— Знакомьтесь, детективы. Марк Вайлет переводом из США и Сидни Васкес, наша лучшая сыщица и полицейский.

— Сид Васкес, — прорычала девушка, формально пожав мне ладонь.

Смешок во мне агонией всколыхнул мозги.

— Погодите, шеф… Баба?! — этот взгляд с её стороны, прозвонил мне не спешить с выводами и тем более с оскорблениями.

— Не баба, а детектив Сидни Васкес. Лучший наш сотрудник…

— СИД! Васкес, — видно, это уточнение для неё было очень важно.

Мне показалось или я услышал с её стороны ехидный смешок? Она, походу, нам обоим жаждет поправить части тела.

— Мне не нужен напарник! — я снова открыл рот.

— Тогда пошёл на хрен отсюда!

Лицо толстяка ещё больше распухло от мгновенной ярости, глаза метнули молнии. Я сжался, ощутив себя и правда тараканом. Свиду забавный старикашка, но шефами полиции просто так не становятся.

— Хорошо, хорошо, — примирительно приподнял руки. Если мне нужно чего-то добиться, впору примолкнуть и сбавить спесь. — Вероятно, я спешу с выводами.

Толстяк выдохнул со свистом и обмяк, словно сдувшийся надувной матрас.

— Ты работаешь, впервую очередь, на нас. Моих сотрудников вмешивать в твои делишки я категорически запрещаю. Всё своё свободное время ты можешь использовать по своему личному усмотрению, ресурсы тебе предоставят. А сейчас, — швырнул на стол папку, — начинайте уже работать. Аврал за вас никто не разберёт. Пошли отсюда оба.

Васкес схватила папку и, едва не сбив меня лобовым, точнее грудным, вылетела в коридор.

Суматоха в отделении не спадала. Детектив пробралась к одному из столов, за которым уже сидела возмущенная женщина, видно не первый час ожидавшая помощи правоохранительных органов.

Васкес швырнула папку на стол, выдвинула стул, но не села, а обогнула меня и подтолкнула к рабочему месту.

— Столов здесь довольно мало для работы, потому можешь воспользоваться моим. — Осваивайся, — нагло сверкнула зубками и поспешила прочь, но я стальной хваткой впился пальцами в предплечье. Детектив возмущённо опешила.

— Нет уж, красавица, — зашипел прямо в её нахальное личико. — У меня мало времени, можно сказать, почти нет и тратить его на эту бабку, я не могу и не хочу. Помоги мне, или мы не сработаемся.

— Мы не сработаемся, — чётко рявкнула Васкес и вырвала руку.

В это же мгновение ощутил глухой удар в пах. Охнул, согнувшись от боли. Ничего себе у них тут готеприимство! Ладно, сама напросилась.

Детектив устремилась на улицу. Матюкаясь на ходу, мчал следом. Поймал у машины. Заломил болевым приёмом руку и швырнул напарницу лицом на капот.

— Пусти, козёл! — яростно завопила Васкес, мешая речь мексиканским. Сунул ей под нос фото Джилл:

— Эту девушку похители более двух месяцев назад. Она в одном из наркокартелей. Она — рабыня, а за такой срок, возможно, уже мертва. Я убью каждого, кто будет мешать её найти, я убью ТЕБЯ, если ты будешь мне мешать!

Васкес затихла. Какая-то тень мелькнула на её на лице.

Сзади обрушились чьи-то удары. Две секунды, и я так же был обездвижен, но уже мордой на асфальт. Чёртовы защитники! Сплошная непонятная португальская бесовщина между Васкес и незнакомцами, но меня отпустили. Поднялся.

Сид оценивала меня скептическим взглядом. Теперь ощутил себя голым.

— Обычно за рулем Я, — девушка хмуро поставила в известность и направилась к машине.

Это, видимо, приглашение. Поспешил на пассажирское. Дамочка намерена быть у руля во всех смыслах. Что ж я могу ей это позволить.

Оглянулся на двери участка. Фигура Энрике Навако сверлила наше авто напряжённым взглядом. Он смотрел на НЕЕ. Васкес одарила шефа улыбкой и газанула с места.

ЧЕЙЗ

Старался избегать её. Всё наше общение ограничивалось лишь моими короткими пояснениями и советами, что делать девушке в том или ином случае.

