Эш ничего не ответил, неторопливо допил вино, а затем вышел на улицу.

Сумерки уже сменились ночной мглой и над головой среди бледных звезд висели огромные на пол небосвода мировые кольца.

Старик сел на крыльцо рядом с девушкой и тут же услышал ее голос:

— Даже не думай со мной заговорить. Я слышала вашу нелепую болтовню, но если ты попросишь меня хоть как-то ее прокомментировать, в мире станет на одного антима меньше.

— Небольшая утрата, — улыбнулся Эш.

— Для кого как, — быстро ответила Лани и поднялась. — Кстати, я отдам тебе свои деньги, когда мы разойдемся. Может купишь себе что-нибудь взамен этой вонючей мантии. Ну или вспомнишь напоследок о наших приключениях проигрывая все разом в кости. Мне все равно, — она поднялась и отправилась в дом, однако остановилась у самой двери.

— Ты… ты не сердишься, что я так себя веду?

— Нет.

— Очень жаль, — чуть помолчав, ответила девушка.

Спать они легли как обычно — уже давно, с выздоровления Эша, комнату с кроватью отвели для Лани, а мужчины ночевали в кухне, лежа на теплых спальниках.

Антиму нравилось слушать птиц и сверчков перед сном, при этом, не замерзая на сырой земле. Хотя он и не собирался отказываться от решения отправиться завтра к столице, мысль о том, что ближайшие несколько дней ночевки окажутся куда менее комфортными, его огорчала.

Из головы у него также никак не выходило то, что Лани хотела оставить ему деньги. У нее больше не было отца в Брунвее, а возможно и брату не удалось избежать встречи со смертью. Конечно, в академии у нее вполне могли оказаться дополнительные средства, и все же слова девушки казались Эшу слишком импульсивными. Он не устоит и снова сядет за стол играть, проклятие Парлария продолжало действовать, и новая ночь обещала ему новую смерть.

Эш вздрогнул и понял, что успел задремать и проснулся именно от того, о чем размышлял засыпая.

Его внимание привлек звук шагов в комнате Лани. Приоткрылась дверь, и он увидел девушку с масляной лампой в руках.

Тусклый свет мягко освещал изгибы стройной фигуры, прикрытой лишь тонкой тканью простыни.

— Прости, я разбудил тебя? — спросил старик. Но она лишь поманила его рукой и прикрыла дверь.

Эш поморщился, однако поднялся и вошел в ее комнату, стараясь не шуметь. Только теперь он понял, что лицо девушки не отражает эмоций, словно отлито из воска, а сама она то и дело вздрагивает всем телом.

Он опустился рядом, на кровать и спросил:

— Что с тобой? Ты не больна?

— Эш я… Я снова видела того духа. Во сне. Того лисенка из леса. Помнишь?

Девушка взглянула на него и только теперь Эш ощутил, что ее мистическая сфера совершенно пуста, хотя еще вечером этого дня Лани практиковалась в магии и накопила больше половины от максимума заряда.

— Помню. Не бойся, похоже он просто снова поел.

— Не просто! Эш, это был не обычный сон. Очень странный и страшный. Я была запрета в каком-то темном месте, очень тесном, словно шкаф и помимо меня там стояли иссохшие трупы. Практически уже скелеты, просто обтянутые кожей, но отчего-то с красивыми женскими волосами на головах, как будто их совсем не тронуло время. Я попыталась освободиться и мне больно кольнуло руки. В этот момент я поняла, что это никакой не шкаф, а паучий кокон, однако не простой. Он был сделан из чистого золота, я просто знала это, хотя и не могла увидеть из-за темноты. Внезапно рядом возник ярко-рыжий меховой комок, он зашевелился, обретая форму и я увидела духа. Он злился на меня Эш. Сказал, что я глупая сущность.

Лани наконец улыбнулась, демонстрируя милые ямочки на щеках и продолжила:

— А еще сказал, что я навсегда запутала какие-то нити, оттого что боюсь самой себя и теперь мне это будет мешать. Как ты думаешь, что он имел в виду?

Эш осторожно положил ей руку на плечи, обнимая, и девушка тут же перестала вздрагивать.

— Не знаю, Лани. Духи редко идут на контакт с людьми, но даже когда это делают, то обычно преследуют только свои цели. У них иная мораль, они совсем не так как мы смотрят на мир. Слова о нитях могли означать что угодно, как и не означать ничего.

