— Ты невозможен, — она покраснела то ли от конфуза, то ли от злости.

— А ты задаешь слишком много вопросов! Можно я пока закончу с твоим спасением? — Девушка умолкла, но посмотрела благодарно. — Кстати о птичках — у нас хвост. Пристегнись и не высовывайся.

Преследоваль мигал фарами, требуя остановиться. Сейчас, олень! Не дождёшься!

Вдавил педаль газа в пол до упора, но чахленькая тачка, видно, давно уже отгуляла свою молодость, потому двигатель натужно зачихал.

— Хьюстон, у нас проблемы, — вспомнил знаменитую фразу Джеймса Лоуэлла.

Адреналин выбрасывал из меня лишь сарказм, когда в боковом зеркале увидел коллегу с пистолетом в руке. Резко завилял. Едва минуя пули, пущенные по колесам. Ещё и ещё.

— Рулить умеешь? — спросил в скудной надежде.

— Нет, — абсолютно искренне замотала головой.

— Умница, — показал большой палец, поднятый вверх. — Держи руль, смотри на дорогу и жми вот на эту педальку.

— Всё время? — испуг гулял в её глазах.

Блондинки!

— Нет, как захочешь сдаться, отпускай. — Я схватил её ногу и поставил на педаль, руку прицепил к рулю. Дёрнулась, резко вильнув авто. — Держи ровно, чтобы не случилось, иначе сбросишь меня.

Кивнула, в панике глядя на дорогу.

Вылез через заднее окно в гружёный прицеп. В темноте ночи ни черта не видно, но свет фар от преследователя, давал кое-какие очертания.

Обойма у них закончилась, выходит есть фора пока сменят. Осмелел. Первым делом в форд полетело десятилитровое ведро с краской.

Преследователь вильнул, но часть белоснежной жижи всё же попала на лобовое, растекаясь по нему изящной кляксой. Неплохо. Запустил ещё пару мелких. Набор с инструментами? Почему бы и нет. Форд превращался в мятого и разноцветного монстра. Венчала всё стремянка. Я расправил её поперёк дороги, длина которой перекрыла почти всю проезжую часть. Пока, ребята! Мощным броском запустил железную махину в преследователей.

Форд натужно взвизгнул шинами об асфальт. Стремянка въехала в морду преследователя, смяв кузов. Тачка ушла в раскрут и, потеряв управление, съехала с дороги, сделав пару сальто.

Да. Победа… Но истошный гудок и яркий свет фар за спиной, дал понять, что наш пикап движется совсем не по своей полосе.

— Влево, влево! — истошно заорал я, уже ныряя по пояс обратно в кузов. Крутанул руль. Машина ушла со встречки, но девушка не отпустила ногу с газа. Я завилял, выравнивая тачку. Пронесло. — Когда на тебя к носу едет другая машина, в особенности фура, стоит попробовать свернуть, — прорычал я, устраиваясь по-человечески за руль. — Ногу можно убрать.

Посмотрел на девушку, которая была белее снега.

— Порядок? — Учащенно закивала, переводя дух. — Весело прокатились, — попытался её отвлечь. — Я — Андрес. Твой спаситель, прошу любить и жаловать.

Сработало, повернула на меня взгляд.

— Джилл… Спасибо.

Ладно, тускло и без фанфар, но для начала сойдёт.

ЧЕЙЗ

— Чейз? Ты меня слышишь? Чейз… — голос эхом врезался в моё сознание. Уже не темно, мягкий свет струился сквозь ресницы закрытых век.

— Джилл? — позвал в ответ я, пытаясь её увидеть, разглядеть сквозь туман. Мы где-то разминулись. Руки кто-то коснулся.

— Давай, Чейз, возвращайся оттуда, — голос приобрёл незнакомый тембр, который я раньше не слышал. Он хоть и был заботливым и ласковым, но абсолютно сбивал с толку.

Движение век вызвало боль в голове. Стон изошёл непроизвольно. Как же плохо! Ни одно жуткое похмелье не сравниться с тем, что я испытывал сейчас.

— Ты слышишь меня? Чейз? — теперь женский голос свёл судорогой мой слух и виски.

— Да, — шевельнул губами. Только, пожалуйста, замолчите.

Голос ушёл вглубь. Спать. Ещё немного. Новое сознание накрыло более явственней. Реанимация, аппарат жизнеобеспечения, катетеры с физрастворами. Тело непослушно.

