— Он все ест с хлебом, понимаешь, все! — вещает она сегодня. — Абсолютно все! Даже макароны, блин! И пельмени! А вчера он закусывал хлебом муссовый тортик, на который я потратила почти три часа!!! Порадовала его, блин. Встретила с работы. Сижу, смотрю как он уплетает мой шедевр и спрашиваю: ну как? А он мне: норм. Норм, представляешь??? И хлебом такой "хам-хам", — уже истерит она. — Я весь вечер в ванной проплакала. А он даже не понял из-за чего!
Снова тяжело вздыхаю.
— Короче, пойдем сегодня, напьемся, а?
— Пойдем, — вздыхаю я.
— К одиннадцати я у тебя, а потом в "Подвал", ок?
— Ок, — ещё один вздох, который Юлька категорически игнорирует.
— Ты луч-ша-я! — уже весело пропевает подруга.
Я смотрю на циферблат огромных настенных часов в виде уродский ромашки — спасибо Юльке, опять же — и прикидываю, удастся ли мне все сегодня успеть. Ну, если не прерываться на всякую роскошь, типа обеда, то вполне. Заливка страниц на полпути, останется только грамотно расставить баблы* с текстом. Но кого я обманываю, это работенка не из лёгких. Расставить их так, чтобы они читались в нужном порядке…иногда приходится срочно перерисовывать какой-то фрейм, чтобы визуально вместить текст, а то и несколько. Я ни за что не успею!
Хочу уж было позвонить подруге и отказать, сославшись на плохое самочувствие, но тут приходит смс от Мишки. Он приглашает на очередное свидание, а мне очень не хочется так форсировать события. И с дуру я говорю, что сегодня с иду с подругой в "Подвал". Видимо, решив, что я приглашаю его присоединиться, он бросает короткое:
"Увидимся там❤️"
Черт.
Врубаю музло на максимум, рассчитывая, что соседи сейчас на работе и я им не помешаю и погружаюсь в работу. Это одно из тех медитативных состояний, в которых ты не замечаешь время, не чувствуешь физической усталости и потребностей тела. Перед тобой только задача и пути ее решения. Отрываю голову от материала только, когда в дверь раздается звонок.
Блин, Юлька пришла.
Комикс на финальной стадии. Осталось только раскидать звуковой эффект** и провести финальную вычитку. Я спокойно справлюсь с этим завтра, успею даже до обеда!
На пороге стоит злая подруга.
— Я так и знала! Так и знала!!! — возмущается она. — Я собиралась два часа! Ещё час ругалась с Кириллом! А она — не готова! — эмоционально размахивает руками Юлька.
— Спокойно, спокойно, — примирительно выставляю ладони вперёд. — Мне собраться — пару минут.
— Ага, знаю я, как ты соберешься, — фыркает она. — Джинсы, кофта и вперёд?
— Блин, чем джинсы-то тебе не угодили?
— Вот так и знала, Ромашкина, я так и знала!
Юлька бесцеремонно проходит в комнату и сразу направляется к стулу, временно служащему мне шкафом, и начинает перебирать вещи на нем. Я пока ныряю в ванну и быстренько наношу минимальный макияж, плюс расчесываю свои лохматые патлы, не знающие сегодня ещё расчески. Если честно, больше всего хочется есть и спать. И спать, конечно, победило бы в этой схватке, но отделаться от подруги, жаждущей развеяться, не представляется возможным.
Ещё и Миша…
С очередным непроизвольным вздохом замазываю проступающие синяки под глазами, наношу тушь и немного карандаша на нижнее веко. И вуаля, я готова!
Выхожу из ванны и встречаюсь с горой собственных вещей, сваленных в беспорядочные кучки на полу и кровати, и Юлькой в боевой позе "руки в боки".
— Ромашкина, ты совсем офигела? Где вся твоя нормальная одежда?
— В смысле?
— Ну-ка, взгляни на меня, — я поднимаю глаза на подругу и пытаюсь высмотреть не известно что. — Платье, — очерчивает она свой силуэт. — Каблуки, — приподнимает ногу. — А ты чем мужиков кадрить собралась? Свитером? — приподнимает мой любимый горчичный пуловер.
— Я вообще никого кадрить не собиралась. Мы же твой развод обсуждать собирались, — подтруниваю над подругой.
— Ай, — машет она рукой. — Мы уже помирились. Сегодня аж дважды, — смеётся она. — А вот твою личную жизнь мы, кажется, собирались устраивать!
