Почта размещалась на первом этаже двухэтажной постройки, прямо на перекрестке между улицей Воробьев и Медным проулком. Внутри было многолюдно; у единственного окошка в решетчатой деревянной стойке стоял опрятный молодой мужчина с усталым видом. Поглядывая на очередь взглядом потенциального убийцы, он не забывал вежливо здороваться с каждым подошедшим и даже поинтересовался здоровьем нескольких пожилых дам. Раньше Анна не бывала в почтовых отделениях, на почту посылали Петра, а до него другого помощника отца. И вдруг:

– Госпожа…– послышалось сзади. Это был Петр, он спешно подошел к Анне, как будто запыхался, и вовсю таращил глаза. – Я заметил вас из окна!

Проклятье! Надо было помнить примету, известную еще ее бабушке: не поминай того, с кем не хочется встретиться. Анна не верила в приметы, хотя простое население Брица доверяло им больше, чем церкви Георга. Но теперь, видимо, пора начинать верить, раз она стала колдуньей, пусть и против своей воли.

– Ты… откуда?… – опешила Анна.

– Юноша с вами? – деловито спросил мужчина в шляпе с полями, занявший очередь сразу за Анной минуту назад.

– Нет, он… вы не посторожите место? – взмолилась Анна. Он кивнул и Анна схватила Петра за руку, выбегая из здания.

– Откуда ты? – спросила она уже снаружи.

– Из дома господина Кирра. Мне сказали отнести зонт… в смысле взять его… но вообще я его уже взял и пошел… и тут: я смотрю в окно, а там вы… и я подумал, что все это не просто так, у меня есть шанс вас догнать и сказать…– он торопился и запинался, нес какую-то околесицу. Анна так ничего и не поняла.

– Скажи только: папа ищет меня? Он что-нибудь предпринял?

– Он велел мне найти вас и дал мне денег, сказал мне вас искать и сделать все что нужно, и никому не говорить, – Петр сглатывал слюну прямо посреди предложения. – Я искал и потратил все деньги, но…

– Зачем ты мне про деньги сейчас говоришь?

– Так и не нашел вас, – закончил Петр.

– Он дал тебе денег за молчание или на поиски?

– Я… я… искал… это все на дело, госпожа, я бы не сказал…

«Уж больно честные у этого парня глаза», – подумала Анна. Было даже неважно, что он таращит их, и они бегают туда-сюда.

– Ладно, я поняла. И как же ты меня искал?

– Спрашивал людей… эм… на рынке поискал… точнее, на всех рынках. И у церквей, да. Думал, вдруг вам совсем плохо и вы пойдете просить еды или одежды.

До этого момента ей еще не приходилось чувствовать себя оскорбленной. Она – Анна Аян, пусть ее отец только надзирает за Брицем, но ее прадед был знаменитым полководцем. Пусть она и в тяжелой ситуации, но пойти попрошайничать на рынке?! Для этого, подумала Анна, нужно голодать не меньше двух недель. Но даже тогда – Анна была уверена в этом – она бы лучше умерла, чем дошла до такого.

– И это все, что ты сделал? Больше нигде не искал? – задавая этот вопрос, Анна старалась держать голос ровным.

– Ага, – задумался Петр. – Я хотел было написать объявления с вашими приметами, но господин запретил. Он сказал: никто не должен узнать. Мол, найди ее сам и уговори прийти домой.

– И ты нашел…– вздохнула Анна.

Каким-то чудом, нелепым совпадением, несчастным случаем, хотелось добавить. Он, наверное, был в одной из лавок, когда она шла по улице. Еще обиднее оттого, что прав оказался Лемов, советовавший ей не высовывается из дома. Ношение капюшонов и накидок нынче было запрещено, но резать волосы или перекрашивать их, как советовала Осина, Анна никогда бы не решилась.

– Но вам нельзя домой, госпожа! – заговорщическим голосом сказал Петр.

– Хватит звать меня… что ты сказал?

– Нельзя! Я слышал кое-что: они обсуждали с тем толстяком, как будут уничтожать колдунов и находить их повсюду!

– Кто сказал? Где ты слы… подожди, ты… знаешь?

– Я видел вас в тот день, в саду, – прошептал Петр.

– И что ты подумал тогда? Отец решил, что никто не знает.

– Вы… ваш отец посылал меня в Садор. Я как раз пришел тогда рассказать ему все. Там… там тоже было такое. Белокурая девушка, она упала на колени и… лодочник позвал парней, и они отнесли ее к целительнице. Та сказала… ну… мол, пусть уходит из города. Пусть бежит, пока не поздно.

– Почему? Садор далеко. Там нет церковников.