— Чейз, — в лицо заглянула женщина с мягкими мексиканскими чертами. Голос её тоже был бархатным и даже знакомым. Как у мамы. Я расплылся в блаженой улыбке, решив, что я дома и снова отключился, поддавшись покою.

Только вот третье пробуждение, заставило возмутиться.

— Хорош, очухивайся уже!

Тормошили требовательно и даже принудительно.

— Уймись ты! — женский суровый голос.

Тюрьма, камера, пустырь, амбар, волны жажды, страх, повсеместная смерть. Тело само отреагировало на брызги памяти. Рванул вверх, но руки упёрлись в преграду. Резь в висках откинула назад. Мучительно огляделся. Мужчина и женщина. Да, я видел раньше. Где-то…

— Вроде, очнулся, — женщина приблизилась ко мне. — Чейз Ричер, как вы себя чувствуете?

Как куча навоза на солнце…

Я отвернулся от неё и глянул на парня. Помню, как сцепился с тобой и ссадина на переносице моих рук дело. Но где же? Боль в животе, ноющая, сковывающая. Снова стон из недр моего тела. Тошнота.

— Дайте ему опомниться, — требовательный голос бархата, к которому уже питал тёплые чувства — медсестра. — Интоксикация — суровая вещь для любого организм.

Интоксикция? Да, наркотики! Во мне. Потому боль в желудке. Память огромным весом ударила по сознанию. Приборы зашумели, среагировав на ритм сердца и пульс.

— Уйдите! — бархатный голос стал суровым. — Пациент ещё нестабилен. Ему нельзя напрягаться.

— Я должен знать, — блондин упёрся.

— Уйдите, детектив!

Детектив! Точно. Из-за тебя я тут! Почему, тогда ещё жив? Что-то ещё нужно знать. Что-то важное…

Джилл. Она в картеле… Нет, нет уже не там, но не свободна. Что-то ещё… Кто-то…

"Papai! " — детский отчаянный вскрик. Слёзы. Я тут же всколыхнулся.

Девочка. Все ради неё. Как же её?! Наручники на запястьях так же помогли вспомнить, что я у копов. Облава. Удары ног по животу. Дичайшая боль.

Габи! Да! Девочку зовут Габриэль. Цена моего полного брюха дряни — её свобода. Но я облажался! А это значит…

Заёрзал на кровати, пару раз рванул оковы — тухло.

— Нам нужно допросить пациента, — властная женщина вкрадчиво говорила с медсестрой. — Это очень важно, поймите.

Медработница наконец вынужденно кивнула.

— Чейз, я — детектив Сид Васкес, — женщина деловито представилась. — Со мной детектив Марк Вайлет. Вы помните, что подозреваетесь в убийстве двух человек, в покушении и похищении людей?

Я лишь исподлобья смотрел на неё. Ты явно кивка ждёшь?

— Давай, мразота, ты помнишь, — второй детектив едва сдерживался, чтобы снова не вцепиться в меня. — Где Джилл? Не смей врать… Ты знаешь!

— Вы были в картеле Марселу Лимы? С ним дочь вашего брата? — женщина-детектив старалась игнорировать своего напарника. — Почему вы в следах от побоев?

Я, лишь сцепив зубы, молчал. Любое моё неосторожное слово может стоить жизни Джилл и Габи.

— Чего молчишь, гадёныш? — снова рявкнул Вайлет. — Прикрываешь своё мерзкое отродье? Свою паршивую семейку? Все опять ради своих? Твои руки утонули в крови невинных людей! Ты хоть знаешь, что тебя ждёт? Здесь ЕСТЬ смертная казнь, ублюдок! И я добьюсь, чтобы тебя грохнули…

— Вайлет! — грубо окликнула его Сид, но его, похоже, несло.

Только наручники сдерживали меня, чтобы не сомкнуть руки на его глотке.

— На, гляди на них, — швырнул в голову несколько фотографий, которые, срикошетив, беспорядочно рассыпались по моему животу и бёдрам. Одна из них приземлилась прямо у руки.

Сердце перестало биться. Чья-то огромная ладонь растёрла его о рёбра. В голове запульсировало. Это милое личико замерло в таком чудовищном виде. Ведь оно совсем не такое! Оно не бывает таким! Это монтаж! Жуткая кукла похожая на неё! Это не она! Это не может быть она!

Слёзы потекли из глаз, дыхание перехватило. Ярость и эхо нарастающей боли вырвались наружу. Наручники врезались в мои руки, прорезая кожу насквозь.

— Это не она… Не она. Вы врёте! — истерично заорал на всю палату, безнадёжно вырываясь из оков.