— Прости меня, — звучит возле самого уха. — Прости меня, мелкая, — искренне произносит Руслан. — Я всё исправлю, обещаю тебе.

Его ладони поглаживают меня по обнаженной спине. Губы касаются лба, глаз, щек, собирая солёную влагу. Сможет ли? Осилит ли эту ношу? Одно обещание уже не сдержал…

"Не отпущу тебя теперь" — звучит фраза, соединяющая тонкой нитью наше прошлое и настоящее.

И я наивно верю ему. Снова.

Руслан

"Ни до, ни в процессе, ни после тебя". Звучит в голове миллионом вопросов. Так сложно поверить, принять слова на веру. Но она здесь, в моих объятиях: нежная, ласковая, родная. Смотрит так искренне, отвечает на поцелуи, отдается без остатка. И я верю, верю ее правде.

Мы почти не спали этой ночью. Утопали друг в друге, сгорали дотла, чтобы возродиться новыми "я". Бесконечно долго разговаривали, а потом столько же изучали друг друга. Наверстывали упущенное и создавали новое настоящее.

В груди разливается приятная истома, когда я просыпаюсь окружённый ее ароматом. Нашим общим запахом, смешанным этой ночью в единое. Теплом утреннего солнца, победившего непогоду. Жмурюсь от лучей света, заливающих комнату через огромное окно номера. Всего несколько часов назад мы стояли у него и смотрели за бушующей стихией в темноте ночи. И вот, свет победил. Так символично.

Переворачиваюсь на другой бок, чтобы продлить эту утреннюю истому, зарыться лицом в ее волосы, прижаться плотнее к её безупречному обнаженному телу. Хочу поселиться здесь на этом островке безмятежности, посреди хлопковых простыней и теплого одеяла. Любить ее часами, есть, спать, говорить, а потом снова любить. И все, не вылезая из постели. Но реальность быстро охлаждает пыл, когда я сталкиваюсь с пустой половиной кровати.

Оглядываю комнату в поисках знакомого силуэта, но натыкаюсь лишь на разбросанные вещи и яркие пятна крови повсюду: на полу, на постели и на себе. Черт. Повязка ночью слетела. Рука болезненно ноет, как и что-то неопознанное в груди. Мелкая же не оставила меня? Не сбежала?

Поднимаю с пола шорты и, как есть, местами раненный и окровавленный, вылетаю из номера. Стучусь в соседний долго, громко, уже почти злясь. Спустя долгие минуты дверь, наконец, открывается, а на пороге стоит она… в одном полотенце, с мокрыми волосами, разбросанными по плечам, и улыбкой такой искренней, теплой, что сердце мгновенно начинает биться чаще. Я шагаю в номер и тут же прижимаю ее к себе. Она смеётся и отталкивает меня от себя.

— Подожди, — говорит. — Подожди, надо перевязать твою руку. И ещё тебе нужно в душ, — тихонько смеётся, и я не могу сдержать улыбки.

— Почему ушла? — говорю ей в волосы.

— Мыться среди осколков — моветон… — смеется она.

— А меня помоешь? — хитро спрашиваю я.

— Если ты хорошо попросишь, — коварно улыбается она.

О, я попрошу, я сейчас так попрошу… Пробираюсь руками под ее полотенце и одним ловким движением распускаю узел на груди. Тряпица падает к ее ногам, и мелкая предстает передо мной в самом прекрасном из видов. Разгоряченная после душа, чистая, мягкая, безумно желанная. Оттесняю ее к двери в ванную и сразу же закрываю нас в маленьком разогретом помещении.

Мы вместе шагаем в кабинку и включаем воду. Мелкая вскрикивает, когда на нее падают холодные капли и тянется сама отрегулировать температуру. А мне холодный душ только на руку, иначе не избежать позорного инцидента, которых не бывало со мной с юности. При свете дня тело этой девушки просто сногсшибательно. Она поворачивается ко мне попкой, и я снова начинаю перебирать в голове самые не эротичные вещи в мире, лишь бы не сплоховать перед ней.

Раненая рука начинает пульсировать, стоит на нее попасть воде, и я приглушенно шиплю от неприятных ощущений. Мелкая тут же поворачивается и качает головой.