Девушка вздохнула и прижалась к нему поближе.

— Ну и ладно. Я спрошу потом еще в академии. У нас там работал настоящий шаман и АссийскогоХанства, может он сможет рассказать.

— Может быть. Все же в Ассии куда лучше нас смогли продвинуться в контактах с первым кругом.

— А ты все так же видишь свой кошмар?

— Да. Хотя больше и не сумел его запомнить. Пожалуй, так даже и к лучшему.

— Мне так жаль тебя. Но, с другой стороны, я этим даже, — она покачала головой, подбирая слово получше. — Пожалуй, что восхищаюсь. Много лет умирать во сне каждую ночь и не сойти с ума… Ты очень крепкий, раз все это выдерживаешь, я бы, наверно, не осилила и пары ночей.

— Крепкий? — Эш усмехнулся. — Это не совсем то слово, Лани. Я бы даже сказал совсем не то.

— А какое тогда «то»? — она повернула голову, так что их лица оказались очень близко и Эш чуть отстранился.

— Ты правда хочешь понять или это просто очередная твоя игра?

— Прости. Правда хочу.

Он вздохнул и с минуту размышлял, прежде чем начать объяснять.

— Когда-то давно, моя трость, в которую теперь заточен сокрытый меч, была частью дерева, большой ивы, что росла возле монастыря, где нас обучали. Из этой ветви тянулись к земле тонкие прутики, усыпанные маленькими зелеными листьями. Так вот, если взять теперь мой меч и тот прутик. Что будет крепче?

— Конечно меч. Но я не понимаю…

— А скажи, если по лезвию меча попадет тяжелый молот, что тогда будет?

— Наверно… сломается?

— Именно. Хотя, конечно, молот должен быть очень тяжелым и желательно зачарованным, — усмехнулся Эш. — Однако попадись на его пути прутик, тот бы лишь изогнулся. Так каждый человек сам решает, когда следует гнуться, оставаясь самим собой, а когда быть твердым, настаивая на своем. Тот, кто не умеет того или иного, либо однажды сломается, либо всю жизнь проведет согнутым как удобно другим.

— Хорошие слова. Я бы сделала их частью кодекса нашего ордена.

— Знаешь, Лани, я бы все же предпочел, чтобы ты провела жизнь не в битвах с магами и одержимыми, а помогая кузнецам разогревать плавильные печи, грея зимой воду в городах, да помогая горнякам. Это конечно, не так романтично, но мне бы было за тебя спокойнее.

— То есть, я тебе все-таки чем-то близка?

Эш взглянул ей в лицо, однако девушка спрятала взгляд.

— Конечно, Лани. Иначе отчего бы я все это время оставался рядом?

— Не знаю. Из жалости, от стыда за то, что утащил меня с собой, — она закусила нижнюю губу словно решаясь на что-то, а затем тихо произнесла: — Хочешь… остаться сегодня здесь?

— Именно от того, что ты стала мне очень близка, я не позволю себе этого сделать, Лани.

Он встал и направился к выходу, однако, уже находясь в дверях, услышал ее голос:

— Если ты считаешь, что так лучше — то спасибо. Но скажи еще кое-что. Это важно для нашего ордена. Как ты думаешь, можно ли все-таки найти способ, чтобы победить демона?

— Я думаю можно помочь людям победить его в себе.

Она улыбнулась и ответила:

— А я бы все равно попыталась. Спокойной ночи, Эш.

— Спокойной ночи, Лани.

Взгляд.

Эш почувствовал его явное и неприкрытое касание, перевернулся на другой бок, почесал бороду и постарался продолжить спать.

Взгляд никуда не девался, а потому старик недовольно поморщился и постарался прикрыть лицо рукой.

Это не помогло, более того, новая пара глаз присоединилась к первой.

Старик зевнул и нехотя приподнялся со спальника.

За окном еще брезжило раннее утро, свежий ветер первого месяца осени колыхал кроны деревьев, отчего слышался тихий убаюкивающий шум.

В кухне за столом, закинув ногу на ногу сидел Райль разглядывая антима со странным выражением на лице. Он казался чем-то взволнован, заинтригован и в тоже время рад. Чуть сзади и правее него, облокотившись спиной о стену и скрестив руки на груди, стояла Лани. Она также смотрела на старика, хотя гамму переполнявших ее чувств он разобрать не решался.