— Джилл, ты слышишь? — голос акушера.

— Да, — шевельнула одними губами. Голова отяжелела.

— Угроза отслойки плаценты. Повышенное артериальное давление. Готовьте, операционную, — уходящий вдаль голос отдавал указания вспомогательному персоналу.

Свет ламп резью замелькал в моих глазах, убегая от меня вдаль. Гул голосов уходил всё сильнее, пока окончательно не оглохла, растворяясь в пелене лёгкой дымки.

Потом покой. Тихое умиротворение. Ласковая рука нежно прижала к себе. Поцелуй в нос, щёку.

Скорей, распахнула глаза. Я лежу в том домике, где была впервые счастлива, в той же постели. Повернула голову. Он рядом. Наблюдает за тем, как я сплю? Неужели, мне всё это просто снилось?! Он поцеловал в живот.

— Тебе нужно бороться, — проронил он, исследуя губами моё тело и даря небесное блаженство.

Пискнула и крепко вжалась в него с невероятной силой, боясь снова потерять.

— Я больше не могу, не уходи больше, умоляю, — горячая слеза устремилась вниз к подбородку.

— Я с тобой, — Чейз гладил волосы, спину, плечи.

— Тебя нет, — заглянула в его глаза. — Ты снова ушёл… вернись, пожалуйста, — голос задрожал от слёз.

— Я всегда был с тобой, девочка моя. И никогда больше от тебя не уйду, — его взгляд стал твёрже. — Но ты должна продолжить борьбу… Не оставляй нашу малышку. Скажи ей, что папа любит её. Иди же!

Он прильнул к моим губам. Удар в голову, в грудь.

— Чейз?! — я панически попыталась вцепиться в него, но его фигура растворилась туманом, забрав с собой наш маленький рай. — Нет, прошу…

Ещё. Более сильный и более болезненный. Ток прошёл по сосудам, спазмом возвращая меня в реальность. Воздух прорвал грудь.

— Вот так, умница, — лицо в медицинской маске. — Выбирайся, уходи оттуда.

Где-то плачь ребёнка. Мой. Девочка моя. Ей страшно. Я нужна ей.

— Дайте, — промямлила с трудом. Сознание снова уходило. — Моя малышка.

Акушер поднёс мне маленький сморщенный комочек. Коснулась её головки губами, тронула крохотные ручки. Девочка мгновенно ухватилась за мой палец. Слёзы хлынули:

— Папочка любит тебя…

Малышка хлюпнула и разошлась плачем, пронзая болью всё моё нутро.

— Тшшш… Мамочка тут. Я тут… Я с тобой.

Прижала комочек к себе и, приняв в душу окончательное смирение, заплакала.

— Имя уже придумали?

Было не видно сквозь маску, но, по глазам видела, акушер улыбался. Я взглянула на свою дочь.

— Габриэль, — совершенно точно решила я, погладила морщинестый лобик.

Малышка, успокоившись, засопела.

КАСТЕР

Сегодня Габриэль Ричер исполнилось два месяца. Джилл долго отходила от тяжёлых родов, нагнетая это утерей любимого человека.

Чейза кремировали в муниципалитете. Прощание прошло тихо. Присутствовали лишь семья Андреса, Габриэль Косты, а так же адвокат с Сидни Васкес, которая тоже прониклась уважением к этому человеку.

Я старался быть всё время возле Джилл, чтобы в нужную секунду поддержать словом или плечом, но молодая мать держалась, на удивление, стойко.

Андрес полноправно заступил на службу и уже чаще пропадал на работе. Я же всей жизнью был в Бостоне, а сердцем в Мексике, с ней. Здесь меня держала только она, но я понимал, что рано или поздно мне или ей нужно будет принять решение. Однажды, этот день наступил.

— Я знаю, ты уедешь на следующей неделе, — молвила девушка, поглаживая спящую Габи по животику.

— Андрес сказал?

— Я слышала ваш разговор.

Опустил глаза на малышку.

— Там моя семья, — проронил виновато. — Я не могу оставить маму одну.

— Я хочу уехать с тобой.

Поднял на неё удивлённый взгляд, но переспрашивать и того хуже переубеждать не собирался.

— Хорошо. Я подготовлю необходимые документы для вас с Габи, — но всё же не удержался. — А Андрес?

Девушка понуро повела плечами.

