— Você não se importa com suas raízes, mas não comigo. Mude sua mente. (Тебе плевать на свои корни, но не мне. Одумайся.) — она окинула его совестливым взглядом, — Pequeno no celeiro. Ela está bem.(Мелкая в амбаре. С ней всё в порядке), — и направилась к выходу.

— Sicília! — вдруг позвал он. Женщина остановилась, не оборачиваясь. — Obrigado (Спасибо).

Она опустила голову и решительно ушла.

Чейз развернул свёрток. Внутри баночка с вонючей смесью, губка, бинты и чистое женское платье огромного размера с парой дырок.

— Снимай эту тряпку, — без задней мысли велел он, начав помогать стягивать мешковину с плеч.

Моя оголенная грудь с мгновенно выступившими сосками вогнала его в краску. Чейз тут же, опомнившись, увёл взгляд, а я прикрылась руками.

— Прости, забылся…

Примирительно кивнула, впервые видя на его лице конфуз.

— Накройся чем-нибудь и повернись спиной ко мне. Я обработаю раны.

Послушно выполнила. Через минуту прохладная вода изогнула спину ломотой. Зашипела себе под нос.

— Потерпи, — мужчина заботливо убрал мои волосы на бок.

Ощутила его тёплую ладонь на плече. В память врезалось, как эти же руки страстно ласкали, гладили, придушивали за горло. Те дни, когда память стёрла всё его зло, когда я без остатка отдала себя, не думая о мести. Как же снова захотелось этих мгновенний без боли, обиды и ненависти. Как хочется снова всё забыть!

Струйки воды стекали по спине, омывая мои раны. Лёгкое пощипывание сбивало ровное дыхание. В воздухе запахло травами. Чейз осторожно начал обрабатывать борозды. Я снова зашипела от неприятных ощущений, но за ними последовал полный штиль, словно раны исчезли. Я расслабилась, дав ему понять, что мне стало гораздо легче.

— В мази похоже тонна лидокаина, — усмехнулся он. — Я теперь не чувствую пальцев.

Закончив с лекарством, принялся накладывать бинты.

— Кто она? — наконец решилась спросить я.

— Ты ревнуешь? — он не хотел отвечать, потому просто отшучивался. Нахмурилась и умолкла. — Выходит, что племянница, — хмуро произнёс он.

Опешив, я как-то резко дёрнулась. Палец мужчины из-за этого больно ткнулся в рану. Снова зашипела.

— Легче, малыш, — по-старому проронил он.

— Сисилия значит?!

— Знаешь, но спрашиваешь?

— Полиция знала, — пояснила я. — Кастер рассказывал. А ещё племянник…

Чейз горько хмыкнул и, подав мне новое тряпьё, отсел в сторону.

— Наградил бог семейкой, да?

Оделась и медленно повернулась к нему. Мужчина смотрел мимо меня, и по выражению лица не сложно было понять, его нежелание обсуждать это.

— Льюис значит тоже с ними? — перевести тему никак не выходило.

— Значит тоже, — он просто поддакнул, уходя в свои тяжёлые мысли.

Захотелось вдруг погладить это ненавистное лицо, скользнуть пальцами в его чёлку, коснуться губами виска, обнять за шею, утешить. Встрепенулась, отгоняя порыв.

— Если ты убьёшь меня, — вдруг выдавила я. — Что будет? Он освободит тебя? Габи?

Повернул голову, сдвинув брови.

— Ничего не будет! — сурово отрезал мой мучитель. — С Габи всё хорошо, а ты всё ещё жива — за это и буду благодарен…

— Она же ещё совсем ребёнок, — скорбно уронила я.

Ведь он должен это учитывать. Моя жизнь клоака с самого моего рождения и потому проститься с ней не жалко, ради детского счастья. Это святое!

— Джилл, молю, замолчи, — отрезал он и в полумраке разглядела блеск слезы, которую он быстро смахнул. — Я не буду больше выбирать! Ты — мой проклятый смысл к существованию, а она — первый человек, который видит во мне хорошее и боготворит. Габи — моя таблетка от себя самого. И я лучше сдохну тут, чем позволю Марселу загубить одну из вас. Вы обе моя жизнь, а больше мне терять нечего.

Он умолк, погрузившись в нелёгкую думу.

Поверила. Впервые поняла, что в словах горячая и искренняя правда. Тут, в этих стенах, в этом физическом изморе лгать не имело смысла.