— Да, я вроде как, сама уже справилась, — скромно пожимаю плечами, зная, что шквала вопросов не избежать.
— Мать моя женщина! — радостно кричит Юлька. — Значит, и на Ромашкиной улице, наконец, праздник! Ну, кто он, кто, не томи, — плюхается она на диван, прямо в кучу вещей.
— Ты знаешь его.
— Нет, пожалуйста, скажи, что это не Че. Пожалуйста, только не Че! Ты же не совсем дура, да? — округляет она глаза.
— Это не Че! — я возмущена от одной только ее мысли об этом. Хотя я дура, конечно, дура, раз вообще ввязалась в это противостояние с ним. Но Юльке об этом знать не зачем.
— Фух. Так кто?
— Мишка. Валиев. Ну, мы танцевали с ним, помнишь?
— Так он же в Америку свалил на ПМЖ, не?
— Ага. И вернулся. Мы встретились, ну, и закрутилось как-то…
— Кла-а-а-ас, — тянет подруга. — Машка, что ж ты молчала! А я ведь тебе говорила, помнишь? Все время говорила, что ты ему нравишься. А ты — лошпед. Могла еще тогда с ним закрутить, вместо этого… Ладно, давай зови Мишку сегодня к нам.
— Да он, вроде как, и сам напросился, — смеюсь я. Юлька с Мишкой всегда хорошо ладили. Они похожи своими лёгкими характерами и чувством юмора. Да, думаю, вечер вполне может стать приятным.
— Машка, только я тебя прошу, всеми святыми умоляю, одень платье.
— Ладно, — закатываю глаза. Лезу в коробку с вещами, которые пока некуда пристроить, и достаю несколько платьев, которые я одевала только на корпоративные мероприятия. Вытягиваю на руках перед Юлькиным оценивающим взором два варианта.
— До чего ж ты скучная, Машка! Ну, ни одного развратного платья в загашнике!
— Серое с декольте, — трясу я его в руке. — А в черном вырезы на ребрах…
— Меряй, — снисходительно разрешает подруга.
По итогу примерки она выносит однозначный вердикт: чёрное. Плюс темные колготки и макияж поярче и я готова. Выходим из дома гораздо позже намеченного и гораздо веселее, потому что пока я собиралась, Юлька отыскала в холодильнике недопитую ещё нами с Мишкой бутылку вина.
В "Подвале" тьма народа, алкоголя и музыки. Какая-то кавер-группа разрывает танцпол модным "Девочка танцуй", все столики заняты, а барная стойка облеплена одиночками. Мы с Юлькой начинаем танцевать ещё возле гардероба. И почему я не хотела никуда идти?
Мишка находит нас, уже изрядно набравшимися винишком, веселых и раскованных. Осматривает меня с ног до головы горящим взглядом, и я расплываюсь в улыбке. Ужасно приятно видеть, как кто-то считает тебя хорошенькой. Я притрагиваюсь к его щеке с приветственным поцелуем, но он настойчиво приобнимает меня за талию и требовательно прижимается к губам. Юлька весело улюлюкает, какие мы ми-ми-ми, и предлагает за это выпить.
Каким-то чудом Мишка выбивает нам небольшой столик, а потом заказывает сет текилы. Я отнекиваюсь, понимая, что во мне кроме алкоголя сегодня был только утренний кофе, но двое веселых людей напротив уламывают меня. Когда начинает звучать "Пчела", еще недавно раздражающая меня до зубного скрежета, я радостно вскакиваю с места.
— Мишка, это же наша песня! — ору я.
— Чего это? — ржёт он.
— Она играла у тебя, когда мы встретились! — я дую губки, как он мог не запомнить такое!
— Никто не должен был этого знать! — он смущенно прикрывает лицо ладонью.
— Ещё есть время исправить твой ужасный музыкальный вкус, а пока — танцевать! — тяну его за руку на танцпол.
Он улыбается, зажимая меня в стиле "бачаты", и мы вытворяем дикие пляски под самую ужасную из современных песен. Потом группа затягивает ещё один хит, и мы скачем под него, пока все не становимся мокрыми. Руки Мишки на моей талии касаются кожи в местах выреза платья, пока я кручусь в его руках. Чувствую себя ужасно счастливой. Развязной, сексуальной, жаждущей.
Закрываю глаза, уносясь в эйфорию под ритмичную музыку. Облокачиваюсь спиной на торс друга, извиваясь в его руках, пока не понимаю, что это не его ладони сжимают меня.