— Он не начнёт новую жизнь, пока я буду маячить перед его глазами. Мне будет больно расставаться с детьми, расстроить его, но это их дом, не мой.

Понимая, кивнул.

Известие о её отьезде было воспринято семьей Катейру тяжело. Андрес ушёл, хлопнув дверями, правда, на утро, после длительного разговора с Джилл, успокоился. Морена плакала, но ребёнок этого возраста не способен долго обижаться.

Решение было принято. Я углубился в оформление всех необходимых документов, так как ни у мамы, ни у малышки их не было. Джилл настояла, чтобы девочка носила фамилию отца. Воспротивиться этому было бы самоубийством.

На подготовку нужно было время, поэтому я спокойно подыскивал в Бостоне для них квартиру.

Но покой мой прекратился за пять дней до отлёта домой.

Вечером, проведав Джилл, вернулся к себе. Выпив воды, устало сел в кресло, потянулся за пультом, но не обнаружил его на своём обычном месте.

Телевизор резко включился, заставив меня подпрыгнуть. Шкала громкости тут же поехала на уменьшение.

Твою мать! Пистолет благополучно покоился в моей машине.

Из темноты вышли двое. Один с автоматом, но держал его дулом вниз.

— Не ссы, — противно заржал второй. — Хотели бы грохнуть, давно бы уже это сделали. Собирайся, поедешь с нами. Старый приятель хочет с тобой встретиться…

АНДРЕС

Было тихо. Весь дом уже давно спал. В моей груди лежал камень уже несколько дней. Завтра она улетает. А чего ты ждал?! Что смерть её любимого что-то изменит? Может быть, но не сейчас, не завтра. Проходя мимо её комнаты, чуть заглянул в щель. Молодая мать и дочь мирно сопели, под мягкое свечение ночника. Мысленно пожелал им спокойной ночи и прикрыл дверь.

Сон не придёт ко мне да я и не хотел. Тиканье часов внизу в гостиной, уговаривало спуститься к ним, уставиться на ход стрелок и пробыть с ними до утра. Я так и поступил.

Мне нужно, что-то сделать. Но что? Что вернёт меня к жизни? Что перевернёт мою страницу?

Под утро услышал копошение в кухне и прихожей. Гувернантка начинает свой новый рабочий день. Невольно поднялся. Отчего-то показалось, что это Оливия.

— Доброе утро, сеньор Андрес, — женщина немного испугавшись неожиданности, вздрогнула. — Вы сегодня так рано проснулись.

— Я не спал, — потёр тяжёлые веки. — Будь добра, сделай кофе, пожалуйста.

Она кивнула и поспешила на кухню.

Буквально ещё через час дом начал просыпаться. Наверху уже попискивала Габи, Мигель прошлёпал в ванную, а Морена уже со всех ног мчалась по коридору, ища меня.

— Андри, — она сонно вскарабкалась ко мне на колени. — Почему ты тут?

— Я давно проснулся просто, детка.

— Так рано, — она удивленно протянула. — Тебе приснился страшный сон?

Я улыбнулся наивной милости этого создания.

— Просто много мыслей.

— Ты готовился к отъезду Джилл? — теперь она решила, что точно угадала.

— Вот ловишь всё прямо налету, — я играючи обнял её, прижав к себе.

Позавтракать решили все вместе. Я старался быть бодр, чтобы превратить её уход в праздник для детей.

Кастер приехал за ней после полудня.

— Уверен, что помощь не понадобится? — уточнил я.

— У нас в основном только вещи Габи, я и Джилл почти пустые. Ты как? Глаза осунувшие, как будто не спал? — от этого парня точно ничего не скроешь.

— Нормально всё, — безразлично отмахнулся. — Ты хоть привози её иногда к нам.

— Это как она захочет. Я же совсем непротив.

Я понуро опустил голову. Майерс ободрительно потрепал меня за плечо.

— Пройдёт, — он понимающе улыбнулся.

Ему хватило сил стать её другом. Сколько, интересно времени у него на это ушло? А может он сумел, что-то понять для себя и успокоить своё сердце? Но разве так бывает?

Кас был всё-таки плохо осведомлен об объёме багажа. Сумок было прилично, но на повторном моём предложении он быстро перевёл тему.

Выпустил Джилл из объятий. Она ласково улыбалась.