– Люди огня могут снова прийти, так она сказала. Они пожгут все, если не отдать им других колдунов. Говорит, они погубят всех, кто не рожден от огня, вот как, госпожа!

– И что было с ней?

– Как стало ей получшее, прогнали они ее. В питейной мне сказали: люди огня все равно поймают и всю кровь из нее выпьют. Чтобы силы получать! Вот от этого они и такие большие, и глаза у них красные оттого!

Неужели правда? Поверить в существование какого-то Бога, описываемого Осиной, в стихии и испытания ей было трудно. Но вот легенды о черной магии, питье крови, дающем небывалые силы, такое слышали многие. Церковные писатели не любили эту тему, но все же иногда выпускались книги об этом. Наличие демонов и сделок с ними никто не отрицал, они лишь писали, что знания о демонах противны современной науке. Демоны – воплощение стремления человека к невежеству и порокам. Настоящее зло магии притаилось где-то там, на юге.

– Я завтра ухожу из города, – объявила ему Анна. – Подальше от войны и казней. Если с севера наступают маги, как пишут на плакатах, то мне лучше быть где-то подальше. Передай отцу письмо. Там я и маме письмо вложила. Хорошо?

– Да, – кивнул Петр. – Берегитесь, они говорили о новом оружии.

– О ком ты все время твердишь? Кто все это говорил?

– Ваш отец – господин Аян, и господин Кирр. Он говорит, то есть Кирр, господин Кирр, то есть… что ваш отец будет командовать южным тылом. Они боятся вторжения…

– Папу поставят в командиры?!

– Я слышал, как они рассказывали об… ну, о северных колдунах. Говорят, варвары уже не варвары более, но думают все равно как варвары. Они придут громить город, чтобы… ну, пировать на костях. Вроде так они сказали.

– А при чем тут папа? Он следит за Брицем, он не военный!

– Хороший организатор, – ответил Петр. – Они хотят разместить резерв на юге, из-за слухов о южных беспорядках. Ваш отец, наш господин, он будет присматривать за ними. А все опытные военные нужны тут.

– Ясно.

– Убегайте, госпожа. Дурные времена настают… Господин и сам бы отправил вас теперь подальше. Ему бы только знать, что вы живы да здоровы.

– Знаю. Отдай ему письмо, пожалуйста. И попрощайся за меня на всякий случай, – она сунула ему конверт и поцеловала в щеку. А потом убежала прочь.

Аян смотрел на этот дом впервые, еще пару лет назад его здесь не было. Он походил на замок, по крайней мере, в представлении Аяна о замках. Что он делает здесь, на Воробьиной улице? Сам Аян тоже приобрел здание не так далеко отсюда и перестроил его под частный городской дом. Но то был вопрос экономии, семья Аян нынче уже не купается в деньгах, с каждым поколением должности, влияние и, соответственно, финансы семьи становились скромнее. Дед Аяна был влиятельным человеком и получил право на часть налогового сбора с целого южного региона. Но он не владел теми землями и со временем появились другие: герои новых войн, дети промышленников, оплачивающих расходы, и тому подобные. Нынче у Аяна был только маленький Бриц, хотя от отца ему досталось много знакомых в верхушке города. Одним из таких как-будто бы друзей был и господин Кирр. Уж у него-то нет проблем с деньгами, почему же он построил дом в этом неприглядном районе?

Двойные двери открылись наконец перед ним и Петром, его постоянным спутником и помощником. Юнец безуспешно искал Анну уже некоторое время, порядка недели, и пусть бы искал дальше, но приходить в этот дом без сопровождающего было как-то неприлично. Он бы с радостью взял с собой Иссу, – ей не мешало развеяться – но его супруга была безутешна. Она знала своего мужа слишком хорошо, она видела, что он что-то знает, она задавала один и тот же вопрос: «что случилось?», но Аян не мог ответить. Конечно, Исса поняла, что побег Анны не простая шалость. Анна могла уйти без спроса, остаться на ночь у одной из своих городских подруг, пусть она и виделась с ними нечасто, но вела непрерывную переписку. Однако она не могла просто уйти и не вернуться. Исса заливалась слезами, а Аян слишком страшился ответа. Ответ ничего не прояснял, а лишь менял одни вопросы на другие. Вместо «что случилось» она стала бы спрашивать «почему», а на этот вопрос не было никакого ответа или объяснения. Оставалось хранить секрет. Даже помощнику он не сказал ничего, лишь сослался на бунтарский характер дочери и велел искать. Только никакой охраны порядка, чтобы никаких скандалов, так он ему и сказал. Но по правде, скандал – это сущий пустяк, теперь бояться стоило виселицы.