже ценой моей шкуры, так как вина лежала только сугубо на мне.

Первой моей лазейкой к миру наркопритонов был шеф полиции Энрике Навако. Эта крыса должна была наследить! За такой срок просто обязана!

Кабинет главного копа был закрыт и не охранялся. Его хоть и обыскали, но я не я, если сам всё не проверю. Замок простенький, стандартный, чтобы вскрыть, много ума не нужно.

Внутри уже всё было помечено и опечатано для следствия, потому ходить приходилось очень аккуратно. Перчатки, что стянул в больнице, были мне в помощь.

Ящики уже пусты, шкафы с делами тоже. Валялись мелкие канцелярские предметы, рамки с благодарностями и наградами, фотографии по бордюру стеллажа с энциклопедиями и справочниками. Всё это было полем моей работы.

— Может помощь нужна? — от дверей донёсся миролюбивый голос хромого. Кастер, кажется.

— Вы все и так изрядно помогаете, — буркнул я, неотвлекаясь от рамок с наградами.

— Кроме меня, — парень вздохнул. — Я тут, как пятая нога собаке.

— Потому ко мне и приставили? Чтоб не мешался? — ехидно фыркнул.

— Ну да, а теперь хочется показать, как они ошиблись.

Кинул на него насмешливый взгляд, но полезная мысль мелькнула. А почему нет? Хромого кто в чём заподозрит?

— Что-то должно быть, — уронил я, идя на контакт. — Этот крысёныш тут столько лет, он не мог не наследить. Проверь карманы пиджака, — указал на коричневый рукав, торчащий из шкафа. Кастер кивнул и изъял из гардероба мужскую одежду.