Один раз Джилл всё же рискнула доверить мне свои ладони. Мозоли от ношения вёдер переросли в кровавые нарывы, из-за которых девушка с трудом могла сжимать кисти. Смазал раны кашицей из чеснока — единственным доступным способом, которым могли воспользовались пленники нашего амбара.

— Воняет жутко, но завтра станет легче, — говорил я, осторожно крепя поверх самодельный бинт из чьей-то разодранной цветастой рубахи.

Женщины снимали с умерших более или менее пригодную одежду, стирали и полосовали её на повязки и верёвки. Кто-то бинтовал ими стоптанные ноги, кто-то раны, кто-то просто подвязывал разодранную или начинающую спадать с исхудавшего тела одежду.

— Спасибо, — благодарно посмотрела на меня, но потом тут же быстренько ушла в другой угол амбара.

В груди резануло, но без обиды. Я понимал её, поэтому требовать, доказывать и тем более снова молить о прощении не имел права.

Житья ей не давал только Марселу. Пару раз я едва успел отбить её у картелевских головорезов, за что непременно поплатился плетями и сидением в выгребной яме.

— Они должны были за это тебя убить?! — девушка подозрительно смотрела на меня, когда я еле живой вернулся в амбар.

Врать или скрывать от неё больше ничего не буду. Хватит.

— Он не убьёт меня… Пока.

— Почему?

— Ждёт твоей смерти либо от моей руки, либо от этого места.

Она запнулась, вникая в смысл мной сказанного.

— Так убей. В чём проблема? — вскинула гордо голову, буравя взглядом, в котором прочёл лишь обиду и боль. Презрения больше не было?!

— Я не только за тебя в ответе, — уронил устало и, словно в подтверждение моих слов, Габриэль обняла меня за талию, прижавшись.

Но гнев Марселу мне всё же было сужденно вызвать.

Швырнули на паркет. Щекой осознал его прохладу, приятную и невероятно желанную.

— Меня попросили дать тебе ещё один шанс, — проронил Лима, всем видом показывая, что делает кому-то всего лишь одолжение.

Я, кряхтя, приподнялся, перекатился на колени и, превозмогая боль в суставах, встал в полный рост. Тут же страшно захотел рухнуть обратно, принять горизонтальное положение, но нельзя себе этого позволять, я не буду тешить эти мерзкие рожи. Стоял твёрдо, но лишь страдальческая мимика лица периодически предавала мой героизм.

— Шанс? — хмыкнул в ответ.

— На свободу, — Лима развёл руками. — Девчонка здесь. Это то, что нам было нужно. Ты уже достаточно доказал, так что хватит с тебя спеси. Одумайся и возвращайся в дом.

— Дом?! — смотрел на него исподлобья.

— Мы все твоя семья.

— Заткнитесь, — только и смог проронить.

Не хочу слушать всю эту псевдоправду. Мой дом не здесь и нигде. У меня его просто нет.

— Хочешь сдохнуть на этой каторге? Или готов быть там, чтобы охранять её?

Лицо Лимы покрылось красными пятнами — плохой знак. Я благоразумно сцепил зубы. Молчание сейчас лучший спутник.

— Или эта малявка?! — осенило негодяя. — Габриэль, да-да. Милая девчушка.

Я не знаю, чего мне стоило, чтобы держать себя в руках, тонна сил, терпения и контроля над собой. Не подавать виду — это достойней любого Оскара.

— Почему её, а не Джилл? — Лима улыбался откровенно и даже задиристо. Я, наверно, литра три слюны проглотил, чтобы только держать себя в нужном русле разговора.

— Догадайся, — резкость в общении то, что даёт нейтральность в происходящем. — Это ребёнок.

— Хулио бы сейчас волосы на себе рвал, — продолжая улыбаться, сетовал он. — Его брательник обзавёлся состраданием. Вы подумаете!

— Мы братья лишь по отцу.

— Да, помнится, такие же овечьи глазки твоей матери погубили Федерико Мадери. А ты — плод её матки.

Я терпел, много терпел, но мать никто не смеет оскорблять, тем более это ничтожество. Злость дала сил, и я снова свалил старикана, беспрерывно одаряя жестокими ударами.

Когда пресловутая охрана наконец оттащила меня, уже я ржал над ним, а точнее страх и ненависть перешли в истерику.

— В карцер! — Марселу гневно орал своим головорезам, сплёвывая кровь и раздавая тумаки. — И его сучку туда же, — диким взором смотрел на меня. — Я верну твои руки в нужное русло, мразь.