И что теперь я должна сделать с этим? Гнать и ненавидеть его дальше? Логично, но уже неразумно. Как бы я не сопротивлялась, но я, он и та девочка сплотились под гнётом этой злой машины и, чтобы выжить, нужно держаться друг друга.

Я осторожно пододвинулась к нему и нерешительно взяла за руку. Чейз всколыхнулся, поражённо глядя на меня.

"Втроём мы справимся. Всё получится" — моё немое заверение и, словно соглашаясь, он благодарно сжал мою ладонь в ответ.

АНДРЕС

Ступил на порог. С виду обычный дом. Ремонт в светлых тонах, плазменный телевизор на полстены, недорогая стереосистема, светлый паркет, панорамные окна, пропитывающие гостиную тонной дневного света. Большой угловой диван, журнальный столик из калёного стекла. И всё бы напомнило о домашнем уюте, но камеры расставленные по периметру чётко свидетельствовали о том, что мы на студии. Порностудии.

Ближе к окну на пуфиках сидели операторы, звукооператор, гримёр и девушка-менеджер.

Серхио Видаль — порнорежиссер студии "X-hardgames", которая чаще специализировалась на хардкоре, БДСМ и других подобных направлениях. Серхио, порой и сам не гнушался использовать себя во время съёмок, чего актрисы всегда побаивались, так как его больное воображение не щадило ни одну красотку.

Актрисы всегда были либо умудренные опытом женщины, либо боязливые и заносчивые молодухи. Последние мне более непонятны. Хотелось всегда спросить, чего им в жизни не хватает — мозгов или стыда?

Видаль опоздал на пятнадцать минут, но с собой привёл миниатюрненькую брюнетку, обтянутую латексной мини-юбкой и топом, который с трудом удерживал стремящуюся вон грудь.

Я скептически оглядел фронт работы. От моего оценивающего взгляда девушка слегка стушевалась и масленно поглядывала. Ясно. Любительница.

— Привет, — Видаль поприветствовал всех. — Серхио, — пожал мою ладонь, представляясь.

— Андрес Конга, — представил себя по прозвищу.

— Элайза, — режиссёр указал на девушку. — Сценарием загоняться не будем. Донеси просто суть, — Видаль явно спешил и желал всё поскорей закончить. — Задай малышке трёпку, — и подтолкнул её к дивану. — Только тебе, красавица, нужно изобразить испуг, поняла? Представь, что он тебя насилует.

Она расплылась в довольной улыбке.

— Камеры? — повернулся к рабочей бригаде и, дождавшись их готовности, хлопнул в ладоши. — Начали!

Не дав опомниться ни ей, ни им со всего маху залепил актрисе звонкую пощечину. Вот прямо мечтал. Не твои родители, тогда хотя бы я. Элайза вскрикнула и упала на пол.

— Козёл! — взвизгнула обиженно.

Знаю. В два шага настиг, схватил за волосы и поставил на колени.

— Нет, не надо, пожалуйста, — актриса наигранно застонала и забрыкалась. — Я не хочу. Перестаньте!

Продолжая удерживать девушку за шевелюру, шлепнул ещё пару раз по щекам.

— Нет, хочешь! Ещё как хочешь, сучка, — прогнусавил в ответ и двумя пальцами раскрыл ей рот.

Залез по самые гланды, имитируя глубокий минет. Горловые звуки и рвотные позывы наполнили студию. Элайза стукнула меня по бедру и попыталась оттолкнуть, за что получила ещё один шлепок по лицу. Рот её я всё же освободил и обхватил лицо руками. Наработанная мной слюна тут же потекла с её приоткрытых губ по подбородку. Поймал жидкость и грубо растёр по девичьему лицу, уничтожая маску кричащего макияжа. Актриса тяжело дышала и не сводила с меня покорного взгляда. Достал свободной рукой член. Упёрся его головкой в щеку Элайзы.

— Не трогай меня, скотина!

М-да, с игрой у неё скверно. Актриса забила кулачками мне по ногам и животу. Ладно, сейчас усмирим. Рванул с неё вверх топ. Пышная грудь спружинила враспляс. Стянул латексную тряпку к запястьям и крепко обмотал их. Снова ткнулся членом ей в лицо. Всей длиной приложился к её щеке, накрыл сверху своей рукой и начал двигаться, изображая фелляцию.

Камера начала движение, давая понять, что угол съёмки неудобен. Я развернул бёдра, упрощая обзор. Сделал ещё несколько незамысловатых движений и вновь откинул Элайзу на пол.