— Подними руку, я сама тебя помою. Но сначала…

Закидываю левую руку на верх душевой кабины, благо, она чуть выше меня самого, и наблюдаю, как Мышка опускается на колени, стягивая мои шорты. Боже, спасибо тебе за это. Лучший вид из тех, что мне приходилось лицезреть. По ее макушке стекает вода, а взгляд малахитовых глаз обращен на меня: снизу вверх, пристально, призывно. Прямо перед ее лицом вырастает доказательство того, как меня возбуждает ее вид. Пожалуйста, пожалуйста, сделай это…

— Пожалуйста, — хриплю я.

Мелкая обхватывает член ладошкой у основания и несмело прикасается губами к головке, все это время не сводя глаз с меня. Черт, черт, черт. Вид ее пухлых губ на моем члене — фантазия, преследующая меня годами. Самая первая о ней, самая заезженная в моей голове. Но видеть это в реальности — новое, сверхъестественное удовольствие.

Она неспешно вбирает его, двигая рукой по стволу, мне ужасно хочется больше, сильнее, глубже, но я позволяю двигаться в удобном для нее ритме.

— Я все правильно делаю? — звучит невинный вопрос. И я готов кончить от одной только интонации произнесенного.

— Мелкая, ты никогда… — выдавливаю я. Неужели, даже так?

Она смущённо машет головой, продолжая мягко двигать ладошкой. Я выпускаю застрявший в легких воздух и поднимаю глаза к потолку. Боже, сердце сейчас выскочит из груди.

— Но это не значит, что я не фантазировала об этом, — говорит сказочное создание. А после с хитрой улыбкой на губах вновь прикасается язычком к чувствительной плоти. Я выдерживаю не долго, просто потому, что один только ее вид заставляет приливать кровь к низу.

Позже она натирает меня гостиничным гелем для душа, растирая его сначала между ладонями, а затем намыливая меня своим нежными пальчиками. Это самое чувственное удовольствие из тех, что мне приходилось испытывать. И желание, вопреки ночному марафону и сбросу минутной давности, снова начинает разгораться.

— Я думала, такое возможно только в порнухе, — смеётся мелкая, когда ей в живот вновь упирается твердое естество.

— Я не виновен, он сам… — пытаюсь оправдаться перед ней.

— То есть миф, что у мужчины два несвязанных друг с другом мозга — правда? — улыбается она.

— Не так, чтоб не связанных… верхний мозг тоже очень тебя хочет, — говорю ей на ушко.

— Мы опоздаем к началу конференции, — шепчет она в уголок моих губ. — Завтрак мы уже пропустили.

— Правда? — удивляюсь я. Даже не представляю, сколько сейчас времени. — Да и плевать!

Хватаю ее ногу и закидываю на себя. Фантазия десятая: сделать это прямо в душе. Есть.

— Мы ужасные сотрудники, — говорит мелкая, когда мы, наконец, вылезаем из ванной.

— Ничего принципиально нового ты там не услышишь, — отмахиваюсь я. — Все итак будет в буклетах, которые нам раздали.

— Но фирма заплатила деньги за наше участие! — негодует правильная Мышка и начинает рыться в чемодане.

— Никто не узнает, — подхожу к ней сзади и заключаю в объятия.

— Нет, — отшатывается она и выставляет перед собой фен. — Не подходи ко мне, иначе мы вообще не соберемся!!!

Воинственный взгляд идет вразрез с ее лукавой усмешкой. Но я мирно поднимаю руки вверх и отхожу.

— Хорошо, хорошо, иду собираться. Только смени мне повязку, — жалостливо прошу я.

— Приду через пару минут, — кивает она.

Мой номер выглядит так, словно взбалмошная рок-звезда устроила здесь вечеринку. Черт, наверное, с меня сдерут кучу бабок за все, что я тут учинил. А, плевать. Оно того стоило.

Мелкая стоит и большего.

Конфетка. Выпуск 10. "Утро начинается не с кофе…". Повторен от и до. Горячий душ, не менее жаркий секс и… о, боже, не верю, что так просто решилась на это.

Вся сегодняшняя ночь и умопомрачительное утро — один сплошной разврат. От воспоминаний его рук на мне бегут мурашки, сбивается дыхание, и что-то очень сладко ноет внизу. Хочу еще, больше, намного больше. Я как сладкоежка, впервые попавшая в кондитерский цех, — смотрю на все огромными глазами, из угла рта течет слюна, а руки сами тянутся к очередному эклеру. Не могу себя остановить. Не хочу.